Лунная соната для бластера - Владимир Серебряков

Я хотел напомнить, что существуют еще ремаршрутизаторы, однако смолчал — здешние компари, наверное, не глупее меня, что-нибудь да сообразили.

— Не торопитесь, — посоветовал Аббасон глухо. — У вас… у нас будет только один шанс. Не упустите его.

Черный ожесточенно потер гладкие пухлые щеки.

— Возможно, — промолвил он, — вы могли бы заручиться еще чьей-нибудь помощью? Мы, боюсь, несколько ограничены в своих возможностях…

Мне захотелось было придушить эту идею — что-то все, кто по дружбе или нужде брался мне помогать в последнее время, кончали или в кареловских застенках, или вовсе как органический утиль, хватит народ подставлять — но прежде, чем я успел открыть рот, в голову мне пришла идея получше. Есть у меня один знакомый компарь. Такой, что лучше не бывает. И риска для него нет почти никакого. Вот, правда, не знаю, удастся ли его уломать.

— Элис, — улыбнулся я своей подруге, — ты в лосе?

Девушка кивнула.

— Вызвони мне, пожалуйста, Банко, — попросил я.

Глаза ее вспыхнули тем огнем, от которого у меня всегда тахикардия начинается. Девушка машинально покрутила косу — гирька хаба с еле слышным посвистом разрезала воздух. Слончевски квакнул чуть слышно, поднимая руку к виску — отбилась прядь, глаза мои уловили краткий взблеск металла под разошедшимся молекулярным швом — и тут же обмяк снова. Элис подчинила себе местного сьюда связи едва ли не быстрее, чем гипнургические блоки превратили бы наших гостеприимных хозяев в бессмысленных зомби по одному лишь кодовому символу.

Видеообъем в углу комнаты замерцал, наполняясь синеватым гаерным мерцанием.

Банко подошел не сразу — видимо, я его оторвал от чего-то, наверное, от стола, потому что мой приятель украдкой утер губы, прежде чем глянуть на меня. За что я люблю алиенистов, так это за невозмутимость. Нормальный человек минуты три поднимал бы отпавшую челюсть при виде безвременно воскресшего знакомого; Банко на это понадобилось несколько микросекунд.

— Привет, — улыбнулся он.

— Мне нужна помощь, — без предисловий начал я и замолк, на совсем представляя, как продолжить.

— Хорошо, — согласился алиенист спокойно. — А в чем, собственно, дело?

— В Дэвро, — ответил за меня Аббасон. В его устах имя прозвучало как ругательство.

— Мне нужна помощь… Рональда, — поправился я, и с удовлетворением заметил, как в глазах уикканцев мелькнуло недоумение: мол, какой еще Рональд? Учитесь, ребята. Не все вы обо мне еще знаете.

Купола Города показались на горизонте так вкрадчиво, что даже я не сразу уловил, как изменился луншафт. Элис заметила их, только когда мы подъехали вплотную к окраинному регу.

— Это уже?.. — пробормотала она.

По визору прошла тонкая синяя нить — девушка связывалась со спутниками позиционирования, чтобы уточнить, не обманули ли нас глаза.

— Да, мы в Городе, — ответил я, сбавляя ход. Видимость резко снизилась, вокруг пузырились купола, заслоняя горизонт, но меня это не смущало — все равно маршрут я прокладывал по автокарте. — Шлюзовые камеры ближе к центру, но нам придется сделать изрядный крюк — обогнуть провал.

— Какой?

— Где были наши лифты, — мрачно пояснил я. — Не хочу случайно занести арбор-вирус на скорлупах. Сама знаешь — холод его не берет. А на радиацию надежды нет. Вот когда взойдет Солнце… и то, пожалуй, только через пару лет там станет безопасно.

— Насчет космических лучей — даже странно, — заметила Элис. — Когда мы летели сюда в капсуле, ты меня после четвертьчасового рейса заставил антирад колоть. А сейчас… Луна-Лагранж, Лагранж-Луна, марш-бросок в скафандрах, теперь вот в луноходе…

Я бы почесал в затылке, когда б не шлем.

— Забыл предупредить, — признался я. — Хотя что уж там… хорошо, ноги унесли тогда от карелов… но зачинать детей естественным путем я бы тебе теперь не советовал.

— А ты? — нетактично поинтересовалась моя спутница.

— А мне не грозит, — отозвался я. — Если я решу все же воспользоваться законным правом на воспроизводство, все необходимое давно уже лежит в холодном сейфе… в трех вообще-то сейфах разных клиник, для надежности. Моего участия и не требуется.

По молодости лет мне эта идея показалась разумной; уже позднее я сообразил, почему руководство Доминиона, столь озабоченное проблемой перенаселения, поддерживает частные банки спермы — большинство сдавших попросту забывает воспользоваться их содержимым.

Элис как-то странно промолчала, обернув ко мне слепое забрало шлема, пересеченное обсидиановым пунктиром обзорных камер.

— Да не грусти, — попытался я ее утешить. — Естественное зачатие уже давно не в моде. Все на предметном стекле, сразу бластулу на генсканирование, чуть что — в мусорник…

Ответа не последовало, но у меня сложилось четкое ощущение, что мне, как всегда, следовало промолчать в салфетку.

По левую руку показался провал на месте Отстойника — неровных очертаний яма, заполненная непроглядной тьмой, которую даже лучи убывающей Земли не могли пронзить до самого дна; только светилось в глубине что-то призрачно-голубое, словно отражалась в затекшей откуда-то смазке планета над головой, да просверкивали временами статические разряды.

Шлюзовые камеры Города располагались в историческом центре — то есть, по-нынешнему, в мертвой зоне между окраинными регами и административно-деловым диптауном. Единственное на Луне крупное поселение расширялось за последние десятилетия как бог на душу положит, без какого-либо плана — получил разрешение от муниципальных селенологов, и сверли хоть до посинения — отчего вышло, что первые подлунные полости превратились отнюдь не в приманку для туристов, каковых у нас почитай, что и не бывает, а в трущобы, соседствующие с приснопамятной Глюколовней, и не проглоченные ею только по брезгливости.

Возможно, если бы у лунарей имелась веская причина высовываться на поверхность, шлюзы не оказались бы заброшены, но получать лишнюю дозу излучения никому неохота, а делать снаружи попросту нечего. Любоваться Землей гораздо удобней через обзорные камеры. Выходили на поверхность только инспектора — проверять, нет ли утечек, — техники, когда приходил срок менять очередную антенну, да строители, возводящие очередной купол, но эпоха больших строек давно завершилась, и большинство горожан попросту не подозревает, где находятся шлюзы, если вообще догадывается, что Город возможно покинуть как-то иначе, чем баллистической капсулой или лифтом.

Я бы тоже считал, что луноходы — это сугубая принадлежность дальних куполов, но мне как-то пришлось разбираться с группой не в меру ушлых ребят, решивших основать собственный Дом. Среди их затей был и нелегальный извоз крупногабаритных грузов. С той поры я и помнил, что если на капсульном вокзале идет постоянная видеозапись, а пассажиров перед посадкой сканируют, то в шлюзах камер наблюдения нет вообще — когда строился этот блок, две стороны Города еще не срослись настолько плотно. Были, разумеется, затворы с программным контролем, связанные с глосом и ему подконтрольные, но это препятствие я мог обойти.