Замки из песка - Анастасия Князева

– Прошу, – распахнув перед девушкой пассажирскую дверцу, помог ей сесть. Тот факт, что Мери спокойно приняла мою руку и даже не оглянулась, лег целительным бальзамом на мои раны. Совсем скоро она перестанет думать о прошлом и, наконец, обретет свободу. И тогда, возможно, ей захочется, чтобы я был рядом с ней. Уже по-настоящему…

Обойдя машину, сел за руль, и вскоре мы уже мчались по оживленной улице. В мягком полумраке автомобильного салона мои нервные окончания лишь обострились, поселившись ноющей болью в теле. Сжимая руль, пытался максимально сосредоточиться на дороге и не обращать внимания на девушку рядом. Слабый цветочный аромат ее духов проникал в легкие, щекоча нос, пробуждая мое мужское естество. Напряжение росло с каждой секундой, я думал лишь о том, чтобы поскорее добраться до ресторана, где мы не сможем остаться наедине, и мое воображение, наконец, угомонится.

– Почему ты так задержалась на работе? – Я попытался начать разговор, в надежде, что это поможет мне избавиться от навязчивых картинок, которые рисовал мой разгоряченный ум.

– Хотела поскорее закончить переводы новых договоров, – ответила она, наклонив голову так, чтобы видеть меня. Мери напоминала мне любопытную птичку, пытающуюся разглядеть что-то в ближайшем окне. – Мне сказали, – в ее голосе появилась некая нерешительность, она запнулась, не зная, как закончить свою фразу.

– Что? – Удивился я, глядя на нее боковым зрением. Девушка теребила пальцами ремень безопасности. Что-то явно тревожило ее. – Что тебе сказали, воробышек?

– Катя говорит, что акционеры давят на тебя, – выпалила она на одном дыхании. Тонкие пальчики крепко сжали несчастный ремень. – Почему, Дмитрий? Разве, «Swan’s Architecture» не досталась тебе от отца? Это твоя компания…

Благо, на светофоре загорелся красный свет, и я был вынужден затормозить. Мне не часто приходилось чувствовать растерянность, но этой девочке удалось всего парой предложений разнести в пух и прах все защитные сооружения, которые оберегали мою душу на протяжении долгих лет. Устремив на нее шокированный взгляд, пытался прочитать на миловидном личике хоть какое-то объяснение услышанному, но нет. Я не увидел в ее глазах ничего, кроме искреннего недоумения. Она была напрочь лишена фальши и лицемерия, которыми были пропитаны все женщины из моего окружения. Если Мери говорила что-то, то не стоило даже пытаться найти в ее словах тайный смысл или скрытый мотив. Невероятно! Какими заслугами я удостоился встречи с ней?

– Ты, действительно, беспокоишься обо мне, девочка? Тебе важно, что со мной случится?

И без того большие миндалевидные глаза стали совсем огромными, черные зрачки почти поглотили радужку, оставив только тонкий карий ободок по краям. Мери тяжело сглотнула, будто могла прочитать мои мысли, белоснежные зубки прикусили пухлую нижнюю губу.

Подавшись вперед, насколько позволяли салон и пристегнутый ремень, взял ее за руку. Маленькая белая ладонь утонула в моей. Всего одно прикосновение к ней, и я уже не мог ни о чем думать. Мери удивлено смотрела на наши соединенные руки, но так и не отняла своей руки.

– Я поклялся помочь тебе, – задумчиво протянул я, – но… Мне кажется, что это ты появилась, чтобы спасти меня… Чем я заслужил это, воробышек?

Она мелко задрожала, как будто замерзла. Я хотел было сказать еще что-нибудь, умолять ее ответить, не закрываться от меня, не пытаться спрятаться, но громкий автомобильный клаксон не дал мне и рта раскрыть. С тяжелым стоном, заставил себя отпустить ее руку и сосредоточься на вождении. До ресторана, куда я ее вез, оставалось всего пару остановок. Я уговаривал себя не переживать по поводу упущенной возможности, но противный внутренний голос не хотел подчиняться.

– Никто из нас, – спокойным, бесцветным тоном начала Мери, проникнув в каждую клетку моего тела, – не знает, чего заслуживает, а чего – нет… К сожалению, жизнь не всегда складывается как хочется нам. Просто, – ее голос дрогнул, густые черные брови нахмурились под воздействием неприятных воспоминаний, – нужно привыкнуть к этому. Привыкнуть…

– Мери, – попытался остановить ее, положить конец этой мучительной пытке, которой она сама себя подвергала.

– Но, – словно не слыша меня, продолжила девушка, – «Swan’s Architecture» принадлежит тебе. Всем это известно. Никто не сможет управлять ею так, как ты. Они не имеют права ее забирать у тебя, ведь так?

Я уже припарковал автомобиль у входа в ресторан, поэтому, больше ничто не могло отвлечь меня. Отстегнув ремень, повернулся к ней вполоборота и, взяв за руки, нежно сжал ее холодные ладошки. Мери сидела, склонив голову так низко, что почти касалась моего плеча. Она была похожа на увядающий цветок. Безжалостный существа, именующие себя людьми, посмели сорвать его ради удовлетворения своих низменных потребностей, а затем бросили в тень, умирать. Но она не умерла. Сломалась, но не сделалась. Им не удалось покорить ее душу. Несмотря ни на что, она оставалась собой.

Сдавленный всхлип долетел до меня, прорвавшись сквозь полотно боли. Она плакала…

– Маленькая моя, – с трудом справившись с ремнем безопасности, притянул ее к себе и крепко обнял. Уткнувшись подбородком в макушку девушки, закрыл глаза.

В моих руках она обмякла, дрожь перестала сотрясать хрупкое тельце. Мери спрятала лицо на моей груди, теплый воздух проникал в меня сквозь распахнутый ворот белой рубашки. В тишине салона слышалось лишь наше равномерное дыхание и эхо, неистово бьющихся, сердец. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем она совсем успокоилась. К ней вернулась привычная настороженность, спина напряглась, выдавая внутреннее беспокойство. Она снова вспомнила того, кто сделал это с ней…

Моя Мери была храброй малышкой, но я не мог позволить себе злоупотреблять силой ее духа. Разомкнув объятия, позволил ей отстраниться, но не разорвал тонкой нити, связавшей нас воедино. Потянувшись к, горячей от слез, щеке, смахнул с них остатки влаги. Как бы я хотел таким же легким движением стереть все то зло, что с ней сотворили! Если бы я только мог!

Мои кулаки чесались от желания сломать все кости тому, кто посмел дотронуться до нее. Чудовище, посмевшее разбить все ее девичьи мечты и поселившее в ней холодный, липкий ужас, не заслуживает прощения. Оно должно ответить за каждую ее пролитую слезинку. За каждый день, проведенный во мраке…

Я утопал в отчаянии, сгорал от ненависти и стыда. Но помимо этих, ставших привычными, чувств, меня разъедало еще одно, новое, доселе незнакомое. Это был страх. Сильный, беспробудный, медлен отравляющий меня изнутри. Он действовал как мышьяк, попавший в организм человека, пожирая его изнутри. Правда жгла изнутри. Языки этого пламени были острее бритвы. Они безжалостно вонзались в плоть, устремляя отравленные концы к самому сердцу.

– Прости меня, воробышек, – отвернувшись, чтобы не выдать своих чувств, взмолился я. Мери ничего не ответила, но я чувствовал на себе ее изучающий взгляд. – Каждый раз ты плачешь из-за меня… Как бы я ни старался, у меня ничего не получается… Больше всего на свете мне хочется видеть на твоем лице улыбку, но лишь заставляю тебя сотрясаться от слез. С самой первой встречи ты пыталась держаться от меня в стороне, – в памяти всплыла картина: бледная, с пепельно-серым лицом, Мери лежит на диване в конференц-зале, а я не знаю, чем ей помочь. – Наверное, ты была права, видя во мне скрытую угрозу… Порой, я и сам себя боюсь. Такие как я не заслуживают ничего, кроме презрения. Мне не следовало приближаться к тебе. Прости….