Серые земли Эдема - Евгений Кривенко

Только почему химеры — с львиным телом, головой дракона и змеиным хвостом — сторожат её замок?

Аннабель не сказала ни слова, лишь слегка разошлись розовые губы, и между ними скользнул красный кончик языка.

Я слегка поклонился:

— Здравствуй, Аннабель. Так это и есть твой замок у моря?

Черноволосая женщина слегка наклонила голову набок, всматриваясь:

— Ты изменился, — тихо прозвучал грудной голос. — Не могу понять, в чём дело.

— Я только что повстречался с Тёмным воином, — не без гордости объявил я.

Смех Аннабель прозвучал вкрадчивым колокольчиком:

— И победил его. Теперь он будет уважать тебя, что весьма опасно.

Я замялся:

— Как я понял, ваши тела состоят не из обычной плоти и крови. Сколько времени ему понадобится?..

— Чтобы обрести новое тело? — подхватила Аннабель, всё ещё вглядываясь в меня. Зелёные глаза колдовски мерцали. — Не беспокойся: чтобы соткать новое тело из уплотнённого эфира, нужно несколько дней. Даже если отыскать место, где поток времени течёт быстрее.

Аннабель слегка улыбнулась, и снова красный язычок промелькнул между губ:

— Так что пока у тебя есть время. Побудь моим гостем. А потом сможешь продолжить путь.

Не ожидая ответа, она повернулась к лестнице. У меня перехватило дыхание, сзади Аннабель оказалась совершенно нагой: словно выточенная из слоновой кости спина красиво изгибалась под водопадом чёрных волос, ягодицы слегка колыхались, а бёдра томно двигались, намекая на то наслаждение, что испытаешь, утонув между ними.

Захочешь ли выбраться из той бездны?..

Будто околдованный, я пошёл следом и опомнился, лишь ступив ногой на первую ступень. Она показалась холодной даже сквозь подошву ботинка. Я тяжело дышал, не в силах был сказать ни слова, во рту пересохло.

Аннабель сразу остановилась, и словно чёрное крыло взмахнуло в воздухе — она повернулась ко мне. Вдруг оказалась совсем близко, и меня словно пронизал электрический ток — это её волосы упали мне на лицо.

— Ты принадлежишь мне! — холодно и торжественно прозвучал её голос. — Мои волосы коснулись тебя! Я поцеловала тебя! Я овладела тобой!

Её губы приникли к моим, и холод в моём теле обратился в жгучий огонь желания, а мысли исчезли, словно растворились в пронизанной багровыми сполохами темноте.

Хотя нет… Что-то было иначе, чем тогда, в занесённой снегом хижине. Пусть руки Аннабель огненным кольцом охватили меня, пусть раздвоенное пламя её бёдер обжигало, а от аромата волос всё сильнее кружилась голова…

Что-то мешало мне окончательно потерять голову. Словно невидимая рука удерживала на краю той бездны, которой была Аннабель.

Меня раздирали противоречивые желания: то ли упасть в объятия Аннабель и без остатка раствориться в сладостно жгучем пламени, то ли вырваться на свободу… как вдруг я расслышал смех. И понял, что он раздавался всё это время, только на грани слышимости. Сначала он показался мне презрительным, но нет, был скорее грустен и тих. Будто серебряный колокольчик с тёмного моря…

Меня словно обдало ледяной волной. Лёд и огонь!.. Но огонь стал быстро гаснуть, и я рванулся прочь от Аннабель. Разрывая оковы её рук. Обрывая путы её волос. Размыкая стальной захват её бёдер…

Аннабель пошатнулась, как от удара, и с трудом устояла на голубой лестнице. Теперь я понял, что она и в самом деле сделана изо льда. Глаза вспыхнули гневными изумрудами, а язык мелькнул как красная молния. В руке чёрной змеёй взметнулся хлыст, и я понял, что это её волосы…

Но хлыст опять рассыпался на пряди, а губы сомкнулись — печальным розовым бутоном.

Понимание, а затем сожаление появились в глазах.

— Мои волосы не удержат тебя, — грустно произнесла она. — Мои губы не удержат тебя. И даже моё тело не удержит тебя. Но ты не свободен. Ты надел другое ярмо.

Я всё ещё тяжело дышал, а вдобавок был задет. Немного подумав, сказал:

— Ницше написал: «Немало и таких, что утратили свою последнюю ценность, когда сбросили с себя ярмо своё».

Аннабель обидно рассмеялась:

— Ты упустил наслаждение, которое редко даруется мужчине. И ради чего? Я способна видеть будущее, и вот то, которое ты выбрал. Твой иссохший труп будет лежать в горящем лесу, и это случится очень скоро. Прощай!

Порыв холодного ветра поколебал её фигуру и замок. А следом случилось то, что я уже видел. Фигура Аннабель, а следом и замок подёрнулись рябью, та перешла в мерцание, а потом всё рассыпалось — словно пепел полетел по ветру.

Залив остался, но заблестел сталью, словно лезвие ножа, а берег приуныл — песок и кустарник.

Я вздохнул и вяло наклонился, чтобы подобрать куртку. Один раз Аннабель уже предсказала мне будущее, но ошиблась: мне всё же не перерезали горло на чёрном полу. Будем надеяться, что ошиблась и в этот раз… Я стряхнул с куртки песок и пошёл дальше. Ноги вязли в песке, солнце тусклой монетой висело в сером небе. Я шёл и глуповато улыбался: надо же, разговаривал с Аннабель, как равный!..

Только слишком рано я стал улыбаться. И слишком самодовольно.

Справа тянулись унылые кусты, слева поблёскивало море. Вскоре к серому мельканию кустарника добавился другой цвет, как будто желтоватый… Я нахмурился, но продолжал идти — мало ли какие сюрпризы ещё встретятся на пути.

Когда мелькание стало слишком настойчивым, я пригляделся…

А потом с удовольствием кинулся бы наутёк, но было некуда — слева море.

Огромный тигр — жёлтый, с чёрными полосами, — мягко скользил среди кустарников. Не приближаясь и не удаляясь, просто двигался в том же направлении, что и я.

Я облизал пересохшие губы, ничего себе попутчик! Вот уж не думал, что здесь есть какая-то фауна. А моё оружие бесполезно! Не позвать ли опять на помощь собачку по имени Рок?..

Хотя как-то неловко снова расписываться в собственной беспомощности.

Но тут тигр повернул прямо ко мне, оскалив при этом огромную красную пасть, и я в панике уже открыл рот…

И, по-моему, забыл закрыть.

Ко мне приближался уже не тигр, а высокий юноша — с обнажённым мускулистым торсом и дочерна загорелым лицом. Ниже пояса на нём было что-то вроде синих шаровар.

Когда он подошёл близко, по моей спине протёк холодок — глаза у юноши были жёлтые, тигриные, с вертикальным зрачком. И не юношеские это были глаза, щели зрачков пылали тёмным огнём — словно горечь и ярость столетий, если не тысячелетий, скопились в них.

Снова я видел Рароха — и совершенно не знал, чего от него ждать. Тёмный воин и Лилит были как-то понятнее.

— Простите, если напугал вас, — голос Рароха оказался вполне доброжелателен. — Я люблю бродить в таком обличье, и упустил из виду, что могу испугать вас.