Тайна семьи Вейн. Второй выстрел - Энтони Беркли

– О да! – кивнула миссис де Равель. – О да! Еще как есть.

– Бедный Эрик! – засмеялась Эльза, хотя и чуточку нервно. Думаю, она чувствовала, что происходит нечто странное, но не понимала, что именно. – Бедный Эрик! Все хотят его убить, кроме меня. Ничего, Эрик, я-то уж точно не хочу.

– Да, – согласился Джон. – Боюсь, для тебя, Эльза, никто мотив выдумать не сумеет. Придется тебе удовольствоваться ролью первопричины всех проблем.

– О, я чувствую себя такой важной персоной, – милое дитя улыбнулось дрожащей улыбкой.

– И если Сирил играет полисмена, он тоже выбывает, – продолжал Джон, хладнокровно взяв дело в свои руки. – Равно как и Этель. Как образцовая хозяйка, она слишком занята тем, чтобы принять гостей, и ей не до того, чтобы их убивать. А вот Арморель…

– Да? – встрепенулась та. Она старалась говорить естественно, но я уловил в ее голосе легкую дрожь. – Только не говорите, что намерены и мне придумать мотив избавиться от Эрика…

– Именно так. Надо и вас задействовать. Что предложите, Сильвия? Быть может, Арморель тоже безумно влюблена в Эрика?

– О господи, – хрипло проговорила Арморель.

– Ну это уж совсем натяжка, – сверкнула глазами миссис де Равель.

– Да и вообще, какова общая идея, Джон? – осведомилась Арморель. – Я что, одна из этих ненасытных самок, которые пожирают самцов? Как пауки или кого там еще мы проходили в школе?

– Ну, я думал как-то так. Вы любите Эрика и, вопреки всему, уверены, что он тоже любит вас, так что, будучи от природы барышней весьма романтического склада, подумываете о самоубийстве и…

– Минуточку, Джон, – протянула миссис де Равель. – Нельзя же всем давать один и тот же мотив. Почему бы не придумать для Арморель другой? Скажем, если Эрик умрет, она унаследует Стаклей и что там еще осталось из фамильного состояния, что еще не успел промотать Эрик. В моем сюжете, Эрик, вы будете не только мерзавцем, а еще и прожигателем жизни.

На этот раз Эрика хватило лишь на невнятное бурчание. Я посмотрел на Арморель. Она была бледнее своего белого платья.

Однако миссис де Равель не ведала сострадания.

– Видите ли, ходят слухи, будто Эрик хочет продать Стаклей, – продолжила она, пристально глядя на Арморель. – Вас, как особу куда более чувствительную, чем Эрик, эта идея, разумеется, приводит в ужас. Кроме того, вы сами мечтаете стать хозяйкой поместья. Разве так не лучше, Джон?

– Пожалуй, – согласился он, хоть и с явственным сомнением в голосе.

Я по-прежнему смотрел на Арморель. Девушка отчаянно старалась держать себя в руках, но ее просто трясло. Неужели слова миссис Равель безжалостно подстегнули мое воображение – или для этой новой инсинуации имелись веские основания?

Арморель прикусила губу.

– Л-ладно, – неуверенно проговорила она. – Я не против.

Никогда еще не видел, чтобы Арморель Скотт-Дэвис теряла самообладание.

Джон снова завладел разговором и принялся в мельчайших подробностях рассказывать нам, что мы должны делать: как я должен следовать за Эриком до ручья, куда именно ему идти и где я должен его настичь, как мне выдернуть ружье у него из-под мышки и все такое прочее. Миссис де Равель горячо обсуждала с ним ссору в доме и настаивала на том, чтобы принять предложение ее мужа – сыграть эту сцену, чтобы потом не расходиться в подробностях. Джон, напротив, полагал, что репетировать незачем. Они долго спорили; в результате Сильвия, при поддержке де Равеля, одержала верх.

Все это было бы крайне интересно и увлекательно. Наверняка. Но я не в силах был обращать на их разговор ни капли внимания. Существует избитая метафора – сидеть на краю вулкана. И если я когда-либо осознавал, что сижу на краю метафорического вулкана, то именно в тот вечер в гостиной Этель.

Когда мы все наконец разошлись, уже во втором часу, я улучил возможность перекинуться парой слов с Этель. И откровенно заявил ей – пора эту затею кончать.

– Поверь мне, – пылко произнес я, – миссис де Равель опасна. Уверен, она что-то затевает.

Глаза Этель, к великому моему изумлению, засверкали от радостного возбуждения.

– Знаю! Она наконец решилась нанести удар. Сирил, прошу тебя, не вмешивайся. Все складывается гораздо лучше, чем я сама бы могла устроить.

– Но опасность уже миновала, – запротестовал я. – Вряд ли после нынешнего вечера мисс Верити останется в заблуждении насчет Эрика. Она не могла не увидеть его в истинном свете. О помолвке теперь и речи не зайдет. Зачем же позволять миссис де Равель играть с огнем?

– Послушай, Сирил, я весь вечер с Эльзы глаз не спускала. Она безнадежно влюблена. Не сомневайся – когда Эрик выманил ее сегодня, они объяснились. Разве ты не заметил, до чего изменилась ее манера держаться с ним после их возвращения? Говорю тебе, никогда еще опасность не была так велика, и я не остановлюсь ни перед чем – ни перед чем! – лишь бы отвратить ее. И уж конечно, я предоставлю Сильвии полную свободу действий.

– А что, по-твоему, она задумала?

– Сама не знаю. Очевидно, это как-то связано с историей, которую она хочет изобразить в лицах. Скажу тебе, что я думаю: она понимает, что потеряла Эрика, и готова скорее открыть Полю правду, чем позволить Эрику заполучить Эльзу. Что ж, я ее останавливать не стану. Что значит размолвка между де Равелями по сравнению с будущим Эльзы?

– Выходит, ты убеждена, что, если правда выплывет на поверхность, мисс Верити не захочет иметь со Скоттом-Дэвисом ничего общего?

– Нет, – медленно произнесла Эльза. – Не уверена. Я могу только надеяться. Сдается мне, время играет против нас. Если помолвку не успеют объявить до того, как Эльза узнает правду, думаю, она порвет с ним. Но если успеют, то, боюсь, она убедит себя верить ему вопреки всем доказательствам. Эльза очень преданная.

Наступило короткое молчание.

– Этель, – сказал я куда серьезнее, чем имею обыкновение говорить. – Этель, оставь эту затею. Честно признаюсь: я боюсь того, что может произойти. Ты играешь с огнем.

– Нет, – улыбнулась Этель. – Не с огнем. Всего лишь со свечками. И игра стоит свеч. Спокойной ночи, Сирил.

В более чем смятенном состоянии духа я отправился к себе в спальню. Сон долго не шел. События минувшего вечера вымотали меня душевно, а я не только не привык к этому, но и не в силах был этого выносить. Я не сомневался: миссис де Равель задумала что-то отчаянное. Решение Эльзы предоставить ей полную свободу действий казалось мне настоящим безумием. И все же – если она права и опасность помолвки между бедной обманутой девочкой и презренным Скоттом-Дэвисом и в самом деле столь велика – разве не стоит рискнуть чем угодно, лишь бы ее предотвратить?

Я беспокойно ворочался под одеялом. Чем больше я размышлял, тем в больший приходил ужас.

Уже под утро мне в голову вдруг пришла жуткая мысль. Отчего вдруг я так переживаю по поводу этой помолвки? Почему не придерживаюсь излюбленного правила предоставить ближним решать свои проблемы самостоятельно – не искать себе сложностей и не вмешиваться в чужие дела? Где источник того неподдельного ужаса, что охватывает меня при мысли о браке меж Скоттом-Дэвисом и Эльзой Верити? Неужели… неужели я сам в нее влюблен?