Моролинги - Максим Дегтярев

– Где вы планировали взять флаер?

– Предполагалось, что мы решим это на месте.

– Ваши теперешние планы?

– У меня дела в гуманитарной миссии ООН в Амазонии. Утихнут ураганы, сразу же полечу туда.

– Не улетайте не попрощавшись.

Брубер мрачно отшутился:

– Предлагаю прощаться при каждом расставании.

Тем не менее, прощаться мы не стали.

Итак, Бенедикт планировал через Брубера выйти на моролингов. Видимо, Корно не познакомил его с Рундом. С моей точки зрения, затея Бенедикта самостоятельно добраться до Темпоронного Мозга очень смахивала на авантюру. В то же время, о существовании Т-Мозга Корно знал более полугода. Знал, но Бенедикта не информировал. А, собственно, с какой стати он должен был это делать? Амирес рассказывал, что Бенедикт что-то требовал от Корно… Теперь это «что-то» начинало смахивать на информацию о Темпоронном Мозге.

По пути от Брубера в нижнюю гостиную я зашел к Цансу. Я спросил его, какие слова я должен произнести некому человеку, чтобы тот поверил, что мне известен принцип работы Т-Мозга. Выполняя просьбу, профессор попытался заставить меня выучить предложение из двадцати пяти слов. Повоевав с моим произношением, он согласился урезать предложение до пятнадцати слов. Из них я понимал «моролингов» и «как всем известно».

– Вы отвлекли меня от важного дела. – Рунд вбежал запыхавшись. – Надеюсь, что не зря.

– Не зря, господин Рунд, не зря, – уверенно проговорил Виттенгер. – Эй, ты пока свободен, – сказал он нашему охраннику. Инспектор все время забывал, как того зовут. – Господин Рунд, попросите вашего телохранителя, господина Нильса присесть рядом с нами.

Рунд недоуменно оглянулся на Нильса.

– Это так необходимо? – спросил он у Виттенгера.

– Чертовски!

Директор, пожав плечами, дал отмашку. Охранник подбежал к нам, как голодная собака к миске с «Педигри».

– С тобой хотят поговорить, – сказал ему Рунд.

– Нильс, тебе знаком этот предмет? – спросил Виттенгер, издалека показывая пакет с помятой банкой.

– Стоп! – Рунд поднял руку. – Так не пойдет. Больше никаких вопросов. Сначала вы все расскажете мне, иначе мы уходим.

Виттенгер принял это заявление, как признание вины.

– Вызовите заодно адвоката, – ухмыльнулся он. – Перед вами банка из– под цитрусового сока. Сегодня днем я нашел ее в мусоросборнике. В остатках сока найден цианид. На самой банке отпечатки, предположительно, вот этого, – он указал на Нильса, – типа. Сейчас я собираюсь снять отпечатка с ручки двери, которой только что коснулся Нильс, и провести сравнение. Я хотел бы сделать это в вашем присутствии, доктор Рунд.

Нильс побледнел, круглая физиономия вытянулась, он как-то странно задышал.

– Шеф, клянусь, это подстава, натуральная подстава… Позвольте, я ему сейчас мозги выши…

Виттенгер метнул важнейшую улику Нильсу в лоб. Тот дернул головою, вскочил и бросился на инспектора. Я подло поставил ему подножку.

– Вставай, – зарычал на него Рунд. – И пшел вон!

– Шеф, я честно…

– Вон, сказал…– прикрикнул Рунд – совсем, как мой Шеф.

Охранник удрал, поджав хвост.

Я поднял банку и подал инспектору.

– Смотрите, еще один отпечаток появился…

– Эх, помяли улику, – вздохнул он.

Рунд заговорил, спокойно и дипломатично:

– Полковник, мне не хотелось бы думать, что эта интрига против меня и моих людей – ваших рук дело. То же относится и к господину Ильинскому, который уже, вероятно, строит планы, как из создавшейся ситуации извлечь для себя выгоду…

– Вы читаете мои мысли! – подхватил я. – Именно это я и собираюсь сделать.

– Спасибо за искренний ответ, я оценил, – осклабился Рунд. – Чего же вы хотите?

– Тоже искренних ответов. Настолько искренних, чтобы я в них поверил.

Со стороны двери донесся странный шорох.

– Стирает отпечатки! – бросив взгляд на дверь, констатировал Виттенгер. – Вот кретин!

Рунд и это повернул в свою пользу:

– И вы утверждаете, что такому кретину я поручил убийство!

– Готово поверить, – сказал я, – что после взрыва второго корпуса ЦРН у вас нехватка кадров.

– Я уже говорил вам, это бы не взрыв. Взрыва не было ни в корпусе, ни возле корпуса, он произошел выше, сошла лавина, вот и всё. Для нас это был страшный удар – и в буквальном и в переносном смысле. Лаборатория погибла, сотрудники погибли… В любом случае, вам до этого нет никакого дела.

– Но нам есть дело до убийства Бенедикта Эппеля.

– Зачем мне его убивать? – спросил Рунд и красноречиво посмотрел на инспектора. Он не верил, что я стану говорить о Т-Мозге в присутствии инспектора.

– Не смотри так, иначе я за себя не ручаюсь, – прорычал Виттенгер.

– Вот именно, – сказал я. – Господин директор, ВАМ я ничего доказывать или объяснять не стану. А вот ваш губернатор, чудом избежавший гибели во время перелета на Землю, выслушает меня с большим вниманием. Не ожидаю, что он получит удовольствие, узнав, что ученый, чьи исследования финансировало его правительство, применил свое изобретение первым делом против правительства и губернатора. Будет странно, если и уничтожение изобретения сойдет вам с рук. И смерть ученых, помогавших вам создавать… создавать изобретение.

Виттенгер съехидничал:

– Что-то ты стал косноязычен…

– Это я от волнения… Рунд, не надо заново убеждать меня в том, что нельзя уничтожить то, чего никогда не было. Вы ЭТО создали на базе… – и я выдал заученные пятнадцать слов.

Позже выяснится, что я перепутал когерентизацию и декогерентизацию, но Рунда, похоже, проняла уже темпоральная асимметрия квантового коллапса в тубулинах.

– Вы умеете правильно расставлять слова, смысл которых вам недоступен, – похвалил он.

– Прости, что обозвал тебя косноязычным, – извинился Виттенгер, – ты из-за этого перешел на шифр?

– Что вы предлагаете? – спросил Рунд.

– Рунд, вы загнали себя в тупик. Предлагаю прокатиться с нами до Фаона. Там вы, разумеется, получите пожизненное, но зато вам предоставят возможность работать в тюремном кружке любителей кибернетики. Вы принесете много пользы, если дадите слово не предсказывать будущее и не устраивать лишних возмущений. Ну так как?

Инспектор возмутился:

– Какого черта ты выдвигаешь предложения от имени нашего правосудия!

– Тише, инспектор, мы слушаем доктора Рунда.

– Требуется время, – сказал он, сохраняя каменное лицо, – чтобы из вашего, в целом, бреда, вычленить что-то разумное… Что тебе, Нильс?