Белая субмарина - Влад Савин

Находились, конечно, и активно недовольные, в первый день случилось несколько драк. Эту проблему командиры решили просто — виновных выгоняли из кают на палубу, вот одеяло, спи здесь, не Арктика, несколько суток потерпите, на «королевах» так по северному маршруту плыли, где гораздо холоднее. В следующие дни желающих нарушать дисциплину не нашлось.

Конвой, полдесятка мелких военных суденышек с пушками, сопровождал нас сутки после выхода из порта. Те из нас, кто успел завести приятелей среди экипажа, сказали, что у берегов Европы нас также встретит эскорт, а через океан мы пойдем одни, но бояться не стоит, «Санта-Роза» достаточно быстрое судно, чтобы субмарина успела занять позицию по курсу, а если гунны всплывут, то мы хорошо вооружены, на носу и корме я действительно видел пушки калибром не меньше трех дюймов, и еще многочисленные эрликоны по бортам и на мостике. Ну а надводных рейдеров и авиации гуннов в Атлантике не бывало уже два года. Так что наш рейс совершенно безопасен, как уже несколько десятков, совершенных «Санта-Розой» до того.

Я спал, когда это случилось. Корабль вздрогнул, будто напоролся на скалу, и стал крениться, погас свет, затем зажегся вновь. Когда мы все, кому хватило места, выскочили на палубу, нам сказали, что три самолета, похожие на британские «Альбакоры», появились с севера, их приняли за своих, в этом районе не могло быть врага! А они, приблизившись, сбросили торпеды, и одна попала в нас. Казалось невероятным, чтобы тут оказалась авиация гуннов, да еще не дальние бомбардировщики, а одномоторные бипланы, может, это войска какой-нибудь Венесуэлы устроили учения, по глупости подвесив боевые торпеды вместо практических? В любом случае нам ничто не грозит, как сказал капитан судна, затоплены некоторые отсеки, и вода просачивается в машинное отделение, но наше судно разделено водонепроницаемыми переборками и обязательно удержится на плаву! Радиограмма уже отправлена, помощь к нам идет, вот только придется поболтаться в море лишние пару суток, но это нестрашно, запаса еды и воды хватит, так что давайте без паники, о'кей?

Паники не было. Была лишь злость на этих чертовых гуннов или венесуэльцев — кто там еще устроил нам такое приключение? Мы разбрелись по каютам, а что еще оставалось делать? Много лет спустя я узнал, что все мы были до ужаса близки к страшной смерти, именно так погибла «Куин Элизабет», сначала палубные самолеты гуннов лишили ее хода, а затем подошел их крейсер и расстрелял беззащитный пассажирский лайнер вместе с людьми. Гуннская эскадра находилась от нас в пяти часах полного хода, и направься они сюда, никто из нас не спасся бы — но парни с «Карда» отвлекли гуннов на себя, погибли все, ради того чтобы жили мы. Узнав об этом, я пытался представить себя на месте капитана несчастного авианосца. Как поступил бы я, получив такой приказ, исполнил бы или отказался, ведь уважительную причину всегда можно было найти, да и трибунал с разжалованием всяко лучше гибели в ледяной воде? И я не нашел тогда ответа, хотя был уже полковником, отдавшим служению Америке два десятка лет, в том числе год самой страшной войны нашего двадцатого века и нескольких меньших войн, включая иранский, китайский, пакистанский, кубинский конфликты, а еще через пять лет стал генералом, командиром моей восемьдесят второй.

Нас торпедировали вторично вечером следующего дня, третьего мая. Две торпеды с проклятой гуннской субмарины в наш правый борт, и если та первая торпеда была меньшей мощности и попала удачно, в отсек для груза и почты рядом с машинным отделением, то эти ударили в нос и корму, с нижних палуб, где были каюты третьего класса, не спасся почти никто! И «Санта-Роза» сразу же начала крениться на борт, уже через несколько минут на палубе трудно было стоять, шлюпки противоположного борта нельзя было спустить. Считалось, что на борту у нас достаточно спасательных жилетов, также имелось некоторое количество плотиков. Но этого было явно мало для восьми тысяч человек!

Мне повезло, я успел выскочить на палубу в самом начале. Странно, но в первый момент случившееся воспринималось всеми как досадное приключение, игра, самые первые шлюпки отошли со свободными местами. Затем, как мне рассказывали, начался ад, люди дрались на трапах за место в шлюпке и на плотике, резали и даже стреляли друг в друга. Очень многие просто прыгали за борт, схватив жилет, даже не успев его на себе завязать, скорее, чтобы не отняли. И когда «Санта-Роза» легла на борт, а затем скрылась под водой, как «Титаник», в море остались плавать с десяток шлюпок, множество плотиков и огромное количество людей. И тут гуннская лодка всплыла совсем рядом, я видел, как матросы на палубе разворачивают орудие. Господи, они сейчас будут в нас стрелять!

Нас спасли парни из Юты. Они все держались друг друга и протащили в шлюпку ручной пулемет «браунинг». И успели раньше открыть огонь по лодке, и весьма успешно, я сам видел, как падали фигурки на палубе и рубке субмарины! После чего оставшиеся гунны попрыгали назад, закрыли люк, и лодка погрузилась.

После был ад. У меня было трое братьев, но отец и мать строго запрещали нам помогать друг другу в чем бы то ни было: «Это очень плохая услуга — воспитывать иждивенчество, вы должны быть конкурентоспособны, каждый сам по себе, в этом сила Америки!» И теперь мы били веслами по рукам и головам наших же товарищей, плавающих рядом, чтобы они не перевернули нашу шлюпку. А вода была холодная, затем появились акулы, несколько человек были ими съедены у нас на глазах. Мы считали себя лучшими солдатами в мире и не побоялись бы сразиться с живым врагом, но как победить голод, жажду и холод?

Парни из Юты поступили иначе. Они сцепили вместе две шлюпки и полдесятка плотиков, чтобы можно было взять больший груз. Устроили у себя нормированное распределение запасов продуктов и воды, отгоняли из пулемета акул и сами выжили почти все. Может быть, их правила иногда конкурентоспособнее наших?

Еще больше суток адских мучений. Наконец подошли наши корабли, авианосец «Санти» и эсминцы. И нас взяли на борт, всех, кто остался жив, меньше двух тысяч из восьми, и многим требовался госпиталь. А шесть тысяч великолепно обученных солдат погибли в море, бессмысленно и бесславно. Но у нас, кому повезло, в большинстве не было страха. Если гунны убили наших товарищей — значит, мы должны убить больше гуннов, и за себя, и за тех, кто не спасся.

Мы были солдатами Америки, готовыми сражаться и умирать за то, чтобы во всем мире был когда-нибудь наш американский порядок и образ жизни, самый лучший и справедливый. Но мы свято верили, что сражаемся за свободу и благополучие всего мира, хорошие парни из хорошей страны. Иногда мы выигрывали, иногда — проигрывали. Иногда спасали людей, иногда — творили не самые лучшие вещи. Но осуждать нас могут только те, кто сражался тогда в наших рядах. Кто тонул вместе с нами в Атлантике, дрался с гуннами в Европе и Африке, сражался с комми в Иране, Пакистане, Китае, на Кубе.[20]