Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны - Леонид Млечин

В разговорах с лидерами эмиграции постоянно возникало имя Тухачевского. Всех интересовало, насколько это реально — привлечь к заговору Тухачевского. На Западе запомнили, что молодой маршал Тухачевский возглавляет военную оппозицию.

Во всевозможных слухах о причинах гибели Тухачевского фигурирует так называемая «папка Гейдриха» — документы, будто бы подброшенные советской разведке начальником Главного управления имперской безопасности нацистской Германии Рейнхардом Гейдрихом.

Первым о красной папке упомянул Никита Сергеевич Хрущев в заключительном слове на XXII съезде партии 27 октября 1961 года:

— Как-то в зарубежной печати промелькнуло довольно любопытное сообщение, будто бы Гитлер, готовя нападение на нашу страну, через свою разведку подбросил сфабрикованный документ о том, что товарищи Якир, Тухачевский и другие являются агентами немецкого Генерального штаба. Этот «документ», якобы секретный, попал к президенту Чехословакии Бенешу, и тот, в свою очередь, руководствуясь, видимо, добрыми намерениями, переслал Сталину…

А Тухачевский действительно был германофилом, поклонником немецкой армии. Как и почти все командование Красной армии того времени. Сменивший Троцкого на посту наркома по военным и морским делам Михаил Васильевич Фрунзе, высоко ценивший Генеральный штаб немецкой армии, писал: «Германия до самого последнего времени была государством с наиболее мощной, стройной системой организации вооруженных сил».

Советским военачальникам нравился ярко выраженный наступательный дух немецкой армии. Историки говорят об уважительном, а то и восхищенном, с оттенком зависти отношении командиров Красной армии к немецкой армии. Между прочим, в доверительных беседах советские и немецкие офицеры еще в середине двадцатых обсуждали вопрос о разделе Польши.

15 января 1923 года видный деятель Коминтерна Карл Радек сообщал Сталину о беседе с командующим рейхсвером генерал-полковником Хансом фон Сектом: «Главком спрашивал нас, как будет реагировать Советская Россия на германо-польскую войну. Мы ответили, что мы не в состоянии дать ему точного ответа. Мое мнение таково, что нам теперь нельзя воевать, но мы этого не можем заявлять и не можем быть уверены, что такая война оставила бы нас зрителями…»

Единого мнения относительно войны с Польшей в советском руководстве не было. Отозванный в Москву Николай Николаевич Крестинский в мае 1933 года напутствовал Льва Михайловича Хинчука, сменившего его на посту полпреда в Берлине: «Мы не возражали, когда немцы говорили об общем враге, то же делали наши военные. Но никаких положительных заявлений с нашей стороны, которые давали бы им право надеяться на нашу активную помощь, никогда не было. Мы не давали обещания поддерживать германское правительство в его реваншистской войне против Польши».

Через шесть лет Сталин это сделает. К тому времени Крестинского уже расстреляют.

Даже в 1933 году, уже после того, как немецкое правительство сформировал новый канцлер Адольф Гитлер, военное сотрудничество продолжалось. В мае на приеме в честь немецких гостей заместитель наркома обороны Тухачевский проникновенно сказал:

— Нас разделяет политика, а не наши чувства, чувства дружбы Красной армии к рейхсверу. Вы и мы, Германия и Советский Союз, сможем диктовать свои условия всему миру, если мы будем вместе.

Сталину эта формула нравилась. Он, как и Ленин, был сторонником стратегического сотрудничества с Германией. Немецким офицерам сотрудничество двух армий пошло на пользу. Советским — во вред. Начиная с Тухачевского, многих офицеров расстреляли как немецких шпионов.

Многие историки полагают, что если Тухачевский и не был немецким шпионом, то уж точно пал жертвой немецкой разведки, которая подсунула чекистам умело сфабрикованную фальшивку, а подозрительный Сталин ей поверил…

Тухачевский ездил в Германию шесть раз, не считая плена в Первую мировую. У немцев остались какие-то документы, подписанные им. Эти подписи будто бы и использовали немецкие спецслужбы, готовя для Сталина красную папку с фальшивками.

Эту версию изложил руководитель гитлеровской политической разведки бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг, известный нам в основном по фильму «Семнадцать мгновений весны», где его блистательно играл Олег Табаков.

Шелленберг, правда, знал эту историю из вторых рук — он сослался на убитого в 1942 году обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха, своего начальника, возглавлявшего Главное управление имперской безопасности.

Гейдрих вроде бы говорил Шелленбергу, что «в середине декабря 1936 года бывший царский генерал Скоблин, который работал как на советскую, так и на немецкую разведку, сообщил, что группа высших командиров Красной армии во главе с заместителем наркома обороны маршалом Тухачевским готовит заговор против Сталина и при этом поддерживает постоянные контакты с генеральным штабом вермахта».

Немцы решили «поддержать Сталина, а не Тухачевского, и было приказано изготовить поддельное досье маршала и передать его в Москву». Досье то ли переправили через тогдашнего президента Чехословацкой республики доктора Эдуарда Бенеша, который поддерживал доверительные отношения с советскими руководителями, то ли купили непосредственно у немцев.

Вальтер Шелленберг как один из самых заметных разведчиков ХХ столетия воспринимается всеми всерьез. Но не надо забывать, что он рассказывает о деле с чужих слов. Свои мемуары Шелленберг писал, находясь в британском плену. Вышла книга в свет после его смерти, ее явно редактировали и дописывали. Досье, о котором пишет Шелленберг, не найдено ни в немецких архивах, ни в советских.

В июле 1942 года в ставке фюрера «Вервольф» («Оборотень») под Винницей зашел разговор о судьбе Тухачевского, записанный Генри Пикером, одним из приближенных Гитлера: «По поводу происходивших в свое время в СССР событий, и в частности произведенной Сталиным грандиозной чистки генералитета, Гитлер заметил, что до сих пор так и не выяснено, действительно ли разногласия между Сталиным, с одной стороны, и Тухачевским и его сообщниками, с другой, зашли настолько далеко, что Сталину пришлось всерьез опасаться за свою жизнь, угроза которой исходила от этого круга лиц. Трудно представить себе более разных людей, чем Сталин и бывший царский офицер Тухачевский».

Президент Чехословакии Эдуард Бенеш действительно не раз заговаривал с советским полпредом в Праге Сергеем Сергеевичем Александровским на тему о контактах между Красной армией и рейхсвером. Чехословацкий посол в Берлине Войтех Мастный был исключительно информированным человеком. Бенеш полагал, что Тухачевский и другие военачальники поддерживают связь с немецкими генералами.

Николай Владимирович Скоблин, бывший командир Корниловской дивизии, действительно работал в Париже на советскую разведку, а как белый эмигрант поддерживал контакты и с немецкими военными разведчиками. Его личное дело хранится в архиве Службы внешней разведки. В нем нет упоминаний о том, что он когда-либо получал от немцев полезную информацию. Скоблин работал, что называется, сдельно: чем больше ценной информации приносил, тем больше денег получал. Если бы немцы с ним чем-то делились, он бы поспешил с этой информацией к связнику.