Падение небес - Дмитрий Казаков

– Воистину так, – проговорил Андиро Се-о, и отвесил Восставшему Магу глубокий поклон.

Откровенно говоря, гном не до конца осознал, что произошло, не мог поверить в то, что Санила, одна из богинь Алиона, погибла. Все случившееся только что казалось сном, мороком, и как всегда в сложной ситуации, управление взяли принципы, намертво вбитые в голову еще в детстве.

А первый из них гласил: повинуйся тому, кого ты признал старшим.

И сейчас это означало – слушай приказов Ан-чи и исполняй их.

Олен осознавал, что его поднимают, помогают сделать первый шаг, второй, что он куда-то идет. Понимал, что впереди шагает гном, чье имя звучит как «Андиро Се-о», что позади держится Ан-чи, а по сторонам тянется мертвая пустошь, какой не бывает после самого яростного лесного пожара, и кое-где торчат странного вида кусты с круглыми листьями.

Но думать он мог только об одном – о том, что сотворил с помощью ледяного клинка.

Вина билась в голове подобно стальной неутомимой мухе, грозя разбить череп и впустить внутрь безумие. Рассудок делал слабые попытки защититься, но пока не преуспел.

Пустошь закончилась, потянулся лесной коридор, а Рендалл все так же шагал, таща на себе невидимую тяжесть. Несколько раз вспоминал про ледяной клинок, про то, что его нет на бедре, но тут же забывал об этом.

Немного легче стало, когда вокруг начал сгущаться вечерний сумрак.

– Останавливаемся, – сказал Бенеш, когда они вышли на небольшую круглую поляну со здоровущим валуном в центре, из-под которого выбивался тоненький родничок. – Мое заклинание… оно, ну, пока действует…

– И это хорошо, – кивнул Харальд. – Не хотелось бы мне драться с двумя богами за один день. Эй, Олен, очнись! Но почему это так на тебя повлияло? Ты же рубил титанов там, в Вейхорне?

«Да, но там они были для меня лишь бессмертными могучими существами, – захотел ответить Рендалл, – а Санила – одна из тех, в кого я верил с малых лет, кому я молился перед охотой и оставлял курительные палочки в святилище Всех Богов, что в Трех Холмах».

Но губы его не послушались.

– Хотя ты ведь не убил ни одного из них, – добавил странник по мирам. – Тот, что уже был мертв, – не в счет.

– Словами тут не поможешь, – сказала Саттия. – Олен, ты помнишь, кто я? Помнишь, что нас связывает?

Он хотел кивнуть, но смог лишь моргнуть, и девушка поняла этот ответ. На губах ее появилась слабая улыбка.

– Идите, собирайте хворост и несите воду, – она подошла вплотную, и Рендалл ощутил жар ее тела, неожиданно сильный, будто от печи. И от этого жара забилось сердце, и ледяной холод начал понемногу отступать.

Харальд и остальные молча отошли, а Саттия положила Олену руки на плечи, встала на цыпочки и поцеловала его. Он почувствовал этот поцелуй как умирающий от голода – запах теплого хлеба, как утопающий – руку, схватившую его за плечо, и едва удержался от вскрика.

Мягкая волна прошла по телу, и Рендалл понял, что вновь может свободно дышать, двигаться и говорить.

– Вот так-то лучше, – промурлыкала Саттия, отстраняясь.

Олен приобнял ее и удержал на несколько мгновений. Но когда девушка отошла, вновь почувствовал себя в плену ледяного онемения.

– Совсем другое дело, – заметил Ан-чи, занятый разведением костра. – Хоть на человека стал похож.

– Это… – сказал Рендалл, и замолчал, удивленный тем, насколько слабо и глухо прозвучал его голос. – Это обман. На самом деле я никогда не прощу себе того, что…

– Никогда не говори никогда, – перебил его Харальд. – Поверь мне. Всякое горе кажется величайшим после того, как оно случилось. Но потом, с годами, оно тускнеет, и ты понимаешь, что не все было так ужасно.

– Клянусь Селитой… – Олен осекся, подумав, что на месте Санилы могла оказаться она, та богиня, чье имя он поминал всю жизнь.

И что тогда произошло бы с миром, лишившимся одной из главнейших опор?

Что происходит сейчас с Алионом, оставшимся без Жестокой Хозяйки?

Тоска нахлынула с новой силой, ударила подобно струе черной холодной воды. Но на этот раз Рендалл справился с ней без посторонней помощи, и сел к костру.

Чуть не обжегшее лицо пламя напомнило о том, что он еще жив, позволило отвлечься от темных мыслей.

Подошел Рыжий, устроился рядом, щекоча мохнатым боком бедро. Харальд отдал ледяной клинок, и Олен чуть ли не с отвращением принял оружие, которое грозило в первую очередь не врагам хозяина, а ему самому. Положил меч на траву рядом с собой.

Пока возились со стоянкой и ужинали, полностью стемнело.

Андиро Се-о и Саттия остались на страже, а прочие легли спать. Рендалл, вопреки собственным ожиданиям, уснул мгновенно, но сны его полнили жуткие крики, объятые пламенем силуэты с множеством щупалец, и сине-белое лезвие, крушащее все на своем пути.

Шептал что-то в уши назойливый голос, но слов разобрать не удавалось.

Олен просыпался несколько раз, лежал в темноте, вслушиваясь в шорох листвы и позевывания дозорных. Бешено колотилось его сердце. Затем опять погружался в сон, как ныряльщик – в глубины кишащей чудовищами заводи.

Рассвет встретил с облегчением.

Вновь потянулся лесной коридор, пустой и тихий, более удобный для пешего путника, чем любая дорога. В его стенах в какой-то момент остались только лиственные деревья, затем вновь появились сосны, пихты и ели, начали встречаться огромные кедры с темно-зеленой, почти черной хвоей.

– Приближаемся к горам, – сказал Ан-чи, когда они миновали несколько таких деревьев. – Причем с севера.

– Немного осталось, да, – кивнул обернувшийся Бенеш, чьи глаза вновь затопил зеленый огонь.

Олен шагал, вдыхая сладкие запахи деревьев, травы и опавшей листвы. На душе по-прежнему было мрачно, как в заброшенном руднике, но черная тоска ослабела. И еще он знал – рядом есть Саттия, он всегда может улыбнуться ей, и получить в ответ ободряющую улыбку. Он помнил поцелуй, что стал якорем, не позволившим ему сорваться в пропасть безумия.

Да, он убил Санилу, лишил жизни одну из богинь Алиона. Но она сама встала на их пути, и если бы не удар ледяного клинка, они все сейчас были бы мертвы – Саттия, Ан-чи, Рыжий…

Так что он все сделал правильно, и по-иному поступить не мог.

Время близилось к вечеру, когда впереди открылась арка выхода, и за ней – склон горы, серый, довольно круто уходящий вверх.

– Снаружи нас ждут боги? – Харальд взялся за рукоять меча.

– Не обязательно, ну… – Бенеш замялся. – Я запутал след… Они не могут… Точнее, могут, но…

– Короче говоря, засада возможна, – перебила его Саттия, снимая с пояса мешочек с тетивой.

– Э, да.

Олен дотронулся до ледяного клинка и вновь испытал отвращение, похожее на то, что чувствовал вчера, но несколько более слабое. Он не хотел сражаться, не желал пускать в ход это оружие, и не только потому, что сам рисковал превратиться в подобие посланца Нижней Стороны.