Сезон охоты - Андрей Гудков

– Почему?

– Потому что проще умереть, чем жить с сожженным сердцем или вечно страдать от неразделенной любви.

– Ну… я читала у эльфов книги о любви. Они все такие грустные и печальные.

– Так то эльфы. Они поголовно хиппи и поэты, им без страданий и тоски жизнь не мила. Поэтому остроухие вымирают быстрее, чем уссурийские тигры.

– Ну, все равно. Вот, к примеру, влюбился человек очень сильно, и никак разлюбить не может. Что ему делать?

– Жить, – коротко ответил я.

– И все?

– Ну да. А что еще делать, если он на самом деле не может разлюбить и полюбить другого человека? Только и остается, что жить. А самоубийство – это капитуляция перед жизнью.

– Хм. А вот насчет любви ты не прав, – категорично заявила Феникс. – Вот влюбишься в кого-нибудь, и поймешь, что к чему.

– Ничего не будет, я умею управлять своими эмоциями. Любыми.

– Это как? – поразилась девушка.

– Я берсерк, для меня это жизненная необходимость. Мне нужно уметь контролировать все сильные эмоции. Помнишь, я тебе показывал фильм «Эквилибриум»?

– Помню.

– А помнишь момент, когда главный герой вдруг резко перестает испытывать эмоции?

– Ага.

– Так вот у меня так же, когда мне нужно выйти из транса. Когда я не умел этого делать, я мог закончить бой только тогда, когда падал без сознания.

– И как ты научился? Через техники медитации?

– Да.

– Хм… даже не знаю. Так же жить неинтересно.

– Мне по-другому нельзя.

– А если ты все-таки полюбишь кого-нибудь? – Феникс смотрела на меня со странным и задумчивым выражением лица.

– Поживем – увидим, – я пожал плечами. – Пошли спать, завтра придется побегать.

Ночью мне опять снился бой. На этот раз, судя по форме солдат, это было одно из сражений Северной войны, вот только непонятно, какое именно. Шел сильный снег, часть войска просто разбежалась, а мы стояли и отбивали одну атаку за другой. Я стрелял, перезаряжал винтовку, опять стрелял и несколько раз дрался в рукопашной, пока не получил пулю в живот…

На следующий день мы сначала проверили дом Сергея, потом институт, в котором он учился. Никаких необычных следов магии мы там не нашли, зато столкнулись с «серой мышкой». Елизавета Матвеева через весь коридор бросилась к нам.

– Вы её арестовали?! – с жаром воскликнула она.

– Кого её?

– Стерву эту! Воробьеву!

– Послушайте, девушка, – мягко начал я. – Ирина Воробьева не доводила до самоубийства вашего друга, и арестовывать её не за что.

Студентка сначала побледнела и захлопала ртом, я уже собирался повернуться и идти дальше, как вдруг она покраснела от злости и опять пошла в атаку.

– Да как так?! Она купила вас?! Она же и довела его! Стерва!

Резко развернувшись, Матвеева бросилась бежать. Я хотел было её догнать, но Феникс поймала меня за рукав.

– Игорь, эта девушка где-то около недели назад контактировала с магией.

– С какой?

– Не знаю. Прошло слишком много времени. Следы магии практически незаметны.

– Хорошо. Надо будет зайти к ней в гости.

Отметив этот факт, мы с Феникс пошли в медицинский институт. Я хотел еще раз поговорить с Ириной и её парнем и заодно проверить их. На всякий случай.

– Странная эта девушка, – задумчиво заметила Феникс.

– Да ну? А я и не догадался, – съязвил я.

Мы шли по тротуару вдоль дороги. Мимо нас с шумом проносились машины, и поэтому нам приходилось повышать голос, чтобы слышать друг друга.

– Я серьезно говорю.

– А ты разве не поняла, почему она так себя вела?

– Нет, – совершенно искренне ответила Феникс.

Я удивился, но, почесав затылок, вспомнил, что она хорошо разбирается в магии, но плохо – в тонкостях отношений людей друг с другом.

– Она влюблена в Сергея и ревнует его к Ирине.

– Хм… но если в Сергея уже была влюблена девушка, зачем ему Ирина?

– Потому что он не замечал влюбленности Матвеевой, из-за того что любил Ирину. Да и вообще, парни в его возрасте такие вещи редко замечают.

– Не понимаю, – пожала плечами Феникс. – Зачем любить того, кто тебя не любит?

– Ну, ты и вопросы задаешь, – рассмеялся я. – Об этом еще Пушкин писал: «Мы любим тех, кто нас не любит, мы губим тех, кто в нас влюблен». А может, это и не Пушкин написал, а кто-то другой. Такова природа человека.

– Все дело в красоте? Ирина ведь привлекательней Елизаветы.

– И это тоже, – согласился я. – Все говорят, что ценят не красоту, а душу. И это правда. Но правда и в том, что сначала нас цепляет привлекательность человека, а потом уже мы узнаем его душу.

Феникс задумалась над моими словами. Хотя ей как раз не с чего было переживать. В неё уже три человека успели безнадежно влюбиться. И это только те, о которых я знал.

В мединституте нам пришлось побродить по этажам в поисках Ирины Воробьевой. А нашли мы её благодаря Матвеевой… Разъяренная студентка орала так, что её слышало полкорпуса.

– Ты! Ты довела его! Сволочь! Стерва!

Елизавета кричала со слезами на глазах. А бледная Ирина стояла, опустив голову, и молчала. Остальные студенты растерялись и не вмешивались.

– Это ты его убила! Ты! Из-за тебя он с крыши спрыгнул! Мало тебе одного парня было?! Со вторым решила поиграть?!

– Я не играла с ним! – неожиданно выкрикнула Ирина. – Я не хотела, чтобы он в меня влюбился!

– Врешь! Не мог он тебя любить! Не мог! – Матвеева от слов девушки вскипела еще сильней. – Ты просто кукла! И этого придурка ты тоже не любишь! Это я все сделала, думала, ты забудешь о Сереже и оставишь его в покое. Но тебе, стерве, все мало! А он меня должен был любить! Меня, а не тебя! А ты его убила!

Я уже хотел было вмешаться, но услышав последние слова девушки, которую уже никак нельзя было назвать серой мышкой, замер.

– Ясно тебе все?! Ясно тебе, кто ты? А вы поняли, с кем учитесь?!

– Пошла на хрен отсюда! – неожиданно вмешалась другая студентка в белом халате. – Истеричка долбаная. Иди валерьянки выпей.

Студенки медицинского института оправились от шока и обступили Ирину Воробьеву. Несколько девушек принялись утешать подругу. Елизавета Матвеева поняла, что её громкая речь никого тут не впечатлила, развернулась и пошла прочь.

– Давай за ней, – сказал я Феникс.

Я легко мог догнать девушку, но решил проследить за ней. Что-то мне подсказывало, что сейчас все раскроется.