Розы любви - Мэри Джо Патни

День выдался типично валлийский: проливной дождь сменяли прояснения, а порой на небе ярко светило солнце. По просьбе Тревора, старшего сына Оуэна и Маргед, Моррисы отправились сегодня на холмы не по тому пути, которым пользовались обычно, а по другому. Этой дорогой ходили редко, потому что она пролегала рядом с Брин-Мэнор, имением лорда Майкла Кеньона, а там посетителей встречали неприветливо. Окруженное каменной стеной имение лорда Майкла было прямой противоположностью Эбердэру, вдоль и поперек пересеченному тропами, по которым ходили все кому не лень. Однако Оуэн знал, что если он с детьми не станет переходить границу владений Кеньона, то все обойдется, а путь, предложенный Тревором, и впрямь был хорош и живописен, особенно когда небеса прояснялись и начинало светить весеннее солнце.

Дочь Оуэна Меган, чинно, как маленькая леди, шла рядом с отцом, а мальчики, словно стайка неугомонных щенков, все время бегали взад и вперед. У Оуэна сердце радовалось, когда он видел, как маленький Хью резвится вместе с его собственными сыновьями. После того как малыша забрали из шахты, он вырос на целых три дюйма, поправился и приобрел здоровый цвет лица. По словам Маргед, Хью был способным учеником и проглатывал каждый новый урок с такой же жадностью, с какой ел, когда семья садилась в кухне за стол.

Тропа стала забирать вверх.

— Скоро будет твой день рождения. Что бы ты хотела получить в подарок? — спросил Оуэн у Меган. Она искоса посмотрела на отца.

— Котенка.

Оуэн поднял брови.

— Да ведь у нас уже есть кот.

— Но я хочу котенка, — объяснила Меган. — Моего собственного.

Оуэн спрятал улыбку.

— Но имей в виду: котята превращаются во взрослых котов, — предупредил он дочку, — и если тебе подарят котенка, ты должна будешь заботиться о нем сама. Впрочем, тебе исполняется уже десять лет, так что ты станешь почти взрослой. Ты уверена, что хочешь именно котенка? Тогда я поговорю с твоей мамой. Но если она будет возражать…

Меган перебила его радостным воплем, который никак не подобал чинной маленькой леди.

— Не будет! Мама велела мне поговорить с тобой, и если ты не против, то и она согласна. У кошки Этельвин только что родились котята. Через две недели одного из них мы уже сможем забрать.

Оуэн усмехнулся. Он никогда ни в чем не мог отказать малышке Меган, потому что она была очень похожа на свою мать.

Однако от его довольства не осталось и следа, когда из леса вдруг пулей вылетел Тревор.

— Папа, иди скорее сюда, что-то случилось с Хью! — закричал он, задыхаясь. — Он отошел в сторону, чтобы нарвать нарциссов для мамы, а потом вдруг прибежал обратно с таким видом, будто за ним гнался сам дьявол. Я спросил его, что стряслось, но он ничего не говорит, только плачет.

Оуэн ускорил шаг и, пройдя несколько минут по лесу, подошел к детям. Хью судорожно рыдал, все еще прижимая к груди нарциссы. Дэвид, младший сын Оуэна, гладил его по плечу в тщетной попытке успокоить. Когда он увидел отца, на его лице отразилось облегчение. Оуэн поднял Хью на руки и начал его утешать. Хотя за последнее время мальчик сильно вытянулся, он все же был совсем крохой, и его легко было испугать. Когда рыдания Хью немного поутихли, Оуэн спросил:

— Что с тобой случилось, малыш? Хью вытер глаза грязным кулачком.

— Я… я видел врата ада, дядя Оуэн. Никакими терпеливыми расспросами Оуэну не удалось добиться от него большего. Наконец он сказал.

— Тревор, отведи Дэвида и Меган домой. Хью покажет мне, что он видел.

Тревор послушно повел своих младших брата и сестру по тропинке. Хью явно не испытывал большой охоты возвращаться на то место, где его что-то так сильно напугало, но когда Оуэн взял его за руку, мальчик, не споря, направился в глубь леса. Они шли, пока не уперлись в полуразрушенную каменную стену. Здесь Хью отпустил руку Оуэна и пролез в дыру в стене.

Оуэн нахмурился.

— Это частная земля, имение Кеньона. Тебе не следовало туда заходить.

— Я увидел нарциссы и захотел нарвать немного, чтобы отнести тете Маргед, — виновато сказал Хью. — Пойдем. Отсюда уже недалеко.

Подумав, что Хью надо хорошенько рассмотреть то, что его так напугало, иначе потом его будут мучить кошмары, Оуэн протиснулся в узкий проем в стене. На другой ее стороне оказался пригорок, на вершине которого цвело множество ярко-желтых нарциссов. Хотя склон пригорка густо порос деревьями, они еще не покрылись листвой и можно было различить столб дыма, поднимающийся с противоположной стороны.

Хью с тревожным выражением на лице обернулся через плечо и прижал палец к губам. Потом нагнулся и крадучись полез вверх, к гребню пригорка, который, как оказалось, нависал над небольшой ложбинкой. Присев на корточки за кустами, из-за которых их было не видно, Оуэн обнял Хью одной рукой и посмотрел вниз, чтобы разглядеть то, что так напугало мальчика.

«Врата ада» оказались убогой хижиной, построенной на склоне пригорка. Солнечные лучи, проходившие сквозь идущий из трубы дым, почему-то придавали ему красное адское свечение, что и объясняло испуг Хью.

— Видишь, парень, как солнечный свет проходит через этот дым? — сказал Оуэн. — Чего же тут страшного? Это всего-навсего хижина дровосека.

Хотя Хью не ответил, он немного расслабился. Однако Оуэн, вместо того чтобы уйти, продолжал рассматривать хижину со все возрастающим любопытством. Странно, очень странно, что кто-то развел в очаге такой сильный огонь в теплый весенний день…

Пока они наблюдали, струя дыма становилась все тоньше и наконец исчезла совсем. Спустя несколько минут дверь хижины отворилась, и оттуда вышли двое мужчин, одетых в темное. Хью уткнулся лицом в грудь Оуэна.

— Демоны, — прошептал он.

Узнав Джорджа Мэйдока и отца Хью, Ная Уилкинса, Оуэн насторожился. Чем они здесь занимаются?

Мэйдок закрыл и запер дверь хижины и вместе с Уилкинсом направился в сторону, противоположную той, где прятались Оуэн и Хью. Ожидая, пока они скроются из вида, Оуэн раздумывал над тем, что только что увидел. Как управляющий лорда Майкла Кеньона Мэйдок имел полное право находиться в его владениях; дом Мэйдока стоял на земле Кеньона, невдалеке от деревни. Однако его присутствие в этой жалкой укрытой от посторонних глаз лачуге представлялось странным. И почему вместе с ним находился Най Уилкинс? На шахте он числился у Мэйдока в любимчиках, но сегодня было воскресенье, день нерабочий. Едва ли эти двое стали бы встречаться в порядке дружеского общения, ведь Мэйдок очень чванился тем, что по своему положению стоит намного выше простых шахтеров.

Когда Мэйдок и Уилкинс исчезли за деревьями, Оуэн сказал Хью:

— Подожди меня здесь, малыш. Я хочу осмотреть эту хибару.

Тихонько подойдя к хижине, он заглянул в одно из ее маленьких окошек. Первое, что бросилось ему в глаза, была огромная печь, напомнившая ему печь для обжига гончарных изделий, которую он однажды видел неподалеку от Суонси. Но представить себе, что Джордж Мэйдок вдруг решил заняться гончарным ремеслом, было никак невозможно. И Оуэн принялся внимательно разглядывать инструменты и принадлежности, разложенные на грубо сколоченном неструганом столе. Назначение некоторых из них он знал, о других же не имел ни малейшего представления.