Моритур - Алиса Медовникова

Гадриэля всякими дурацкими историями из своего журналистского прошлого и травила гоночные байки до тех пор, пока не постучали в дверь.

Навестить лучшего друга пришел Вар. Выглядел он уже лучше, но темные очки оставил. Он не меньше Гадриэля удивился появлению Лизы, ведь был уверен в том, что она спит в своей кровати в соседней с ним комнате.

Поняв, что ее время вышло, а темное время уже закончилось, Лиза пожелала Гадриэлю скорейшего выздоровления и отправилась обратно в коттедж, отказавшись от услуг перемещения. Ей не нравилось путешествовать способом, заставляющим проститься с едой.

Добравшись до коттеджа, Лиза первым делом побежала к спящему Мэшу, но его в комнате не оказалось. Девушка испугалась, что он расстроился из-за ее ночного побега, но записка от малума ее успокоила.

На идеально заправленной кровати лежал тетрадный листик с нарисованным сердечком и надписью «Лучше Слай».

Сложив записку трясущимися руками, Лиза убрала ее в карман джинсов и поднялась к себе в комнату. Она не знала, как скоро вернётся Мэшер, но к его появлению хотела выглядеть идеально. Девушка приняла душ, смыв с себя больничные запахи, уложила волосы, сделала легкий макияж и в своих самых лучших рваных джинсах и черной футболке спустилась на кухню, где обнаружила Селену.

Увидев лучшую подругу в одиночестве, Лиза обрадовалась тому, что наконец-то сможет поговорить с ней наедине и предложила:

— Раз уж мы с тобой в кои веки остались вдвоем, то предлагаю устроить девичник.

— Я только за. — Селена похлопала в ладоши. — Если честно, я устала и рада этому неожиданному выходному. Тяжело приплетаться домой ближе к ночи, лишь бы только поспать, а потом снова учится, учиться и еще раз учиться. Быть будущей стратерой — это, конечно, почетно и куда лучше, чем быть мертвой, но я скучаю по нашей обычной жизни и простым девчачьим посиделкам.

— Как тебе идея бесед по душам под мороженное? — Лиза достала из морозилки парочку упаковок Баскин Робинса, которые появились там благодаря Мэшеру. Только он заполнял холодильник ее любимыми продуктами.

— Идеально! — Селена растянулась в улыбке. — Я уже лет сто не ела мороженого. Наверно, с тех самых пор, как все это началось.

— Я тоже. — призналась Лиза. — Иногда мне кажется, что все наши весёлые вечера и книжные посиделки были в какой-то другой жизни и вообще не с нами. В этой же остались только проблемы, и сыплются они одна за одной.

— И когда тебе кажется, что вроде бы все разрешилось, наваливается ещё какая-нибудь напасть или привет горячий передают. — Селена вспомнила последний разговор с мамой.

— Валентина Викторовна снова звонила и говорила, что ты бессовестная дочь и позоришь ее «голубую кровь», а вот Кати мать любит и на руках носит? — Лиза быстро поняла о каком горячем привете идёт речь. — Что она купила своей маман на этот раз: скрипку Страдивари или домик в Провансе?

— На святое пока не покушалась. — улыбнулась Селена. — Телефон только новый и в санаторий отправила.

— А твоя маман небось хочет с теть Леной пиписьками померяться за твой счёт и чтоб ее обязательно оказалась покраше, да? Ой, простите, что же я такое говорю. Где же мои манеры?! — Лиза закатила глаза. — Приличные же леди меряются количеством жемчужин на бусиках, кардиганов на пуговках и столовым серебром с фамильными драгоценностями. А ежели повезет, то еще и заплесневелыми дворянскими титулами. Но никак не пиписьками, ибо те запрятаны в панталончики с кружевами и являть их миру — дурной тон. Правда так горячо любимая твоей ма-ма Кати об этом так удачно позабыла, что пришлась по вкусу арабским джентльменам, не обремененным нормами морали, зато обремененным деньгами.

Селена от смеха выплюнула мороженное.

А вот Лизе, которая хорошо знала свою подругу, работающую в библиотеке ради вечно «больной» мамы и ее прихотей, смешно не было, потому она уточнила:

— Я же надеюсь, что ты не собираешься ей новый айфон покупать и в пансионат на воды отравлять? Твои же только из санатория вернулись, из твоего кармана оплаченного, между прочим.

— Нет. — Селена проглотила правду вместе с ложечкой мороженного.

— А я вот по глазам вижу, что хочешь. Признавайся, уже купила телефон, да? — нависла над подругой Лиза.

Селена сдалась без боя:

— Курьер вчера доставил. Тоже последней модели и с самым большим объёмом памяти как у теть Лены, но еще и в редком фиолетовом цвете, который Катька достать не смогла.

— Селена, блин! Я тебе сколько раз говорила не идти у неё на поводу! Ты что, говорила ей какая у тебя тут суперстипендия плюс «кустодиамские» что ли?

— Ну, конечно, это же моя мама. Я ей сказала какая у меня теперь большая суммарная стипендия. Тем более мне хотелось, чтобы она мною гордилась. Ведь стипендию я заслужила, что в университете, что здесь.

— Заслужила, не спорю. Только тебе нужно полгода копить, чтобы такой телефон купить, денег у тебя только на шестую часть. Остальные где взяла?

— Вар дал.

— Ну хотя бы Вар, а не микрозайм, как в прошлый раз. — Лизу аж передернуло от воспоминаний о том, как Селена «радовала» маму новым телевизором полгода назад и как она лично этот микрозайм погашала и подруге долг прощала, чтобы та еще на одну подработку не устраивалась. А планировала в развитие своего и без того крошечного бизнеса вложится. — Но с ним я все равно поговорю. Договорились же, не давать тебе идти на поводу твоей мамы.

— Не надо с ним разговаривать! — выпалила девушка.

— Почему? — Лиза заподозрила неладное.

— Ну… — замялась Селена. — Он не давал мне денег на телефон….

— В смысле не давал? А кто тогда давал?!

— Ну давал, конечно, давал, но не на телефон. Я попросила его на помощь исчезающим Уссурийским тиграм денежку дать. Он же все равно говорил, что у него денег много, а тратить ему некуда. И еще сказал, что я могу хоть все взять, ему все равно еще выдадут. Вот я немножко маме и взяла.

— Это ты не Уссурийским тиграм помогла, это ты одной королевской кобре подмогла. Удружила новую цацку. Она недельку ей поиграется и новую затребует. А когда снова позвонит, ты на кого денежку будешь просить, на бездомных котиков или на новые мозги одной глупой девочке?

— Ну Лиза… Давай же закроем тему.

— Давай, конечно, давай. Давай снова закроем эту тему. Но я все равно скажу, что врать своему парню — хреновое занятие. Особенно в плане денег, которые ты вместо тигруль матери отравляешь. А когда маман твоя тигров переживет, а она переживает, здоровье у нее дай Бог