Две вечности. Асфиксия - Ананке Кейрин

правы Ли, Винс и остальные. Неважно. Я просто хотел спасти тебя, Эрмина, потому что страшно представить, если ты исчезнешь. Я должен слушаться маминых наказов, иначе умру. Но если они говорят мне бросить тебя умирать, я ослушаюсь. Стану Плохим.

– Ты не боишься смерти?

– Поздно бояться. Я нарушил главные заповеди своей матери. Подрался, как Флинн. Последовал зову сердца, как Джун. Решил спасти тебя, хотя должен был оставить на произвол судьбы, как мама поступила с Оди. Я – страшный грешник. Я очень боюсь умереть.

На миг лицо Джошени озарила умиротворённая улыбка. Никогда прежде я не видела, чтобы он вот так улыбался.

– Есть более важные вещи. Не буду врать – мне страшно, – для пущей убедительности он поднял трясущиеся ладони. Неясно, от страха они дрожали или от холода. – Но допустить твою смерть было страшнее, Эрмина. Гораздо страшнее!

– Спасибо, – Эрмина кивнула с самым серьёзным видом.

– Я всего лишь оправдывал самоубийство матери. Как глупо. Вся моя чёртова жизнь – бред сумасшедшей женщины!

– Это не так, – строго возразила Эрмина. – Она любила тебя и заботилась. По-своему, конечно, но не думаю, что она желала тебе зла. Любовь матери – не глупость. Даже такая, искалеченная и вывернутая наизнанку… не глупость.

– Спасибо.

Мне показалось, что Джошени беззвучно плачет.

Эрмина вдруг остановилась и повернулась к Джошени, схватившись маленькой ладошкой за край его куртки.

– Я думала над последними словами твоей матери, – сказала девушка. – Теми, что она оставила в записке. Могу ошибаться, но, может быть, она поняла, как сильно ошибалась. Поняла, что натворила, и ушла, позволив тебе самому выбирать, как жить. Рядом с ней ты бы никогда не избавился от её пагубного влияния и продолжал бы слепо верить каждому её слову. Умерев, твоя мама освободила тебя.

– Я тоже так думаю, – кивнула я.

Джошени промолчал.

На деле никто уже не узнает, что имела в виду его мама. Может, она на самом деле устроила себе «проверку». Или испугалась, осознав, что все её труды напрасны; как бы она ни старалась, сын всё равно умудрился подвергнуть себя опасности. А может, она раскаялась в совершённой ошибке и не вынесла груза вины.

Кто знает. Но я хотела верить в версию Эрмины. Мать Джошени решила отпустить его, поэтому ушла сама. Почему бы и нет? Должны в этой мрачной истории найтись и светлые стороны.

– Спасибо, – прошептал Джошени, и мы продолжили путь.

Пещера вела нас наверх. На каком-то участке пути её дно выровнялось, и мы зашагали по идеально горизонтальной поверхности, но потом опять начался подъём.

И вот впереди замаячил свет. Он был тусклый и неясный, но для наших привыкших к полумраку глаз он сиял, как самый мощный прожектор. Свет придал нам сил. Мы заспешили ему навстречу, и даже Эрмина увереннее опиралась на больную ногу.

Стены пещеры расступились в стороны, выпуская нас в объятия леса. Я словно вырвалась на волю из душного набитого пылью и грязью мешка. Меня больше не беспокоил дождь, наоборот, я с восторгом подставила лицо крупным каплям.

– Где мы? – спросила Эрмина, с умиротворением вдыхая свежий воздух.

Джошени огляделся по сторонам, взгляд его был мутным и уставшим.

– Думаю, мы ушли западнее смотровой площадки, но я не уверен.

– Винсен и остальные должны быть где-то рядом, – сказала я. – Надеюсь.

Джошени кивнул.

Идти по лесу оказалось сложнее, чем по пещерному дну. У нас заплетались ноги, и несколько раз я чуть не упала. К счастью, скоро мы вышли на расчищенное место, напоминающее старую заросшую дорогу.

– Одна из туристических троп, – пояснил Джошени безжизненным голосом.

И тогда…

– Э-эй! Ше-ен! Ли-и!

Вдалеке раздались знакомые голоса. Из последних сил я набрала в лёгкие как можно больше воздуха.

– Мы зде-есь!

Впереди из кустов с шумом выбрался человек. Следом за ним – ещё один. Винсен и Илай.

– Вот и вы! – воскликнул Илай и, заметив наш убитый вид, добавил: – Чёрт, держитесь за меня!

– К-как вы оказались на этом берегу? – спросил Джошени, с трудом ворочая языком.

– Мы соорудили временную переправу у главного моста, – пояснил Винсен и подставил другу плечо. – Неплохо так вышло. Только сейчас не в этом дело! Скорее, в гостиницу!

Неприятно признавать, но я вымоталась куда сильнее, чем подозревала. Увидев перед собой Илая и Винсена, я разрешила натянутой внутри струне расслабиться и тут же отключилась, как электроприбор, вытащенный из розетки.

Глава 27

Ворох одежды упал на кровать рядом с раскрытым чемоданом. Я тяжко вздохнула, поднимая упавшую на пол юбку, и в который раз поразилась странному выбору одежды, оказавшемуся в моем гардеробе. Что ни говори, а надеть подобное было свыше всяких сил: непрактично и слишком вызывающе. Определённо, Дэбра что-то нахимичила с сумками.

Под очередной вздох я посмотрела в окно. Уезжать из «Амнеи» казалось чем-то странным и неправильным. Интуиция кричала, что не на все вопросы были найдены правильные ответы.

Но всё же часть тайн разрешилась.

Оказалось, смотровая площадка упала в озеро. То ли из-за старости, то ли под действием вчерашней разрушительной стихии, но часть утёса откололась и рухнула прямо на каменную лестницу. Грохот её падения мы и услышали. Страшно представить нашу участь, не найди мы вторую пещеру. Однако мы справились и выжили. И скоро будем дома.

Курс лекций был успешно завершён. С Эрминой мы обменялись телефонными номерами и пообещали поддерживать связь. Хотелось верить, что мы станем с ней хорошими друзьями.

Взгляд упал на листы бумаги, небрежно подсунутые под настольную лампу. Это были записи, которые Эрмина посчитала дневником своего отца. Я так и не отдала их ей после спасения из озера, было не до того.

Сейчас, когда всё успокоилось, записи интересовали меня всё больше и больше. Я вытащила их из-под лампы и вчиталась в неровные строки.

«…Природа заповедника радует глаз, но душе неспокойно от отсутствия какой-либо фауны. Что за странное место».

«…Найду ли я ответ у озёр? Не знаю, но стоит попытаться».

«…Я оставил остальные записи в тайнике в низине. Прости, Анн, но мне придётся рискнуть и поставить на кон абсолютно всё, включая те светлые стороны моей личности, которые могла разглядеть лишь ты».

Эрмина сказала, что «Анн» – одно из сокращений имени её матери. И, хотя указанное имя не было особенно редким, всё же сложно было списать это на совпадение.

Почерк в записях был размашистым и прыгающим, незнакомым. Возможно, слишком уж неряшливым, а слова – преувеличенно напыщенными. Однако