Ричард Длинные Руки - курфюрст - Гай Юлий Орловский

— Это хорошо, что приметы в нашу пользу… Но все-таки, ваша светлость! При любом штурме здесь поляжет любая армия. И не одна. Этот город можно взять только длительной осадой.

Барон Саммерсет сказал невесело:

— Для этого потребуются армии всех четырех королевств.

— Каких? — ехидно спросил виконт Волсингейн.

— Я имею в виду и Сен-Мари, — сказал сэр Вайтхолд твердо. — За пару лет, возможно, сумели бы взять, если бы удалось перекрыть все дороги и пути доступа продовольствия.

— С той стороны река, — напомнил Саммерсет. — Продовольствие могут подвозить и по ней. Нужен еще и флот, чтобы перехватывать вовремя.

Я сказал напыщенно:

— Тем выше наша слава, если возьмем мы, армландцы!

Они переглянулись, на лицах молодых рыцарей восторг и готовность ринуться на штурм прямо сейчас, дураки, как хорошо у таких быть королем, но старшие смотрят с понятным сомнением. У таких королем быть труднее, но почетнее.

Наконец сэр Вайтхолд, выражая общее мнение отважных, но рассудительных, спросил негромко:

— Ваша светлость… мы знаем, вам многое удавалось. Хоть и говорят, что не столько по вашему уму, а больше по дурости противника, но злые языки всегда сопровождают победителя…

Он умолк и смотрел на меня с ожиданием.

— Ох, сэр Вайтхолд, — проговорил я с неловкостью, — вы не решаетесь о том спросить, о чем я не решаюсь сказать сам. Боюсь, не поверите, мы ведь все живем в реальном мире, а всякие Божьи знамения для нас… так, рассказы тех, кто сам не видел, но от кого-то слышал. Но я — паладин, что значит — воин Господа. Господь следит за мной ревностно, потому я, к примеру, и не пошел с вами в тот кабак к непотребным девкам, хоть хотелось, что аж визжал… А не пошел потому, что потерял бы Божье покровительство, а как без него жить? Как, спрашиваю?

Они переглянулись, видимо, тоже недоумевают, как жить без Божьего покровительства, уму непостижимо, хоть сразу головой в петлю.

Юный граф Эдгар, что дотоле молчал, спросил несмело:

— Ваша светлость, вам в самом деле был знак?

— Еще какой, — ответил я мрачно. — Нет, чтобы под утро, а среди ночи. Меня до рассвета трясло, страшно-то как!.. Когда сам мордой в грязь, то ничего, оботрешься, но когда Господь указывает путь, а ты по нему ухитряешься споткнуться… это же стыд на всю жизнь! Потому и хорошо, когда Господь помогает, и страшно-то как…

Они снова переглянулись, никто ничего не понял, только уловили нечто смутное, как дым в тумане.

Сэр Вайтхолд переспросил с сомнением:

— Сам Господь указал путь?

— Именно, — ответил я и перекрестился. — Стены Иерихона падут! Мы ворвемся в пролом и завершим начатое. Нужно только пощадить дом блудницы и ее саму, поняли?

Юный граф спросил обалдело:

— А как ее найдем?

— Не читали Ветхий Завет? — спросил я с укором.

Он потупился.

— Увы, ваша светлость… Я больше с копьем упражнялся.

— Вижу, — сказал я ворчливо. — А в Ветхом Завете все сказано! Блудниц искать не надо, говорю вам твердо и со знанием дела, они сами нас находят. У них нюх, как у навозных мух на цветы. Хижина той, которую надо пощадить, прилеплена к стене с внутренней стороны, так было в Ветхом Завете. Всех остальных… без жалости, но только по дороге, не увлекайтесь. Наша задача — захватить сей презренный город и удерживать до прихода войск короля Фальстронга или короля Барбароссы!

Они все молчали, только из расположения лагеря донесся конский храп, словно только конь осмелился выразить свое отношение к моему рассказу.

Я смотрел гордо и уверенно, как Аттила на Париж, а барон Саммерсет спросил тихохонько, даже оглянулся по сторонам, чтоб никто не услышал:

— А когда нам ждать… Божьего знака?

— Боюсь, — сказал я, — это случится в самое неподходящее для вас время. Говорят, вы поспать любите?

Он отшатнулся.

— Я? Да меня Господь наделил способностью не спать по неделе!.. Правда, потом отсыпаюсь столько же, но это совсем другое дело.

— Другое, — согласился я. — А еще можно отсыпаться заранее, в запас. В общем, если я верно понял Божий знак, стены сего блудного… заблудного… в общем, нечестивого и обреченного на гибель Иерихона рухнут перед самым рассветом.

— Когда самый крепкий сон, — сказал сзади сэр Клемент, он жадно прислушивался, — это хорошо, Господь тоже, оказывается, знает, когда лучшее время для штурма.

— А с какой стороны? — спросил барон Саммерсет. — А то город велик, стены этой несколько миль! Пока объедешь на ту сторону, любой пролом заделают.

— С нашей, — твердо сказал я. — Вы полагаете, Господь не видит, где мы? Ориентир у нас четкий: вышли из Леса Эльфов, а дальше мчались по прямой. Даже вы не промахнетесь, а почему Господь ударит не туда?

— По рассеянности, — ответил барон благочестиво. — Господь всегда в творении, неужто он только о нас и должен думать?

— Господь даже о каждом муравье думает, — заверил я твердо. — Вот он такой всевидящий!

Он усомнился.

— О каждом муравье?.. Их же сколько… А о мухах?

— О мухах не думает, — отрезал я. — Не Божье это дело, о каждой мухе думать или какой-нибудь мерзкой гусенице!

В лагере уже разожгли костры, прятаться нет смысла, на стенах города черно от народу, обсели, как вороны, никто ничего не поймет, кто мы и откуда, все знамена я велел свернуть еще на землях Армландии, а вот так предположить, что мы враги, в городе если и решаются, то не уверены…

Я некоторое время поворачивал эту мысль так и этак, но теперь поздно, это можно бы раньше как-то мимикрировать под войско герцога и войти в город, но теперь придется ломиться с большой кровью для обеих сторон…

Сэр Клемент, который Фицджеральд и прибыл от барона де Пусэ, громко и властно отдавал приказы, что выполняются бегом, мне это как теплым маслом по сердцу, окружают его такие же суровые и поджарые воины с голодными глазами.

Я на арбогастре подъехал ближе, он увидел меня и тут же преклонил колено. Его воины сделали то же самое, что мне понравилось еще больше.

— Встаньте, — сказал я медоточиво, — мы же не в дворце, а в походе. Сэр Клемент, вы обронили как-то, что знакомы с прямыми атаками и рейдами в тыл противника?

Он поднялся, прямо посмотрел мне в глаза, стараясь понять, чего я могу потребовать.

— Я несколько лет командовал объединениями, — сказал он, — что выполняли самостоятельные задачи.

Я кивнул.

— Прекрасно. Это я и хотел, чтобы вы повторили. Похоже, для вас будет особое задание.

Он выпрямился так, что затрещали позвонки.