Assassin's Creed. Ренессанс - Оливер Боуден

В день, на который Орси назначил отъезд, Аудиторе с самого утра занял наблюдательный пост близ южных ворот. Вскоре, как он и ожидал, мимо прогрохотали две повозки и выехали за пределы города. Эцио прыгнул в седло, приготовившись их догнать, однако из боковой улочки вдруг вывернула третья повозка. Она была поменьше и полегче тех двух. На козлах сидел кто-то из приспешников Орси. Повозка перегородила дорогу. Испугавшись, лошадь Эцио встала на дыбы и сбросила своего седока. Чтобы не тратить понапрасну время, молодой ассасин прыгнул в повозку, одним ударом вышиб кучера с козел, хлестнул лошадей и пустился в погоню.

Вскоре он заметил повозки Чекко, которые, почуяв погоню, прибавили ходу. Петляющая горная дорога не была приспособлена для быстрой езды. Во второй повозке сидел отряд сопровождающих. Они уже готовились дать по Эцио залп из арбалетов, когда кучер слишком резко повернул. У лошадей порвались постромки. Животные, повернув, понеслись дальше, но повозка, лишившись управления, продолжала катиться прямо. Пробив невысокий парапет, она рухнула с высоты примерно пятидесяти метров в долину. Затаив дыхание, Аудиторе поблагодарил судьбу за оказанную милость. Он хлестнул своих лошадей, понимая, что заставляет их бежать из последних сил. Погоня продолжалась. Расстояние между повозками Эцио и Чекко неумолимо сокращалось.

Вскоре обе повозки поравнялись. Кучер Орси замахнулся на Эцио хлыстом, однако молодой человек вырвал у него хлыст. Выждав удобный момент, ассасин бросил поводья и перепрыгнул на крышу повозки Чекко. Лошади же с его повозки взвились на дыбы, а затем бешеным галопом понеслись вперед и скрылись из виду.

– Убирайся! – закричал испуганный кучер. – Откуда ты вообще взялся на мою голову? Спятил ты, что ли?

Без хлыста ему было куда труднее править лошадьми.

– Не валяй дурака, Эцио! – крикнул Чекко из повозки. – Из этой переделки тебе не выбраться живым!

Кучер нарочно ехал зигзагами, пытаясь сбросить Эцио, но молодой ассасин словно прирос к крыше повозки. Впереди показалась заброшенная каменоломня, где добывали мрамор. Ухищрения кучера принесли обратный результат: повозка опрокинулась набок. Кучер вылетел с козел и с размаху ударился о большую груду мраморных плит. Обезумевшие лошади, удерживаемые постромками, отчаянно били копытами, кроша мрамор. Аудиторе ловко спрыгнул и выхватил меч, приготовившись к сражению с похитителем Яблока. Долго ждать не пришлось: Чекко выбрался из опрокинутой повозки с перекошенным от злости лицом.

– Отдай мне Яблоко, Чекко! – потребовал Эцио. – Игра закончена.

– Идиот! Она закончится с твоей смертью!

Чекко замахнулся мечом на своего противника, и тут же один за другим посыпались удары с обеих сторон. Драться приходилось на самом краю обрыва.

– Еще раз повторяю: отдай мне Яблоко – и я оставлю тебя в живых. Ты даже не представляешь, каким могуществом оно обладает!

– Тебе его не видать! А когда оно окажется у нашего магистра, он получит безграничную власть. И мы с Лодовико тоже получим свою долю.

– Лодовико мертв. И неужели ты думаешь, что хозяин оставит тебя в живых, когда надобность в твоей помощи отпадет? Ты и так слишком много знаешь!

– Ты убил моего брата? Тогда вот тебе, получай! За Лодовико! – крикнул Чекко, бросаясь на Эцио.

Он ударил ассасина в левую руку, но металлический наруч отразил удар. Младший Орси оторопел, но лишь на мгновение. Он ударил по правой руке – рана оказалась достаточно глубокой, и Эцио выронил меч.

Чекко хрипло засмеялся, предвкушая скорую победу. Острие его меча было нацелено в горло противнику.

– Молить о пощаде бесполезно, – заявил Орси. – Ты достоин только смерти.

Он отвел руку, готовясь нанести смертельный удар. В этот момент раздался тихий щелчок. Взмахнув двулезвийным клинком, Эцио всадил оба лезвия в грудь своего противника.

Минуту или две Чекко не понимал, что произошло. Он смотрел на кровь, оставлявшую красные всплески на белой мраморной крошке дороги. Потом выронил меч и рухнул рядом с Эцио, схватившись за ногу противника. Молодой ассасин наклонился к нему.

– Ты снова забрал наше сокровище, – прошептал Чекко с кривой улыбкой на губах.

Кровь вовсю хлестала из его раны, а вместе с кровью уходила жизнь младшего Орси.

– Неужели оно стоило стольких жизней? – спросил Эцио.

Чекко засмеялся, а может, закашлялся. На его губах выступила кровь.

– Яблоко – опасная игрушка. Не думай, что оно долго пробудет в твоих руках. – Он дышал с большим трудом. – Я умираю сегодня, но завтра умрешь ты…

Глаза утратили блеск и закатились. Лицо застыло. Тело обмякло.

– Это мы еще посмотрим, мой друг, – сказал мертвецу Эцио. – Покойся с миром.

Сам он чувствовал себя прескверно. Голова болела и кружилась. Рана на правой руке продолжала кровоточить. Аудиторе заставил себя подойти к опрокинутой повозке. Он успокоил лошадей, обрезав постромки. Забравшись в повозку, быстро нашел драгоценную шкатулку. Открыв ее и убедившись, что Яблоко на месте, Эцио плотно закрыл крышку и взял шкатулку в левую руку.

Лошади с повозки, на которой ассасин преследовал похитителя, не успели далеко ускакать. Они бродили, пощипывая жесткую траву. Эцио смотрел на них, прикидывая, сумеет ли забраться на лошадиную спину и проехать хотя бы часть пути до Форли. Как-то там Никколо и Катерина? Аудиторе думал, что выслеживание Чекко займет у него меньше времени. Но главное, он вернул Яблоко ордену ассасинов. А то, что возвращение оказалось столь трудным… он и не рассчитывал на легкую победу. Во всяком случае, время потрачено не напрасно.

Эцио снова посмотрел на лошадей. Остановил выбор на коренном. Из всей четверки он показался молодому ассасину наиболее выносливым.

Держа шкатулку под мышкой, Аудиторе взялся левой рукой за гриву и попытался подтянуться, поскольку ни седла, ни стремян у лошади не было. Его зашатало, и он понял, что сегодня никуда не поедет. Он потерял слишком много крови. Поэтому перво-наперво следовало перевязать раны, а потом уже думать обо всем остальном. Но прежде чем заняться раной, Эцио привязал выбранную лошадь к дереву. Разорвав рубашку Чекко на лоскуты, перевязал рану. Тело убитого оттащил подальше от дороги и спрятал среди мраморных плит. Если кто-то поедет мимо и не будет особо приглядываться, решит, что повозка налетела на глыбу мрамора и опрокинулась. Однако время двигалось к вечеру, а в темноте по горным дорогам ездить было опасно.

Все это унесло остатки его сил. «Даже мне нужно иногда отдыхать», – устало подумал Эцио. Он уселся в тени дерева, слушая, как пасущаяся лошадь мягко перебирает копытами. Шкатулка стояла рядом с ним. Молодой ассасин еще раз осмотрелся по сторонам. Места были не из тех, где можно задерживаться надолго. Но веки Аудиторе уже отяжелели. Глаза закрылись сами собой. Эцио заснул, не заметив молчаливого наблюдателя, который следил за ним с придорожного холма, прячась за деревом.