Сказка четвертая. Про детей Кощеевых - Алёна Дмитриевна

Юля вставляла эти свои "впрочем" и "если" бесконечно, едва ли не после каждой мысли об их с Демьяном возможном будущем. Внутри жила глупая уверенность, что если все время сомневаться в уготованном тебе счастье и не радоваться ему слишком сильно, то обманешь его и не спугнешь. Ей нельзя было слишком радоваться и верить. Это было для других, не для нее. А не хочешь разочаровываться, не надейся.

Ее родители любили ее недостаточно сильно, чтобы пересилить себя и перестать пить. Быть может, дело было в них, а она просто унаследовала их неумение любить. Или же это она с самого начала была с изъяном и ее в принципе нельзя было полюбить.

Но теперь Юля была уже достаточно взрослой девочкой, чтобы понимать, что на одной любви отношения не построишь. Есть еще много важных определяющих моментов. Поэтому она сделает все от нее зависящее, чтобы они не расстались по ее вине. Будет молчать и стараться. Не будет давать ему поводов раздражаться и злиться. Будет ласковой и милой...

Все это слишком сильно напоминало ей о том, как она обещала себе быть ласковой с бабушкой. Сдержала ли она это обещание хоть раз? С чего взяла, что сдержит в этот?

Нет. В этот раз речь идет о Демьяне.

А Демьян...

Демьян...

У нее не было подходящих слов, чтобы выразить, что именно он для нее значит.

Юля зажмурилась, заранее в ужасе представив, чего ей все это будет стоить. Но ведь никто и не говорил, что будет легко. А за любовь нужно платить.

Глава 16

Уже в начале октября Клим понял, что его жестоко обманули, пообещав теплую осень. Если сентябрь и впрямь выдался более-менее солнечным, то октябрь принес с собой промозглую сырость, ночные заморозки и бесконечные дожди, перемежающиеся со снегом, который падал только для того, чтобы сразу растаять. Ничего в этом месяце не оправдывало родное для Клима его название — Листопад. Все листья, что могли облететь, облетели очень давно.

Клим сидел на лавочке рядом с головным зданием Конторы и курил, поджидая Злату. Его строгому учителю уже довелось простить ему одно опоздание, но дочь Кощея предупредила, что во второй раз ждать не станет. Не то чтобы Клим уж очень ей поверил: за время, что они провели вместе, у него успело сложиться впечатление, что Злата плохо умеет отказывать, а чутье на людей его редко подводило, но обижать ее не хотелось. Он опоздает, она дождется, и выйдет, что вроде как он над ней посмеялся. Ни к чему это. Тем более не так уж и плоха оказалась Злата при более близком знакомстве. Теперь он уже даже почти понимал, отчего так сходил по ней с ума Яков. Да и должен он ей, кажется, теперь был пожизненно.

К огромному удивлению Клима занятия со Златой ему помогли. Но в их первую встречу, когда она только привела его в пустой кабинет и разъяснила, что именно придется делать, он рассмеялся и заявил, что участвовать в такой глупости отказывается.

— Тогда попрощайся с силами, — пожала плечами Злата и явно на зло ему щелчком зажгла на кончике пальца огонек. Погасила. Снова зажгла. — Огонь — мой природный дар, — пояснила она. — Предрасположенность к чему-то есть у каждого мага. Что легче всего дается тебе?

Клим задумался. Не то чтобы было что-то конкретное, а в то, что было, многие не верили и вовсе.

— Ну?

— От деда чутье досталось… — пробормотал он.

— Интуиция? — вскинула бровь Злата. — Что-то вроде пророческого дара? Интересно… Но я понятия не имею, как это тренировать, я с таким не работала. А с другой стороны, ты же к ней прибегаешь, значит, знаешь, как ею пользоваться. Так что мы с тобой сейчас медитируем, а потом в процессе или сразу после ты пытаешься ею воспользоваться.

— Я не буду…

— Выход там.

Они уставились друг на друга. Злата выглядела абсолютно спокойной. Рыжая… бесстыжая…

Клим рыкнул и уселся на стул. Злата победно улыбнулась, скинула обувь и взобралась на стол, села, скрестив ноги, будто басурманка какая-то. Положила ладони на колени, сложила пальцы щепотью и закрыла глаза.

— Давай, — велела она. — Вдох, выдох… Закрой глаза. Дыши глубоко. Животом, а не грудью. Следи за дыханием. Думай только о нем. Пока больше ничего не нужно.

— И долго так…

— Час. Я скажу, когда остановиться. Все, не отвлекай меня.

Это было страшно глупо. Но Злата сидела на столе и не двигалась. Встать и уйти? Но она явно верила в то, что делала, и она была хорошо обученной ведьмой, и учил ее ни много ни мало ее отец. Да и что он терял? И как сильно он станет гнобить себя за то, что не попробовал, когда потеряет действительно все? Клим посмотрел на свои руки. В тот день на тренировке он не смог создать пульсар. Пришлось делать вид, что потянул запястье. Грач дал ему три дня на восстановление. Вот, собственно, и конец.

Думать об этом не хотелось. Клим снова перевел взгляд на Злату. Она выглядела безупречно спокойной. И предлагала ему не думать вовсе. Просто подышать. А, ну и пусть. Зато будет потом смеяться над ее методой… как это?.. а, вот — о-бос-но-ван-но.

И Клим закрыл глаза. И принялся дышать. Не думать оказалось сложнее, чем это могло показаться. Но в какой-то момент он приноровился сводить все мысли к дыханию. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох. Выдох. Вдох…

— На сегодня все, — вдруг сказала Злата. — Ну как, получилось?

Клим недовольно и с трудом разлепил веки. Прищурился от света электрических ламп, что были в кабинете. Обнаружил, что тело затекло. Когда успело?

— В смысле — все? — переспросил он, хотя говорить не хотелось. — Ты же сказала — час.

— А час прошел, — усмехнулась Злата. — Даже немного больше. Ты так хорошо сидел, не захотела тебя трогать. Ну, как ощущения?

Клим встал со стула. Поморгал. Ощущения были странные. Тело показалось ему легким, пружинистым. А в голове было пусто и ясно. И ничего не беспокоило. Он чувствовал, что все это очень зыбко, что стоит чему-то хоть чуть-чуть коснуться его, и все снова вернется на круги своя, но вот сейчас…

— Завтра в это же время, идет? — предложила Злата.

— Да, — негромко согласился