📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаМоченые яблоки - Магда Иосифовна Алексеева

Моченые яблоки - Магда Иосифовна Алексеева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 95
Перейти на страницу:
дома вдруг наступила тишь и благодать. Машка вечерами сидела за учебниками, никуда не уходила, жена не могла на нее нарадоваться и чуть ли не каждый вечер пекла для дочери ее любимое печенье.

— А что случилось? — спросил Юлий Викторович жену. — В Машкиной команде — замена?

Потом случайно услышал, как дочь говорила по телефону одной из своих подруг:

— Если он все время будет уезжать, так мне это на фиг надо!

«Ужас! — подумал Юлий Викторович. Его даже не лексикон поразил, а само существо фразы. — Любить, что ли, теперь не умеют? Ведь разлука — это тоже прекрасно!»

Впрочем, он уж давно не понимал свою дочь («Старею, должно быть»), не понимал ее вкусов: вдруг решила украсить ванную пустыми флаконами из-под шампуня. Они висели на трубе под потолком.

— А это что еще? — спросил он у жены. Обычно ничего вокруг себя не замечал, а тут заметил.

— Это Машка, — ответила жена.

— Снять все к чертовой матери, — вспылил Потехин. — Что за безвкусица, что за дура растет, господи!

В другой раз так же случайно стал свидетелем Машинного разговора с этим якобы женихом, когда тот наконец вернулся и позвонил.

— Да ну тебя! — говорила ему Машка. — Дурак ты, что ли? Да ты опупел! Уши вянут!

Потехин представил себе, что это разговаривает с ним Искра Василькова (Василек), с которой учились на первом курсе, а потом ездили вместе на заготовку торфоперегнойных горшочков. Искра на втором курсе уехала с родителями на Дальний Восток и в конце концов перестала отвечать на его письма. Но тогда, когда были влюблены, чтобы вот так: «Опупел, уши вянут»? Да что же это такое?

Благоденствие, однако, кончилось очень быстро. Команда вернулась, и Юлий Викторович, приехав на базу, где футболистам, как не раз писала газета, созданы все условия для занятия спортом и полноценного отдыха, понял: команда не та.

— Что случилось? — спросил он тренера.

И тренер в ответ пожал плечами.

— Что это вы все какие-то не такие? — поймал Потехин пробегающего мимо Печеночкина.

— А что? — смутился тот. — Я ничего. «Перегуляли, — догадался Юлий Викторович. — Я же всегда говорил: труд делает из человека футболиста. Труд, а не пожинание лавров».

Расстроенный, он вернулся домой. В квартире звонил телефон.

— Звонят беспрерывно, — сказала жена, передавая ему трубку. — Что опять случилось?

— Команда вернулась, — устало сказал Потехин.

Из комнаты выскочила дочь и протянула отцу ногу.

— Посмотри, что у меня есть! — сказала она, демонстрируя какого-то необычайного вида кроссовки.

— Очень мило, — пробормотал Юлий Викторович, берясь за телефонную трубку.

Первый же матч, сыгранный в родных стенах, команда проиграла.

— Редактор просил вас сразу зайти, как придете, — встретили его наутро сотрудники.

«Я теперь — что, после каждого проигрыша на ковре стоять буду? Век бы им не становиться чемпионами», — ожесточенно подумал Потехин. Плохое настроение усугублялось тем, что ночью у дочери (такая наглость!) опять ночевал «этот тип». Утром Юлий Викторович, набравшись духу, вышел из комнаты, намереваясь сказать «типу» все, что он о нем думает, но того уже и след простыл.

— Где? — грозно спросил Юлий Викторович у спящей дочери.

— Кто? — сказала она, не просыпаясь.

— Тот, кто здесь был! — загремел Потехин, радуясь, что необходимость вести разговор с «типом» отпала.

— Здесь никого не было, папочка, — кротким голосом ответила дочь.

Удивительно: когда она успела превратиться в столь наглую девицу?

— Плоды твоего воспитания, — шипела жена, жаря яичницу.

И вот теперь еще редактор.

— Вы что же? — спросил он, без улыбки глядя на Потехина.

— Что? — переспросил Потехин.

— Проигрываете, — констатировал редактор и после некоторой паузы сказал: — Я надеюсь, Юлий Викторович, что это в первый и последний раз.

Потехину стало смешно, захотелось крикнуть: «Да вы что, с ума сошли?» — или хотя бы расхохотаться громко, но он молча, пожав плечами, вышел из кабинета.

В этот раз на базу поехали всем отделом. Тренер был зол и говорить с журналистами отказался. Только Потехину по старой дружбе, отведя его в сторону, шепнул:

— Сбесились. Ну что я могу поделать? Печеночкин сегодня ночью на базу не явился, Рожин пришел, но лучше б и не приходил, глаза б мои на него не смотрели. Сбесились.

После базы Потехин поехал к Никифорову, идти домой не хотелось.

— Ты же сам говорил: футбол — это драма, чего ж ты теперь так переживаешь? В драме всякое бывает, а коли сбесились, так перебесятся, — утешал друга старый драматург.

И он оказался прав! В конце концов все более или менее наладилось. Правда, чтобы успокоить общественное мнение, тренеру пришлось, так сказать, в порядке экстренных воспитательных мер, отчислить из команды полузащитника.

— Что ж, — философски заметил по этому поводу Никифоров. — Царевне Софье, помнится, тоже пришлось когда-то столкнуть на стрелецкие копья боярина Шакловитого…

После всех передряг команда выиграла два матча (один дома, а другой на выезде), и все опять повеселели, и сотрудники спортивного отдела ходили гоголями.

Но быть совершенно спокойным, как когда-то, когда команде и не снились трофеи из благородного металла и никто в городе (а уж тем более редактор, никогда в жизни не бывавший на футболе) командой особенно не интересовался… Словом, те времена прошли безвозвратно и вряд ли повторятся.

Наступил день, который и должен был наступить: команда снова проиграла. Проиграла позорно, не реализовав пенальти.

— Печенка! — не унимались трибуны. — Печенка!

Да, Печеночкин играл в этот раз откровенно слабо, и Юлий Викторович вынужден был это признать. Никифоров (исключительно из благородства) ни разу не произнес имени Кипиани: лежачих не бьют.

Домой возвращались молча. И даже жена с участием спросила, открыв дверь:

— Очень скверно играл?

— Кто? — удивился Юлий Викторович.

— Печеночкин.

— А-а, — махнул рукой Потехин и ушел спать.

Утром, собираясь в редакцию, Юлий Викторович заметил, что жена опять плачет.

— Ну что еще? — спросил он с досадой.

— Я не стала тебе вчера говорить, чтобы окончательно не расстраивать. Машка выходит замуж, уже заявление подали.

— Почему же это должно меня расстраивать? — удивился Потехин. — Выходит замуж — и прекрасно, и наконец-то!

— Тебе лишь бы с рук сбыть, — сказала жена явную глупость.

— Ну ладно, мне некогда. — Юлий Викторович пошел к двери.

— Погоди, — остановила его жена. В глазах ее все еще стояли слезы. — Ты разве до сих пор не догадался, за кого твоя дочь выходит замуж?

— За кого? — испугался Потехин.

— Да за Печеночкина же! — с отчаянием сказала жена.

— Как?! — воскликнул Потехин и сел на стоящую у двери тумбу для обуви. — Теперь мне все ясно.

— Что тебе ясно? — спросила жена.

— Мне ясно, — трагическим голосом сказал Потехин, — почему он так плохо бьет штрафные.

Жена посмотрела так, как смотрят на тяжелобольных.

— Мне

1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 95
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?