Лес Мифаго. Лавондисс - Роберт Холдсток

Но иногда, когда один из охотников пытался вернуться в собственный замок, он не мог найти пустой путь, или камня, или леса, или пещеры… и оставался в потустороннем мире, пока его одежда не превращалась в изодранный саван, а мечи и кинжалы не покрывала красная ржавчина. И только хороший друг мог прийти и спасти этого человека. Если… – она добавила последний драматический штрих к рассказу, приложив маску к лицу, и закончила, подражая комическому рыку отца: – Если… Пустотница разрешала ему…

Всего восемь лет, и она устыдилась его «сырой коровьей ляжки». Джеймс Китон удивленно посмотрел на дочь.

– Откуда ты все это взяла? Кости?

– Нет, это просто пришло ко мне, – честно ответила она.

Без всякого сомнения, она пошла в деда. Джеймс улыбнулся и сдался.

– Тебе понравилась сегодняшняя прогулка? – спросил он, меняя тему.

Она какое-то время смотрела на него, потом кивнула:

– Почему ты не пошел со мной? В лес?

Отец только пожал плечами:

– Я уже слишком старый, чтобы шляться по лесам. Кроме того, там была табличка: «ПРОХОД ЗАКРЫТ». Ты представляешь себе, что произойдет с конторой, если меня обвинят во вторжении в чужую собственность?

– Но дом там. Ты пришел туда поглядеть на него и сдался. Почему?

Джеймс Китон неловко улыбнулся:

– «ПРОХОД ЗАКРЫТ» означает, что ходить туда нельзя.

– И кто повесил табличку?

– Понятия не имею. Но, наверно, владельцы райхоупского поместья.

– Тогда почему они не спасли дом? Почему просто бросили? Там все заросло. Хотя и осталась мебель. Стол, плита, шкаф… даже картины на стенах.

Отец посмотрел на нее и слегка нахмурился. Было видно, что слова дочери поразили его.

– Почему они так поступили? – настойчиво продолжала Таллис. – Почему они оставили дом лесу?

– Не знаю… Действительно не знаю! И, должен согласиться, это очень странно…

Он подошел к окну, тяжело облокотился на подоконник и посмотрел на ясное вечернее небо. Таллис подошла к нему, подумала и решилась.

– Гарри пошел в этот дом? Он туда пошел? Ты думаешь, что он там умер?

Китон тяжело вздохнул, потом медленно выдохнул.

– Я не знаю, Таллис. Я больше ничего не знаю. Похоже, что тебе он рассказывал значительно больше, чем мне.

Она мысленно вернулась в тот вечер, когда Гарри попрощался с ней.

– Я рассказала тебе все, что помню. Он сказал, что уходит, но будет очень близко. Он тогда вообще был очень странным. Кто-то ранил его стрелой… и это все, что я помню. И еще он плакал.

Отец повернулся, присел рядом с ней и крепко обнял ее. Из его глаз текли слезы.

– С нами Гарри не попрощался. Только с тобой. Ты знаешь еще кое-что? То, что мучило меня все эти годы.

– Возможно, он не ожидал, что уходит так надолго.

– Он умирал, – сказал Джеймс Китон. – Должно быть, он решил, что должен щадить мои чувства, и не попрощался. Он умирал…

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю. Что-то случилось с ним в последние несколько недель… и он сдался.

Таллис, когда думала о Гарри, никак не могла представить его мертвым холодным телом, зарытым в землю. Она покачала головой:

– Я уверена, что он жив. Он заблудился, только и всего. Я уверена, что он еще вернется к нам.

– Нет, дорогая, – мягко сказал отец. – Он сейчас на небесах, в раю. Нам остается только смириться с этим.

– То, что он в раю, – запротестовала Таллис, – вовсе не означает, что он мертв.

Отец выпрямился, улыбнулся и положил руку ей на плечо.

– Наверно, там совершенно замечательный мир… – Он погладил ее по голове. – Полно гигантских лосей, рыцарей в полной броне и темных замков. Несколько сотен лет назад тебя бы сожгли как ведьму.

– Но я не ведьма.

– Полагаю, что тогда их тоже не было. Пошли. Пора поужинать. И перед сном ты расскажешь нам еще одну историю.

Он засмеялся, и они вышли из спальни.

– Обычно родители рассказывают своим отпрыскам на ночь сказки, а не наоборот.

– У меня есть хорошая, – сказала Таллис. – О человеке, чей сын отправился погулять по лесу. Человек был уверен, что его сына съели волки и он больше его не увидит, хотя на самом деле мальчик спрятался в доме.

– Нахальный маленький дьяволенок, – сказал отец, взъерошил ей волосы, и они вместе спустились в гостиную.

IV

Напряжение, царившее в доме, немного спало. Джеймс Китон повеселел, стал живее. «Он сумел наконец-то рассказать мне о своих чувствах к Гарри и успокоился», – решила Таллис. Она по-прежнему не понимала его боязливого отношения к лесу, но мать сказала просто: «Он думал, что ему необходимо посмотреть на то место, куда пошел Гарри. Сейчас он понял, что этого не хочет».

Плохое и непонятное объяснение, но другого не было.

Тем не менее сама Таллис почувствовала себя намного увереннее и после школы продолжала исследовать и давать имена территории вокруг фермы. И продолжала вырезать маски и маленьких деревянных кукол, все более и более искусно. Бродя по лугам, она постоянно видела мимолетные фигуры, преследующие ее, но они больше не пугали ее. Когда бы она ни подходила к огороженному пастбищу, известному как Камни Трактли, ее периферийное зрение, казалось, жило собственной жизнью и показывало ей текучий дрожащий мир, никогда не видимый отчетливо, но который намекал на странные человеческие фигуры и притаившихся зверей.

И еще там были звуки: из поля, которое все называли Пни, доносилось пение; так она узнала его тайное имя: Луг Печальной Песни. Таллис никогда не видела певца и через какое-то время перестала его искать.

Были загадки поинтереснее. Однажды, сидя в полусне на поле рядом с Лисьей Водой, она внезапно очнулась и обнаружила себя на выходе из огромной, наполненной ветром пещеры, смотрящей через буйный густой лес на далекие высокие горы, перед которыми вздымалась ярко светящаяся стена пламени и дыма. Странный сон продлился не больше секунды, и с тех пор она видела пещеру ветра только мельком, в горячие спокойные дни, когда ее слегка касался прилетевший из ниоткуда чужой ветерок.

Вскоре она установила, что ровно три женские фигуры, никогда не снимавшие капюшоны, часто появляются на краю ее зрения и, прячась в густых зарослях, наблюдают за ней через прорези раскрашенных деревянных масок. В какой-то момент Таллис сообразила, что всякие странности происходят с ней именно тогда, когда одна из этих женщин находится рядом. Если недалеко вертелась Белая Маска, сознание Таллис наполняли отрывки историй; казалось, сама земля рассказывала ей о забытых битвах и диких охотах. Рядом с Зеленой Маской ей хотелось вырезать новых кукол, и она видела на земле странные тени. Третья фигура, с разноцветной маской – белой, зеленой и красной, – заставляла Таллис думать о своей собственной Пустотнице; эта фигура ассоциировалась с такими странными видениями, как пещера ветра и печальная песня.