Алая тигрица - Амели Вэнь Чжао

Знакомое присутствие: литое серебро его глаз, хладнокровный охотник, свирепый воин в одном лице.

– Посмотри на меня, – его глубокий голос звучал у нее в ухе. Они кружились, кувыркались, свободно падали. «Посмотри на меня» – именно эти слова он сказал ей тогда, в тюрьме. Была она, этот солдат и огромная ночная пустота вокруг них.

Она чувствовала его силу родства на своей, но вместо того, чтобы прижаться к ней, он потянул ее вверх. Из тумана страха, заволакивающего ее разум, все выше и выше, пока она не открыла глаза и не увидела серебристое небо и стремительные волны внизу.

– Посмотри на меня, – снова скомандовал он, и она послушалась. В его глазах не было ничего, кроме твердой решимости. – А теперь лети.

Он крепко обнял ее. Линн закрыла глаза.

И призвала ветры.

День выдался ясным и голубым, воздух был золотистым от утреннего солнца. Вдалеке море плескалось в небе, соприкасаясь, но так никогда и не встречаясь. Ана прогуливалась по двору Блу Форта, ее белая льняная рубашка была заправлена в темно-синие бриджи, а сверху накинут брегонский синий плащ.

Она шла медленно, иногда останавливаясь, чтобы схватиться за бок. Она чувствовала себя опустошенной; мир был не совсем правильным со времени битвы в Годхаллеме три дня назад.

С тех пор, как ее сила родства была утрачена.

Она провела день в медицинском крыле, сгорая от лихорадки, ее мир представлял собой чередующийся водоворот жгучего красного и бурлящего черного, наполненный кошмарами. Когда она снова проснулась, все стало немного скучнее. Цвета, звуки, запахи… Она ощущала все это как будто из-за тонированного окна.

Целители не смогли определить, чтобы с ней физически было что-то не так, и приписали симптомы периоду адаптации после потери силы родства.

Оно еще казалось… неправильным. Иногда в течение бессонных ночей, когда она пыталась дотянуться в своей темной комнате до следа, намека на свою силу, она поняла, что это было то, чего она всегда хотела. С тех пор как проявилась ее сила родства, она хотела, чтобы та исчезла. Сколько одиноких дней она провела перед зеркалом своих покоев во дворце Сальскова, царапаясь до тех пор, пока ее руки не покрывались красными следами, надеясь вытащить ее из нее? Сколько ночей она просыпалась от кошмаров и пропитанных слезами подушек, рыдая по отцу?

И все же… Она неоднократно видела доказательства того, что ее сила родства могла быть использована во благо. Что все это время Лука был прав: ее определяла не ее сила, а то, как она владела ею. Она причиняла вред, она убивала – но она также боролась со злостью и жестокостью в этом мире, научилась исцелять и укреплять. Кис научил ее, что ее сила родства – обоюдоострый меч, и он был прав.

Она просто слишком поздно это поняла.

Ана остановилась, чтобы прислониться к колонне каменной арки. Она заставила свои мысли вернуться в настоящее, сосредоточившись на медленном гуле деятельности, когда Блу Форт начал кругом просыпаться.

Хотя брегонский флот уничтожил силы Морганьи и Керлана, Порт Сапфир сильно пострадал, его причалы были разрушены, часть города превратилась в руины. Брегон собрал все свои ресурсы, чтобы начать реконструкцию своей столицы.

Блу Форт чудом остался невредимым. Отчасти это было связано с устойчивостью его конструкции, построенной на вершинах скал с непроницаемой защитой. Король Дариас запер исследовательские подземелья и добирался до сути всех тех, кто был замешан в разработке сифона. К настоящему времени они обнаружили, что из трех ведущих ученых, участвовавших в исследовании, двое умерли, включая Таршона, а один, так называемый ученый Ардонн, не был найден. Сорша тоже пропала.

Дворы были относительно пусты, когда Ана направлялась в Годхаллем, ольховые деревья все еще отдавали свежим запахом дождя. Через несколько дорожек, у небольших искусственных ручьев, которые журчали во дворах, сидели двое аффинитов, наслаждаясь тишиной раннего утра. Она узнала их; они принадлежали к группе, которую Линн спасла из подземелий и которая доблестно сражалась в битве в Годхаллеме. Вымытые, накормленные и одетые в свежую одежду, они выглядели молодыми, почти как дети. Один черпал воду из ручьев вьющейся лентой и бросал капли в своего друга, который собирал ветки и листья с близлежащих деревьев и скручивал их в красивые фигурки.

От этого зрелища у Аны сжало горло, и она вспомнила, как когда-то давным-давно смотрела на маленькую девочку, сидевшую посреди зимы и вдувавшую жизнь в цветок на заснеженном поле. Это также напомнило ей о мире, за который она боролась, о мире, который она стремилась построить после того, как все это закончится.

Слегка улыбнувшись про себя, Ана свернула под открытые арки, которые вели к боковым входам.

Охранники отдали ей честь, когда она проходила мимо. Ана узнала, что большинство из Трех Дворов приписывали выживание своего правительства ей и ее союзникам. У входа в Годхаллем она оказалась лицом к лицу с капитаном королевской гвардии Роноком. Он отвесил ей глубокий поклон.

Ана наклонила голову и вошла в огромные залы Годхаллема.

Невозможно было не думать о том, что произошло здесь три дня назад. После того как тела убрали и расчистили завалы, Годхаллем выглядел восстановленным в некотором подобии своего прежнего облика.

Она остановилась перед возвышением.

Солнечный свет проникал через заднюю часть Годхаллема. Он окатил золотом различных придворных, которые уже сидели при своих Дворах. Он собрался у трона на вершине возвышения, очерчивая фигуру, сидящую там.

Король Дариас выпрямился, его корона сверкнула, когда он перевел свое внимание с нескольких придворных на Ану.

Всего за три дня король Дариас, казалось, стал другим человеком. Исчез ребенок с раскрасневшимися щеками, влажными от лихорадки глазами и пустым взглядом. Он сидел прямо и спокойно, его волосы были аккуратно зачесаны назад, он был одет в сшитую на заказ королевскую форму Брегона. Корона покоилась на его голове, ее бронзовая лента была вырезана в форме волн и переплетена с морским камнем, так что при движении блестела, как вода и солнечный свет. Его взгляд был ясным и умным, и Ана внезапно увидела хитрого, находчивого мальчика, который сделал все, что мог, чтобы выжить в сложной политике коррумпированного королевства. В течение нескольких дней он арестовал тех, кто был причастен к его отравлению, – по плану, который адмирал Фарральд и Сорша поддерживали в течение многих лет. Бывший капитан Ронок был повышен до командира королевской гвардии, ему было поручено пересмотреть свой личный состав и искоренить тех, кто был верен приказам Сорши Фарральд в ущерб королю.

Глаза короля Дариаса обратились к Ане, и на этот раз они были остро-серыми, как сталь меча. Он встал и спустился по ступенькам, пересекая узкий квадрат воды, отделяющий его помост от остальной части зала. Ана наклонила голову, но в следующее мгновение его руки оказались у нее на локтях.