По волчьему следу. Хроники чеченских войн - Николай Асташкин

Подойдя к командиру взвода своей части лейтенанту Сергею Емельянову, Ардышев рассмеялся ему в лицо:

— Если хочешь жить — мой пол.

Офицер не шелохнулся. Ардышев снял с плеча снайперскую винтовку и, дослав патрон в патронник, прицелился в него.

— Считаю до трех, — пригрозил оборотень, — не будешь мыть пол — пристрелю.

Затем, опустив винтовку, сказал:

— Не бойся, лейтенант, сегодня я добрый, расстрел отменяется...

На другой день Ардышев снова стал приставать к Емельянову с теми же угрозами.

Из показаний потерпевшего лейтенанта С. Емельянова:

«25 октября 1995 года в Селе Первомайское Чеченской Республики Ардышев А.Н. осуществлял охрану незаконно удерживаемых российских военнослужащих, в числе которых находился и я. Вечером он вывел меня в отдельное помещение, где, угрожая применением оружия (винтовкой Драгунова), с целью личного обогащения похитил у меня свитер и портупею».

26 октября 1995 года Ардышев дважды, утром и вечером, имитировал расстрел Емельянова. При этом он демонстративно досылал патрон в патронник снайперской винтовки, прицеливался в офицера и спрашивал, быстро или медленно тот хочет умереть. Покуражившись, Ардышев заявлял, что расстреляет лейтенанта позже. Нужно ли говорить, что эти угрозы Емельянов, естественно, воспринимал как реальные.

Из показаний потерпевшего прапорщика А. Синенко:

«25 октября 1995 года Ардышев с неизвестным мне ополченцем из отряда Мовлади Хусаина зашел в помещение, где мы находились. Неизвестный боевик направил на меня автомат Калашникова, а Ардышев заставил снять мое новое камуфляжное обмундирование, портупею и наручные часы «Командирские». Затем нанес мне сильный удар кулаком правой руки в живот».

Весной 1996 года Ардышев пытался склонить к предательству рядового П. Батагова. Он давал ему тексты молитв, заставляя их выучивать. Солдат отказывался, после чего Ардышев его жестоко избивал. 17 апреля 1996 года оборотень предложил боевикам посмотреть, как горят русские танкисты. Он приказал Батагову принять упор лежа и задрал ему куртку на спине. Затем высыпал на поясницу пленного порох из двух автоматных патронов и поджег его.

— Не хочешь быть воином ислама, — ухмыляясь, приговаривал Ардышев, — тогда я тебя поджарю, как русскую свинью.

Особенно рьяно эта гиена отрабатывала свой кусок хлеба, когда находилась в составе отряда погранично-таможенной службы Чечни под командованием Хамзата Масуева. Кстати, в этот отряд Ардышев попал по протекции самого Шамиля Басаева. Несколько позже все тот же Басаев за «исправную службу» подарит ему дом в Грозном.

Летом 1997 года на территорию Чечни случайно заехали подполковник Н. Исмаилов и прапорщик С. Хаирбеков. 31 августа 1997 года Ардышев, учинив допрос Хаирбекову, потребовал сообщить ему истинную причину, почему те прибыли в Чечню. На ответ пленного о том, что он и Исмаилов заехали сюда случайно, Ардышев достал из кобуры пистолет «ПМ», снял его с предохранителя и, приставив к груди прапорщика, прошипел:

— Говори правду или пристрелю, как собаку...

Нет, не обманывает пословица: сколько веревочке ни виться, а концу быть...

...Когда одному из полевых командиров понадобился кандидат для того, чтобы выменять своего родственника, отбывающего наказание за преступление в одной из тюрем России, выбор пал именно на перебежчика. В конце мая 1998 года в бессознательном состоянии, одетый в новое камуфлированное обмундирование производства США, Ардышев был доставлен в Моздок. На суде пояснил, что чеченцы дали ему напиток со снотворным, выпив который «Сераджи Дудаев» уснул. А когда пришел в себя, оказалось, что он находится уже на территории, контролируемой российскими войсками. Военный суд приговорил предателя к девяти годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, четыре из которых он должен провести в тюрьме. Так Александр Ардышев бесславно окончил свой «подвиг» во имя Аллаха...

«Абреки» Лимонов и Клочков

«Слово "абрек" значит заклятый, — пишет автор "Кавказской войны" генерал В. А. Потто. — И никакое слово так резко не высказывает назначения человека, разорвавшего узы дружбы, кровного родства, отказавшегося от любви, честности, совести, сострадания — словом, от всех чувств, которые отличают человека от зверя. И абрек поистине есть самый страшный зверь гор...»

... В мае 2001 года в Ростове-на-Дону состоялся суд над изменниками рядовыми Константином Лимоновым и Русланом Клочковым. Оба служили во Внутренних войсках. Ничем не выделялись среди военнослужащих: были, как говорится, серыми мышками. Полк, в котором они служили пулеметчиками, дислоцировался в Чечне, в районе населенного пункта Орехово Урус-Мартановского района. Судьба, надо сказать, благоволила к ним: они не часто видели противника сквозь прорези пулеметных прицелов. Да и сами, что греха таить, в эти прицелы старались не попадать: ни ранений, ни контузий.

Рутинная служба на блокпосту, где солдаты были фактически предоставлены сами себе, тусклый унылый свет керосинового фонаря по ночам. Серенькие дни, каждый из которых здесь считался за два тыловых, бежали один за другим, не оставляя в памяти никакого следа. Так, ни шатко ни валко, дотянули до «дембеля» и, когда до приказа оставалось 100 дней, решили отметить дату. Прихватив для натурального обмена несколько банок тушенки, они по проторенной не одной парой солдатских сапог тропе направились в соседний аул Катыр-Юрт за водкой, которая водилась у знакомого местного пастуха. Потом, специально для суда, они придумают другую, фантастическую историю, объясняющую их вынужденный «самоход». Мол, очень голодали, однажды даже пришлось двух щенят отловить — одного сразу забили и съели, другого оставили на откорм. Ну, а у пастуха — огурчики, помидорчики. Вот и решили ими разжиться...

Но это к слову. В Катыр-Юрте они получили в обмен на харчи все, что желали. Веселые и довольные, добытчики повернули обратно, да не тут-то было. Их уже поджидали боевики, заранее предупрежденные пастухом. И обоих — в лагерь, где содержались российские военнослужащие. Там им предложили выбор: либо расстрел, либо принятие ислама. И Лимонов и Клочков выбрали второе, стали лагерными надзирателями.

— Скажите, Лимонов, почему именно вам с Клочковым боевики предложили принять ислам как условие вступления в их ряды? Почему никто из них не предлагал этого другим узникам лагеря? — спросила их на суде Варвара Алексанян, вдова солда-та-контрактника Анатолия Форова.

Лимонов ничего не сказал безутешной вдове казненного ими мужа. Возможно, посчитал, что уже ответил на похожий вопрос председательствующему суда. Тогда он промямлил буквально следующее:

— Я не крещеный... Вообще не знал, что такое вера. Они мне стали объяснять — и я поверил.

Как видите, все очень просто. Эту простоту, которая хуже воровства, мудро описал еще Франсуа Шатобриан, всего одним лишь штрихом: «Когда люди не верят ни во что, они готовы поверить во что угодно».

А вот что рассказал на суде потерпевший подполковник запаса Владимир Фадеев.