Эндер в изгнании - Орсон Скотт Кард

– Я не знаю, – ответил Эндер. – И это один из тех вопросов, за ответами на которые я прилетел на эту планету.

– Вообще-то, это неправда, – сказал Абра. – Ты не мог лететь сюда, чтобы выяснить, почему твой мозг жукерам понять проще. До прилета ты не знал, что может твой мозг!

Эндер рассмеялся:

– У тебя нулевая толерантность к «кусо», так?

– А что такое «кусо»?

– Дерьмо, – ответил Эндер. – Чушь.

– Ты мне врал?

– Нет, – ответил Эндер. – Вот как было дело. Когда я на Эросе вел войну, у меня были сны. Я не знал, что воюю, но я воевал. У меня был сон, в котором группа жукеров подвергала меня вивисекции. С одним отличием: вместо того чтобы разрезать мое тело, они вскрывали мои воспоминания и показывали их наподобие голограмм, пытаясь в них разобраться. С чего у меня возник такой сон, Абра? Потом, когда я победил в войне и узнал, что на самом деле я сражался с королевами ульев, а не просто с компьютерной симуляцией или своими наставниками, я вспомнил о некоторых своих снах и задался вопросами. Не пытались ли и они понять меня так же упорно, как я пытался понять их? А тот сон – не потому ли он мне приснился, что на каком-то уровне я сознавал, что они залазят мне в голову, и это меня пугало?

– Ух ты, – сказал Абра. – Но если они могли залезть к тебе в голову, почему они не смогли тебя победить?

– Потому что мои победы даже не были у меня в голове, – сказал Эндер. – Странная штука. Я продумывал сражения, да, но я не видел их так, как видел Боб. Вместо этого я видел людей. Солдат в моем подчинении. Я знал, на что способны эти ребята. Поэтому я создал для них ситуацию, в которой их решения оказались бы критичными; сказал им, чего хочу от них получить, а потом доверился им. Доверил принимать решения, которые позволят достичь моей цели. На самом деле я не знал, что они будут делать. Поэтому проникновение в мою голову никогда не показало бы королевам, что я планирую: у меня не было плана, не было ничего такого, что они могли бы обратить против меня.

– Именно поэтому ты так думал, намеренно? Чтобы они не могли узнать твоих планов?

– Я не знал, что игра идет по-настоящему. Обо всем этом я раздумывал потом. Пытался понять.

– Но если это правда, тогда ты все время был на связи с жукерами… королевами ульев.

– Не знаю. Может быть, они хотели, но не могли разобраться. Уверен, они не пытались ничего вложить мне в голову, по крайней мере явно, чтобы я это понял. А что они могли взять из моих мыслей? Понятия не имею. Может, этого вообще не происходило. Может быть, они мне снились потому, что я не переставал о них думать. Что я буду делать, если встречу настоящих королев ульев? Будь эта симуляция реальным сражением, что бы думала королева улья? Такие вопросы.

– А что думает папа? – спросил Абра. – Он умный, а о золотых жуках сейчас знает больше, чем кто-либо.

– Об этом я с твоим отцом не говорил.

– О, – произнес Абра.

И стал молча обдумывать этот факт.

– Абра, – сказал Эндер. – Я вообще ни с кем это не обсуждал.

– О.

Абра больше не мог ничего сказать, поскольку его захлестнули чувства. Эндер ему доверился.

– Давай спать, – предложил Эндер. – Хочу, чтобы с рассветом мы были уже на ногах и двигались дальше. Эта новая колония должна располагаться в нескольких днях пути, даже на экранопланах. Когда мы найдем подходящую местность, я отмечу конкретные места для зданий и полей, для посадочной полосы челноков, и все такое.

– Может, мы найдем еще одну пещеру с золотыми жуками.

– Не исключено, – согласился Эндер. – Или жуками из другого металла. Как та бокситовая пещера, которую вы обнаружили.

– Лишь потому, что все алюминиевые жуки были мертвы, это не значит, что мы не найдем пещеру с живыми, верно? – спросил Абра.

– Мы могли найти единственных выживших, – сказал Эндер.

– Но папа говорит, что вероятность велика. Говорит, было бы слишком сильным совпадением, если бы золотые жуки, продержавшиеся в живых дольше всего, оказались единственными выжившими, которых посчастливилось открыть дяде Сэлу и По.

– Твой отец не математик, – сказал Эндер. – Он неправильно понимает вероятность.

– Что ты имеешь в виду?

– Сэл и По действительно нашли пещеру с живыми личинками золотых жуков. Следовательно, шанс, что они их найдут в нашей Вселенной, составляет сто процентов. Ибо это произошло.

– О.

– Но поскольку мы не знаем, сколько еще существует пещер с жуками, не знаем, где они находятся, любое предположение о том, каковы шансы найти еще одну, не относится к вероятности, – это просто предположение. Для выведения математической вероятности у нас недостаточно данных.

– Мы знаем, что была еще одна пещера, – заметил Абра. – Так что нельзя сказать, что мы совсем ничего не знаем.

– Но из тех данных, что у нас есть, одна пещера с живыми золотыми жуками, а вторая – с мертвыми алюминиевыми… Какой вывод можно сделать?

– Что у нас равные шансы наткнуться как на живых, так и на мертвых. Именно об этом папа и говорит.

– Но на самом деле это не так, – заявил Эндер. – Потому что в пещере, которую открыли Сэл и По, жуки отнюдь не благоденствовали. Они почти вымерли. А во второй пещере они вымерли по-настоящему. Так каковы же шансы?

Абра крепко задумался.

– Не знаю, – сказал он. – Это зависит от того, насколько велика была каждая колония и пришлось ли им питаться телами собственных родителей. А может, это зависит от чего-нибудь такого, о чем я и понятия не имею.

– Вот теперь ты размышляешь как ученый, – сказал Эндер. – А сейчас, пожалуйста, подумай о том, чтобы поспать. Завтра у нас долгий день.

Весь следующий день они провели в пути, местность выглядела довольно однообразной, и в конце концов Абра не выдержал.

– Что здесь не так? – спросил он. – Жукеры здесь жили, возделывали поля, и все было пучком. А посадочную полосу можно проложить вон там.

– Слишком близко, – сказал Эндер. – Слишком мало места для новеньких, чтобы они сумели развить собственную культуру. Слишком близко – в том смысле, что если они вдруг проникнутся завистью к деревушке Фальстаф, то могут попытаться ее захватить.

– С какой стати им это делать?

– Потому что они люди, – ответил Эндер. – И в частности, потому, что среди них есть те, кто знает все, что знаем мы, которые могут делать все, что делаем мы.

– Но они все равно будут нашими, – сказал Абра.

– Недолго. Теперь, когда деревни разнесены, фальстафцы начнут думать о том, что хорошо для Фальстафа. Может, начнут возмущаться тем, что Миранда считает себя центром, а может, они сами захотят объединиться с этими новыми поселенцами.