Белая субмарина - Влад Савин
Шрифт:
Интервал:
Тиле учел ошибки авиагруппы при атаке «Айовы», наблюдаемые им лично. В этот раз бомбардировщики и торпедоносцы шли совместно, и им строжайше было указано атаковать прежде всего главную цель, авианосец. Все двенадцать исправных пикировщиков Ю-87С и три Ю-87Е с торпедами, «мессершмитов» не было, так как от подобранных пленных, экипажа одного из «Эвенджеров», было известно, что истребителей на американском авианосце не осталось. Не участвовали также и «Физелеры», поскольку Тиле решил, что в качестве разведчиков эти бипланы будут полезнее.
В отличие от японцев, немцы не были фанатиками, рисковать не любили, наткнувшись на плотный зенитный огонь, предпочитали отвернуть, сбросив бомбы куда попало. Все торпеды также прошли мимо, в «Кард» попала всего лишь одна бомба, стокилограммовая, и еще одна полутонка взорвалась у борта — но фактически гражданскому судну этого хватило для очень крупных проблем. Вспыхнул пожар, в котельное отделение стала фильтроваться вода из соседнего затопленного отсека, авианосец резко сбавил ход. Одно звено пикировщиков все же отбомбилось по «Лудлоу», попаданий нет, но опять же, близкий разрыв бомбы, разошедшаяся обшивка с поступлением воды внутрь, кое-как заделали, но полный ход дать категорически нельзя. Немцы потерь не понесли, хотя, по утверждениям зенитчиков, после атаки два Ю-87 шли, дымя и с потерей высоты. Один все же дотянул до «Цеппелина», второй упал, не долетев, экипаж спасен.
У американцев еще оставалась возможность уйти, сняв людей и затопив авианосец. Но они упорно пытались спасти корабль, это ведь была Атлантика, а не Коралловое море, эти воды они считали своими, на подходе была вторая эскадра с «Санфи», а может, кто-то еще. До спасительной темноты оставалось еще два часа, когда на юго-западе увидели быстро приближающийся крейсер или линкор.
Адмирал Тиле был зол. На робкие возражения офицеров своего штаба, что снарядов осталось меньше трети и топлива едва хватит до Нарвика, так что лучше не ввязываться в еще один бой, а быстрее проскочить назад, он ответил грубо и резко, пригрозив предать трусов военно-полевому суду. Мы должны стараться принести максимально возможную пользу Германии и вред ее врагам, и кто думает иначе, тот изменник!
Все было кончено быстро. Горящий авианосец пытался даже огрызаться из пары пушечек несолидного калибра, и два эсминца выходили в торпедную атаку, совершенно несогласованно, поодиночке, третий эсминец крутился возле авианосца, а затем хотел уйти, на него пришлось потратить целых шесть залпов главного калибра, прежде чем он затонул. Снова плотики и шлюпки в воде, на этот раз, увидев среди американцев черные лица, адмирал приказал взять на борт десяток образцов этих расово неполноценных унтерменшей для пропаганды, когда придем домой, еще выловили командира и двух офицеров с одного из эсминцев и офицера с авианосца, прочих же представителей англосаксонской расы привычно уже расстреляли из пулеметов и, как обычно, бросили в воду требухи с камбуза для привлечения акул.
— Герр адмирал, топлива до Норвегии не хватит! С учетом возможных боевых действий по пути…
— Не хватит до Нарвика? Плевать, рассчитайте курс до Бреста!
Берсерк Тиле, он так и останется в истории под этим прозвищем, самый успешный германский адмирал, превзошедший Тирпица, Шеера, Шпее. Его бесстрашие, хладнокровие, беспощадность к врагам стали легендой Кригсмарине. И лишь сам Тиле знал, что истинной причиной его бешеного неистовства был ледяной липкий страх, охватывающий его при одной мысли о возвращении на Север или при воспоминаниях о пережитом там. Прогнать этот страх можно было лишь чужим страхом — тех, для кого ты сам столь же ужасен, как неведомый полярный демон для тебя самого. Все эти людишки, которые барахтаются в воде в надежде спасти свои жалкие жизни, не умирают просто так, а передают свою жизненную силу мне. Точно так же, наверное, демон питается кровью и страхом своих врагов.
«А если он откармливает меня, как кабана к праздничному столу? — вдруг подумал Тиле с ужасом. — И, когда придет срок, возьмет у меня сразу все? Удастся ли обмануть демона, не встретиться с ним? Не возвращаться в Норвегию — а если он после найдет меня сам? Вот так, значит, и бывает — продать кому-то душу в обмен на удачу?»
Джек П. Райан. «Дневник солдата». Нью-Йорк, 1985, альтернативно-историческое издание.
Мы не были ангелами, но и закоренелыми грешниками тоже. Хотя, конечно, кто-то и хотел скрыть в армейском строю прежние грешки, но таких было меньшинство. В массе же мы искренне верили, что идем воевать, чтобы очень плохой парень Адольф Гитлер не установил по всему миру свой отвратительный порядок. Правда, мы не знали точно, что же он хотел, версии были — от равноправия ниггеров и отмены частной собственности до разрушения церквей и поклонения сатане вместо Бога, но все сходились на том, что это что-то недопустимо мерзкое, чего никак нельзя позволить на земле. И вообще, наш президент и сенаторы знают, что делают, это ведь их работа — думать и решать за нас?
Мы были солдатами. Самыми лучшими, самыми обученными, самыми оснащенными и, конечно, самыми крутыми солдатами мира, так говорили нам наши командиры, а кому знать, как не им, наш батальонный, майор Роджерс, сражался с гуннами еще в ту войну, целых четыре месяца, в нашем экспедиционном корпусе в Европе, он рассказывал нам, как храбрость американских солдат спасла тогда Европу от гуннского завоевания, так будем же достойны, не посрамим, так же надерем гуннам задницу и… Последние слова меня немного коробили, я был из пуританской семьи со строгими моральными правилами, а наш майор — из Техаса, и, при всем к нему уважении, я помнил, что у этих пастухов выражения «надрать задницу» и им подобные имеют самый буквальный смысл, ну представьте, ковбои пасут стадо в прерии или гонят его куда-то, а ведь женщин там нет на сотни миль вокруг, и что этим пастухам остается? Вы правильно подумали, или друг друга, кто слабее, или скотину. Так говорил мне отец, он слышал от деда, они ведь не будут врать.
Мы — это восемьдесят вторая десантная, «вся Америка». Это имя было у нашей дивизии потому, что в ней, вопреки традиции, служили парни со всех штатов. А я тогда был еще вторым лейтенантом, командиром противотанкового взвода. Пять тридцатисемимиллиметровых пушек, установленных на поворотных тумбах в кузовах автомобилей «Додж» три четверти тонны, на учениях мы лихо маневрировали по полю, с хода «условно расстреливали» контратакующие «вражеские» танки.[19]Но техника плыла через океан на борту тихоходного грузового конвоя, личный состав же налегке погрузился на судно «Санта-Роза», вышедшее из Нью-Йорка в Оран 28 апреля 1943 года. Это был большой быстроходный транспорт, хотя конечно, гораздо меньший чем «Куин Мери». Нас было восемь тысяч, мы забили все каюты, общие помещения, и даже коридоры. И кто-то из нас ворчал, что хотя солдату положено по уставу стойко переносить лишения, но не в таком же размере! Теснота, нечем дышать, качает, скучно, и один сортир на батальон — короче, где эти гунны, которых надо скорее убить и отправляться домой, героями и с наградой? Другие же говорили, пользуйся случаем, солдат, что можно просто валяться в койке и спать сутки подряд, на фронте это будет недостижимой роскошью. И мы большую часть времени лежали в койках, играли в карты, показывали друг другу фотографии своих девушек, разговаривали обо всем, курили на палубе — ну что еще может делать солдат, предоставленный сам себе?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!