Что таится за завесой - Харпер Л. Вудс

обездвижить их на срок, достаточный, чтобы снести им голову с плеч, если проткнешь им сердце серебряным мечом. Это твоя цель, и это самый простой способ справиться с ними.

– А ты убила хоть одного? – спросила я, посмотрев на нее через плечо.

Сама я еще не видела фейри, кроме Охотников.

– Одного, – сказала Мелиан, и по ее лицу пробежала тень, будто ей было тяжело вспоминать об этом. – Нам потребовалось трое бойцов, чтобы убить его. Мы отправились в рейд в ближайшую деревню сразу после падения Завесы. Триша отрубила ему ноги. Дженсен ударил ножом в сердце. Я отсекла голову. Он был половинкой Триши, преследовал ее по всему королевству, когда мы отправлялись в долгие походы.

– Они все выглядят как Дикая Охота? – спросила я, хотя была уверена, что это не так, судя по изображениям, которые видела в текстах и у горячих источников.

Но мне хотелось услышать подтверждение, что фейри, выслеживающий меня, не будет похож на призрачных существ, которых я видела, пусть я и не собиралась узнавать, кто из них стал моей половинкой, или желать себе несчастья когда-либо встретиться с ним.

– Когда ты видела Дикую Охоту? – спросила Мелиан, замерев.

– После падения Завесы. Они почти обнаружили нас с братом, но прошли мимо. Но потом, через несколько ночей, мы снова наткнулись на них, – объяснила я.

Мелиан прикрыла глаза и, без сомнений, собрала в уме пазл.

Со мной был брат. Его больше нет.

– Кэлум спас меня, – сказала я, мягко улыбнувшись ей и зная, что это частично объясняет мою привязанность к нему.

Если бы не он, я бы уже была в руках фейри, в объятиях своей половины, которую я и знать не хотела.

Мелиан кивнула и повернулась к Кэлуму, чтобы взглянуть на него чуть менее сурово, чем обычно.

– Нет. Дикая Охота исходит из двора Теней. Им поручено собирать всех меченых, чтобы вернуть их в Альвхейм. А Древние боги похожи на людей. Они – дети, а иногда и внуки Первородных. Дети Древних богов известны как сидхе. Сидхе и Древние боги выглядят точно так же, как мы, только на самом деле являются чем-то бо́льшим, – сказала она, понизив голос.

– Бо́льшим? В каком смысле? – спросила я, пока Мелиан вела мою руку, взмахивавшую тренировочным мечом, в нужном направлении.

– Во всех смыслах.

* * *

По моей коже ручьями катился пот, пока Кэлум вел меня по туннелям. Мы поднимались куда-то к поверхности, но шли другим путем, не тем, которым в первый раз спускались в катакомбы Сопротивления.

– Куда мы идем? – спросила я, глядя на спутника.

Мы приближались к одному из люков, которые вели из катакомб в пещеры непосредственно на поверхности, и Кэлум двигался немного впереди меня. В туннеле, по которому мы пробирались, имелись вырезанные в камне ступеньки. Поэтому Кэлум отпустил мою руку и взобрался наверх, чтобы снять каменную крышку, закрывавшую вход в лаз.

– Туда, где сможем спокойно помыться в уединении, чтобы на нас никто не глазел, – ответил он, подтягиваясь и выбираясь из туннеля. – Иди ко мне.

Я подняла руки и стала карабкаться вверх, цепляясь пальцами за стену и помогая себе ногами. На поверхности меня ждала рука Кэлума, который схватил меня и вытащил из лаза. Закрыв люк, он взял меня за руку, переплетя наши пальцы. Другой рукой он вынул из ножен меч и крепко сжал его, поскольку из пещер слева доносился далекий рев пещерных зверей.

Кэлум повел меня вправо и выглядел при этом совершенно уверенно. Как будто точно знал, куда идти.

– А это не опасно? Нас же здесь никто не защитит в случае чего… – спросила я.

Беспокойство переполняло меня. Меньше всего мне хотелось попасть прямо в руки фейри только потому, что я немного стеснялась собственной наготы.

– Выбираться сюда каждый день нам, конечно, нельзя, но время от времени, ради особого удовольствия, почему бы и нет – это безопасно, – ответил Кэлум, пока мы поднимались по высеченным в камне ступеням, которые огибали центральную балку.

Когда мы наконец вышли к свету луны, то оказались у небольшого горячего источника. Спрятанный за уступом рядом с горой, он выглядел очень уединенно. Воздух на поверхности был прохладным и свежим по сравнению с подземельем. На нас сразу же налетел резкий ветер, и от его порывов у меня мгновенно вспыхнули щеки.

Прямо у входа в пещеры стояла корзина, наполненная крошечными кусочками мыла, и Кэлум схватил один из них на пути к выходу. Он положил его на краю купели и начал развязывать шнурки своей туники, глядя на меня.

Я тяжело сглотнула и задала вопрос, опасаясь, что ответ мне не понравится:

– Как ты узнал об этом месте?

Его пальцы на мгновение замерли, голова склонилась набок, а на губах появилась ухмылка.

– Ревнуешь, детка?

В желудке у меня вскипела желчь, и меня сильно затошнило. Я упражнялась с Мелиан до тех пор, пока у меня от усталости не заныли мышцы и я больше не смогла махать тренировочным мечом, хотя с тех пор, как меня отметили фейри, мышцы у меня росли так быстро, будто я тренировалась дни и ночи. Вскоре после тренировки я ушла библиотеку и оставшееся время переводила тексты, пока наконец руку мне не свело судорогой, а на пальцах не появились мозоли от пера.

– Думаю, нам надо вернуться. Лучше я помоюсь в общей купальне в пещерах, – сказала я, подавляя рвотные позывы.

В голове у меня всплыли слова Мелиан и все, о чем я постоянно напоминала себе, – я не смогу удовлетворить его. Я точно знала, что́ произойдет, и все же позволила ему убедить меня в обратном.

Кэлум усмехнулся и, шагнув ко мне, стянул через голову тунику и положил ее на землю рядом с собой.

– У тебя дергается под левым глазом, когда ты думаешь, что я позволю кому-то еще поиграть со мной. – Двинувшись вперед, он протянул руку и коснулся большим пальцем моего подглазья. – Это так мило. Никогда такого не видел.

– Да пошел ты! – прорычала я, отдергивая голову от его руки.

Если он думал, что я буду сидеть и смотреть, как он соблазняет других женщин, и при этом не подпускать к себе других мужчин, то ему следовало подумать еще. Либо мы преданы друг другу, либо нет. Какие бы правила Кэлум ни установил, они будут работать в обе стороны, даже если это означает, что мне придется проглотить тошноту, найти Дженсена и принять его предложение заняться с ним утехами, чтобы начать свой путь ночной бабочки в Сопротивлении.

Кэлум усмехнулся, взял