Конь в пальто - Сергей Донской

– Да кто работает, что вы? Так, мелкие поручения. Ерунда разная.

Не было особой необходимости уличать Адвоката во лжи. Никаких особых военных тайн этот немолодой Мальчиш-Кибальчиш не знал. И все же за вранье его слегка прихлопнули по темечку, так, чтобы упал и притворился бесчувственным. Он и повалился на пол, закрыл глаза и затаил дыхание, прислушиваясь к диалогу над собой.

– Не подох бы раньше срока. Нам Италь…

– Цыц, Леха! Забудь это имя!

– Э, он не дышит, кажется?

– Ну, вколи ему пару кубиков бодрости.

– Ща сделаем.

Вместо бодрости получился полный провал, хотя Адвокат даже не подозревал об этом. Можно было бы обойтись и без укола, чтобы ввести его в транс. Любой специалист знает, что внушению легче всего поддаются артистические натуры, выпивохи, наркоманы, лица, страдающие недержанием мочи, и просто беспокойные, обильно потеющие люди. Адвокат подходил для гипноза по всем статьям. Один только факт похищения превратил его в потного неврастеника. Плюс славное театральное прошлое, похмельный синдром и обмоченные от страха брюки… Благодатный материал для любого гипнотизера. Но у того, кто работал с Адвокатом, имелся веронал, так почему бы им не воспользоваться? Как говорится, контора все спишет.

За время получасового транса Адвокату для порядка задали несколько вопросов, на которые получили исчерпывающие ответы, причем он понятия не имел, что там наплел во время своей сомнамбулической исповеди. Затем его накачали грезами. В подкорке Адвоката возникли красочные эпизоды, которых там прежде не было. К моменту пробуждения он был убежден, что его привезли к черному ходу бывшего театра, стащили вниз по ступеням и бросили там, крысам на съедение.

Потом на сеанс гипноза была наложена амнезия, Адвоката вывели из транса и проверили качество «записи» простым вопросом:

– Ты знаешь, где находишься?

– В подвале, в каком-то подвале, – быстро сказал Адвокат. – Понятия не имею, в каком именно!

– А ты не врешь? Может быть, ты догадываешься, у кого находишься в гостях, а? – это усердствовал парень, назвавшийся Лешей.

– Нет! – вскричал Адвокат. – Я все сказал! Больше я ничего не знаю! Честное слово! Отпустите!

– Отпустить? – Лешин начальник посмотрел на него с недоумением рыбака, которому подобную глупость предложила бы пусть самая мелкая рыбешка. – Не-ет, у нас осталось еще несколько тем для разговора. Для откровенного мужского разговора…

– Пы…пытать будете? – на Адвоката напала противная мелкая икота, которая, впрочем, беспокоила его меньше всего.

– А как же? – изумился предполагаемый Петр Анатольевич. – Шантажировать тебя, что ли? Вздор? Кому интересны твои балетные юбочки, скажи на милость? Нюхаешь – и нюхай на здоровье. Это же не токсикомания… Так что перейдем-ка мы прямо сейчас к простеньким пыткам, чтобы не терять времени понапрасну. Я правильно мыслю?

– Нет, неправильно! – зарыдал-задергался Адвокат. Он не желал соглашаться ни с какими разумными доводами. – Я и без пыток все скажу, просто так!

– Ну вот… – Тон старшего палача погрустнел. – Только что ты говорил, что уже все рассказал. Теперь выясняется, что тебе еще есть, чем с нами поделиться… Нехорошо. Ты даже по пустякам лжешь нам. А мелкая ложь влечет за собой крупную. Пытки не просто нужны – они необходимы… Леша!

Стоило подручному открыть свой портфельчик и продемонстрировать Адвокату массу красивых никелированных штучек, покоящихся там в завидном порядке, как он взвыл уже в полный голос и обмочился вторично, сидя на цементном полу. Перебирая свои инструменты, Леша строго предупредил:

– Не вздумай в придачу усраться – заставлю жрать твое собственное дерьмо, еще и своего подбавлю.

– Леша! – укоризненно осадил его начальник.

– А чего он гадит? Свинюшник ему тут, да?…

Алексей сердито засопел и, достав из портфеля загадочный на вид блестящий крючочек, передал его старшему. Тот склонился над обессилевшим Адвокатом. Его глаза за стеклами очков казались неестественно маленькими и совершенно безумными.

– Где бывает Хан, с кем встречается, когда, какими маршрутами обычно следует?

Совершенно идиотский набор вопросов, если вникнуть. Но Адвокат ни во что не мог вникать. Он честно попытался дать нужные показания:

– Бывает где? Ну, чаще всего у себя, дома… А если выезжает куда-нибудь, то никому не говорит заранее. Он скрытный, очень скрытный…

– Устал тебя слушать, – поморщился Петр Анатольевич. – Но раз уже открыл рот, то так и держи… Оп!

Когда раздался нечеловеческий вопль Адвоката, известный нам майор, наблюдавший за этой неприглядной сценой, убавил громкость монитора.

Разумеется, эта лысая пешка понятия не имела о перемещениях своего ферзя. Тем лучше, потому что Адвоката тянуть за язык по-настоящему никто не собирался. Разве что для порядка. И осторожненько, чтобы не вздумал окочуриться.

Адвокатские стенания доносились до майора тихо-тихо, не громче зудения мухи, попавшей в паутину. Но видно, что верещит, как хряк. «Хорошо бы превратить хряка в кастрированного борова, – подумал майор, вприщур разглядывая метущуюся на экране черно-белую фигурку. – Но нельзя, никак нельзя. Если ребята возьмут его за яйца, то у этого истерика, пожалуй, приключится инфаркт…»

– А-а-а-а!.. У-у-у-у!

Майор отключил звук совсем. Запахи из подвала его тоже не беспокоили, и это было приятно. Потому что Адвокат, несмотря на предупреждение, как видно, опростался, и теперь Леха совал его головой в изгаженные штаны. За штанами пришел черед пустого ведра. Ведро надели на адвокатскую голову и стали колотить по нему палками. Простое, но эффективное средство: страшно, громко и почти не опасно для здоровья.

На этот раз майор убрал и изображение. С Адвокатом было все ясно. В нужный момент ему дадут возможность совершить дерзкий побег, и он примчится к папе Хану жаловаться на страдания в плену у Итальянца.

Вот пусть и побегает. Бегай, пока есть здоровье, мысленно пожелал обидчику дочери майор. И добавил, опять же мысленно: пока цел!

Зря Хан грешил на Адвоката, подозревая в нем крысу, раньше времени сбежавшую с корабля. Тот был готов ползти к Хану – буквально – на брюхе. Но вот не пускали! Не только к Папе, но вообще не пускали обратно в большую светлую жизнь, откуда коварно выхватили и швырнули в крошечный мирок застенков. А теперь собирались лишить Адвоката и этого, последнего, островка бытия.

Пришли за ним на рассвете, как это почему-то принято у большинства палачей. Даже при отсутствии часов ощущалось, что где-то там, наверху, просыпается город, сигналя об этом высвечивающимися окнами и завываниями первых троллейбусов.

Обычно Адвокат никогда не просыпался в такую рань. Но теперь сон его стал чуток и беспокоен, а все чувства обострены до предела. Он выпутался из кокона кумачовых полотнищ еще до того, как открылась дверь. Он понятия не имел, который час и сколько дней провел в подвале. Зато точно знал, что за ним уже идут. И собственная прозорливость нисколечки не радовала.