Страшная сказка - Елена Арсеньева

– Отойди от нее, – выдавил он, едвашевеля губами, вдруг еще больше побледнел, качнулся, беспомощно взмахнувруками, – и тяжело грянулся навзничь. Затих с закрытыми глазами.

– Аллах акбар, – чуть слышно сказалРавиль и вытер пот со лба. Посмотрел на Ольгу, улыбнулся трясущимисягубами. – Ну, я перепугался, честное слово… Как же он выбрался? Я же ведьзадвинул засов? Или нет? Ай-ай, совсем дурной башка стал!

Он шутливо постучал себя по лбу, затем все стой же детской улыбкой подхватил Родиона под мышки и поволок вон из комнаты.

Только теперь Ольга вышла из оцепенения ибросилась на Равиля, но тот вроде бы легонько махнул рукой – и Ольга отлетела всторону. Она сильно ударилась спиной о стену, сползла на пол, пытаясьвздохнуть, встать, но пока ничего не могла, кроме как смотреть на Равиля.

Покраснев от натуги – тащить Родиона былотяжело, – он ухмыльнулся:

– Лежи, девушка. Сейчас к тебе приду.

Опустил Родиона на пол около двери, покачалголовой, глядя на задвинутый засов:

– Вот дурак аккуратный, а? Зачем закрыл?Больше мне делать нечего, как туда-сюда эту железяку дергать!

Отодвинул засов… и врезался в стену,отброшенный немилосердным ударом в челюсть. Нанес этот удар – Ольга не повериласвоим глазам! – санитар Серега, вырвавшийся из подвала, как разбуженныйсреди зимы медведь из берлоги, как змея, которой наступили на хвост, как чертиз табакерки, как джинн из бутылки, как…

В общем, удар нанес Серега.

Чтобы избежать неприятных неожиданностей,Серега связал бесчувственного мальчонку, сунул его на свободную полку и заложилдверь засовом. Просто так, на всякий случай. Хотя, по большому счету, никакогозла к Равилю он не питал и с гораздо большим удовольствием упаковал бы в подвалезловредного Родиона. Однако уговор дороже баксов – пришлось этогонеконтролируемого «героя» тащить на спине, потому что он оставался вбесчувствии и ни рукой, ни ногой шевельнуть не мог.

Кстати о баксах. Они обнаружились в карманахРавиля – вместе с теми самыми часами «Raymond Well» на затейливом браслете,вместе со знакомым портсигаром, а главное – вместе с заветной фляжечкой, вкоторой нечто булькнуло столь интригующе, что оживился даже переполненный пивомжелудок Сереги.

Это были настоящие боевые трофеи, но Серегаведь не мародер какой-нибудь: он глотнул из фляжки только разок, ну, может, дваразика, самое большее – четыре, и выложил имущество перед Ольгой. Она тупопосмотрела на все эти материальные ценности и опять вернулась к прерванномузанятию: приводить Родиона в чувство, шлепая его по щекам. Может быть, Серегепоказалось, но делала она это уж как-то очень истово, с каким-то большим игорячим чувством, мало напоминающим доброе и светлое чувство любви. Ей-богу, нехотел бы Серега сейчас оказаться на месте этого страдальца!

Неведомо, сколько времени предавалась бы Ольгасему увлекательному занятию, однако вдруг зазвонил телефон, стоящий на столикеу камина. Ольга и Серега встрепенулись и уставились друг на друга испуганнымиглазами. Их обоих чуть кондрашка не хватила, когда телефон вдруг заговорилчеловеческим голосом:

– Сорок четыре… сорок… двадцать… Сорок четыре…сорок… двадцать… Сорок четыре… сорок… двадцать…

– Это телефон Розы, – прошептала Ольгапобледневшими губами. – Вы понимаете?

– Чего тут понимать, – кивнулСерега. – Сейчас ваши знакомые смекнут, что у Равиля проблемы, – инагрянут сюда. Двигать надо, слышь, а то «чайник» наш там, в своем «жигуленке»,небось уже весь выкипел от нетерпения.

– Скорее! – так и подскочилаОльга. – Скорее, берите его!

То есть ему была предоставлена радость волочьРодиона, ну а деньги, пластиковую карту и портсигар взяла на себя труд нестиОльга. Единственное, чем она забыла обременить себя, это заветная фляжка. ИСерега рассеянно сунул ее к себе в карман.

Пошли. Собаки зашлись лаем, но Равиль –спасибо хлопчику – привязал их на совесть. Псы так ярились, что Серега чуть неоглох от их лая. Да еще и от тяжести бесчувственного тела пошумливало в ушах.Словом, он чувствовал себя неважно и не один раз убедительно просил всевышнегопридержать «чайника» на месте встречи.

Всевышний, когда Серега обращался к нему скакой-то просьбой, обычно делал вид, что туговат на ухо, однако тут вдруготворил свой слух к мольбам малых сих. Синий «жигуль» оказался там, где былоставлен, ну а «чайник» выкипал – что да, то да.

После бессмысленных упреков он открыл наконецзаднюю дверцу и даже помог Сереге втиснуть туда длинное и на редкость тяжелое(ну кто бы мог ожидать такого веса от столь худощавого парня?) тело Родиона.

– Перебрал, что ли? – спросил «чайник»,не без опаски вглядываясь в бледное лицо Родиона.

– Ну да, – буркнул Серега, надеясь, чтоего собственного перегара хватит на двоих.

– Садитесь, – нервничала Ольга, –поехали скорей!

«Чайник» быстренько шмыгнул за руль и включилзажигание.

И тут Серегу словно бы стукнуло что-то по егомногострадальной головушке.

– Айн момент, – стоя у дверцы, онпридержал Ольгу за рукав. – Вы далеко ехать собрались?

– Как то есть? В Северо-Луцк. Нажелезнодорожный вокзал.

– А там что?

– На любой поезд, московский, местный,проходящий – лишь бы скорее в Нижний.

– С этим полутрупом? – Серегапренебрежительно кивнул на длинные ноги Родиона, торчащие из незакрытойдверцы. – А если он так и не очухается в ближайшее время? Да вас тамтолько слепая собака не заметит. А если эта ваша мадам Гуляева поставила навокзале своего человека? Просто так, на всякий случай? Она ведь тетка хваткая,верно?

– Да уж… – Ольга кивнула и беспомощноуставилась на Серегу снизу вверх. – А что же мне делать, как вы думаете?

Она все время казалась ему ужасно долговязой,да еще на этих своих каблучищах, а тут вдруг стала маленькая-маленькая. Присвете дальних звезд лицо ее было бледным и худеньким, как у испуганной девочки.Глаза… глаза темнели неразличимо, но Серега вдруг отчетливо вспомнил их цвет:не то серые, не то зеленые, а вокруг правого зрачка крошечные желтоватыепятнышки, отчего этот глаз кажется зеленее, чем левый. Странно. Вроде бы небольно-то он в ее глаза заглядывал, а вот запомнил же. Странно, честное слово.

– Вам бы лучше двигать прямо в Нижний, –сказал он, почему-то охрипнув. – Попробуйте этого местного Шумахерауговорить. Дело говорю, вы пораскиньте мозгами, сами поймете, что делать вам вСеверо-Луцке нечего.