Серые земли Эдема - Евгений Кривенко

Похоже, даже Бог несвободен — очертил Себе границы и не переступает их, дабы не мешать свободной воле людей и Владык.

До тех пор, пока они сами не переступят границ…

Впрочем, что тут нового? Всё давно сказано Буддой и, если хочешь быть свободным, то уйди из этого мира. Тем более что для меня путь открыт.

Но мне не хочется.

Я слышал пение птицы Гамаюн. Я знаю, что мир прекрасен, и даже в бою можно найти упоение. Я чувствую себя в долгу перед Той, кто открыла мне дверь. Несмотря на всё могущество, Она тоже в тисках необходимости и тоже порой испытывает отчаяние. Если свобода лишь в том, чтобы выбирать себе оковы, то пусть это будут оковы любви. Потому что только они могут превратиться в крылья, уносящие в иные миры.

И я продолжу путь в надежде, что всегда останется радость возвращения в Сад.

Хотя бы только в памяти, хотя бы в последний миг…

Так что моя последняя история о любви. Пройдут тысячи и тысячи лет, и даже предательство будет искуплено, а героизм забыт, перейдя в величие духа.

Но любовь пребудет вечно.

Я не был первым странником в измерениях времени и пространства, но тогда об этом не знал. Уже потом стал разыскивать сведения о случаях, подобных моему, и мне попалась любопытная книга Феликса Пита Родригеса «Забытые страницы», с рассказом «Людовико Амаро — путешественник во времени». Там даны даты жизни Людовико Амаро: 1600–1648 годы, но если верить рассказу автора, последняя цифра сомнительна. В книге приводится отрывок из сочинения Амаро «Исследования по поводу Рудольфовых таблиц» (тех, что были составлены Кеплером и Тихо Браге).

«Можно было бы сказать (ибо это так и есть), что надо сделать один только шаг, только один, и порог останется позади. Но где надо находиться, чтобы сделать этот шаг, в какой именно момент надо его сделать… и как должно быть произведено начальное движение этого шага, в котором всё и заключается, — это неизвестно. Место, момент, и в какой форме это делается, судя по всему, определяются со столь жёсткой точностью, что даже невозможно предположить никакого допуска. Однако совершенно очевидно, что столь чудовищная точность невообразима без какого-либо руководящего закона. Мне кажется, что если однажды будет найден утерянный секрет (а может быть, он никогда и не был известен), этот секрет будет обладать свойствами математической теоремы. И её жуткой красотой. Но секрет неизвестен. И думаю, каким-то образом, по какому-то решению, природу и происхождение которого нам не суждено познать, этот секрет навсегда останется нераскрытым. Возможно, что он был построен в таком измерении мышления, которое несовместимо с возможными измерениями человеческого интеллекта…».

Похоже, однако, что Людовико Амаро сумел-таки вычислить это место и этот момент. Проходя мимо таверны «Солнце» в Сиене 19 июля 1648 года, он лёгким взмахом руки приветствовал двух знакомых и, не останавливаясь, исчез…

Возможно, эта история вымышлена Питом Родригесом, но вымысел иногда срывает покровы с таинственных глубин реальности.

Я не обладаю гением Людовико Амаро, мне помогли. Но со стороны это, наверное, выглядело точно так же — я просто исчез со склона сопки.

Я думал, что откроется некая дверь — то ли в скалах, то ли на фоне угрюмой глади залива, но всё оказалось иначе. Свет стал меркнуть. Странно — скалы и кустарник вокруг быстро высветлялись, а небо, напротив, наливалось тьмой. Я оказался в странном, будто вывернутом наизнанку мире. Затем от почвы стал подниматься туман. Он затопил мои лодыжки, поднялся до пояса, и вот я уже стоял по грудь в серых волнах.

Волны тумана, налитое темнотой небо… от мира осталась лишь серая щель. Вот туман холодно и невесомо коснулся моего лица. Всё исчезло — не стало тусклого света, не стало даже тьмы. Только мысли ползли с трудом.

Наверное, это и есть ничто…

И ещё остался холод. От него онемели ноги, а потом заломило пальцы рук. Я с ужасом понял, что когда холод доберётся до сердца, я умру. Или смерти здесь тоже нет? Только пустота, адский холод и бесконечность времён?

Зелёный луч рассёк эту бездну небытия. Он засиял в бесконечной дали, словно воздетый меч. Стремительно приблизился, и вдруг распахнулся зелёным простором с обеих сторон. Я почувствовал стеснение в груди, и закружилась голова. А в следующий миг всё стало, как прежде.

И по-другому.

Я неуверенно огляделся: такой же склон, только даль закрыли невесть откуда взявшиеся берёзы. Небо не сумрачно-тёмное, а глубоко-синее, трава изумрудно-зелёная. В ноздри проник пряный аромат каких-то цветов. В одно мгновение робкая северная весна сменилась разгаром лета.

Снова другой мир…

Но раньше я был гостем в астральных мирах — а скорее миражах с постоянно меняющимися странными пейзажами, быть может, в разных местах одного и того же мира. Здесь же я был в физическом теле (из-под мышек уже начинал стекать пот), и этот мир очень походил на наш.

Просто сдвинут во времени, как сказала Владычица.

Я глубоко вдохнул воздух, он был буквально напоен (иначе не скажешь) ароматами цветов, запахом берёзовой листвы и свежей травы — а потом сделал первый шаг. Где-то позади остался Китеж-град, но моя дорога лежала в другую сторону, в направлении солнца.

Хотя дороги, собственно, не было — мурава полян, белая колоннада берёз, пышная листва не колышется в знойном воздухе.

Вскоре я почувствовал, что по спине текут струйки пота, снял куртку и перекинул через руку. Бросать не стоило: был предупреждён, что путешествие может продлиться долго. Наверное, и другие идут через эти леса, но вряд ли кто встретится. Хотя кто знает?..

«Тебя ждёт не тихий Китеж, — напомнил я себе. — Впереди опасная дорога, и на ней можно всё выиграть — или всё потерять. Почему ты согласился?».

Известно, почему. Иначе не увижу Киру.

Я усмехнулся: отсюда возврата не было. Да возвращаться, судя по всему, было и некуда… Поглядел вверх: непривычно золотое солнце сияло на синем небе. Я расстегнул воротник рубашки и зашагал дальше. Куртка с пистолетом в кармане оттягивала руку, мягкая трава путалась под ногами, мешая идти.

Я не старался особо выдерживать направление, просто шёл в сторону солнца, выбирая прогалины между берёз. Постепенно деревья становились выше и сумрачнее, несколько раз будто паутина липла к лицу.

Я приостановился, выбирая путь.

И холодная струйка пота протекла меж лопаток, несмотря на жару.

Вокруг был уже не берёзовый лес. Какие-то джунгли: красноватые и жёлтые растения переплетаются в жутком хаосе, а в просветах виднеются красные скалы, похожие на изваяния то ли людей, то ли фантастических птиц…

Я уже видел такое. И надеялся не увидеть больше.

Я стиснул зубы — ох, непрост этот Мир между мирами. Продрался сквозь цепкие лианы и остановился вновь.