Великий уравнитель - Вальтер Шайдель

Позже иски с требованием компенсации четко задокументировали экспроприацию движимого имущества и урожая, принадлежавших богатым землевладельцам. Менее ясно, были ли обвинения в экстремизме и насилии лишь вражеской пропагандой или основывались на фактах: случайные упоминания зверств с убийством богачей обладают весьма сомнительным качеством. Напротив, хорошо задокументирована жестокость ответных действий во время битвы при Касселе, где всего было убито 3000 крестьян. Победившая французская кавалерия тут же начала резню среди городского населения, а лидеров повстанцев схватили и казнили:

Как следствие, восстание быстро удалось остановить и выдвинуть суровые условия штрафов и компенсаций. В каком-то смысле восстание потерпело поражение из-за своего же успеха: потрясенная элита организовала международный крестовый поход с папского благословения, чтобы подавить бунт, пока примеру восставших во Фландрии не последовали крестьяне в других регионах. Таким образом перед нами ранний, но убедительный пример силы репрессий, вызванных вооруженным восстанием основных производителей. В таких обстоятельствах у значительного выравнивания не оставалось шанса[334].

То же верно и в отношении Жакерии 1358 года на севере Франции. Она значительно отличалась от восстания во Фландрии своей мимолетностью – всего две недели – и явным отсутствием организационной структуры. Крестьяне просто штурмовали замки и дома знати, пока их не остановили рыцари в битве при Мело. Источники, выражающие взгляды элиты, буквально смакуют жестокости, якобы совершаемые толпой, и кульминацией служит скандальный рассказ Жана де Беля о том, как рыцаря поджаривали на вертеле на глазах его жены и детей.

И хотя мы точно не знаем, как именно крестьяне вели себя, в реакции правящего класса сомневаться не приходится:

Каким бы насилием на самом деле ни сопровождались такие местные выступления, преодолеть глубоко укоренившееся неравенство они не могли. Относительно редки даже частичные исключения. В конечном итоге провалом закончилось даже крупное крестьянское восстание под предводительством Уота Тайлера в Англии 1381 года. Толчком к нему послужил ввод новых налогов для финансирования войны во Франции, но на более глубоком уровне оно было вызвано желанием работников сохранить выгоды, которые они получили от повышения цены на труд в результате Черной смерти, – выгоды, которые элита пыталась свести на нет нормами труда и феодальными ограничениями. Восстание было быстро подавлено, хотя восставшие успели захватить лондонский Тауэр, разграбить дворцы и особняки в столице, вынудить 14-летнего короля Ричарда II пойти на некоторые уступки и казнить архиепископа Кентерберийского, лорда-канцлера и нескольких других сановников. Кроме того, восстание охватило и некоторые другие графства восточной Англии. Источники сообщают, что повстанцы

Неизвестно, в какой степени это правда, но, как выразился Генри Найтон, «в любом случае ничего подобного не произошло». Восстание закончилось через несколько недель: предводителей повстанцев поймали и казнили, а вместе с ними лишились жизни еще более тысячи возмутителей спокойствия. Тем не менее, несмотря на то, что на приписываемое Уоту Тайлеру требование, чтобы «все люди были свободными и одного состояния», власть ответила грубой силой, и на то, что нормы труда сохранились, как и крепостная зависимость, реальные условия жизни работников продолжали улучшаться.

Это слабо связано с тем фактом, что столь ненавистные законы о налогах были отменены. К выравниванию подталкивала куда более могущественная сила, чем вооруженные повстанцы: повторяющиеся волны чумы, повышавшие цены на труд. Как мы увидим в Главах 10 и 11, бактерии боролись с неравенством гораздо успешнее, чем любые человеческие восстания. Насилие как со стороны крестьян, так и со стороны элиты не идет ни в какое сравнение с летальностью пандемии[336].

И только в редких случаях насилие непосредственно приводило к улучшениям, пусть и временным. Когда в 1401–1404 годах на землях, принадлежавших Флоренции, взбунтовались более 200 горных деревень, их решительности (Паголо Морелли писал в Ricordi, что «не было крестьянина, который бы не отправился радостно во Флоренцию, чтобы ее сжечь») хватило на то, чтобы вытребовать материальные уступки у правящей элиты, в частности освобождение от налогов и прощение долгов. Тем не менее эти уступки не выразились ни в каком долговременном выравнивании. Точно так же мало чем закончилось и восстание каталонских ременсас в 1462–1472 годах из-за растущих притеснений со стороны сеньоров, реагировавших на недостаток рабочих рук, образовавшийся в результате Черной смерти. Другие восстания в Испании в 1450 и 1484–1485 годах также закончились неудачей. В 1514 году в Венгрии восстали крестьяне, которых их господа пытались отправить в крестовый поход против османов. Под предводительством Дьердя Дожа они нападали на поместья и убивали хозяев; в итоге жестокое поражение восстания привело к значительному ухудшению жизни крестьян.