Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда! - Василий Звягинцев

План командира, майора Стента, был хорош своей простотой: занять все ключевые точки самой виллы и её окрестностей, включая аэродром, обеспечить огневое воздействие по подошедшему пароходу и людям на нём, если вдруг возникнут какие-то непредвиденности. Предложение Катранджи выслать на пристань команду грузчиков ещё более упрощало задачу. Майор прекрасно знал, что ночью стрелять вверх по рассредоточенным и замаскированным огневым точкам – безнадёжное дело. В то время как сам пароход будет как на ладони, десантники смогут стрелять под таким углом, что и за надстройками не спрячешься. Или сразу сдаваться, или искать укрытия в низах. Майор знал и то, что отход задним ходом от пирса займёт слишком много времени, если даже капитан решится на это. Противотанковый управляемый снаряд долетит до ходовой рубки гораздо быстрее.

Охрана острова состояла из полусотни отъявленных головорезов, знавших здесь каждый метр и известных в лицо самому хозяину. За время нахождения на острове майор с помощью предателя Фазиля легко убедил «янычар», что какие-либо попытки сохранения верности теперь уже бывшему эфенди будут наказаны быстро и, выражаясь доступным языком, – окончательно. Зато в случае «правильного поведения» все они будут вознаграждены и, по выбору, смогут продолжить службу или отправляться с «премией» на все четыре стороны. Восток есть восток – предательство не оправдавшего доверия повелителя здесь считается как бы нормой жизни, а «тотальные зачистки» рядовых исполнителей обычно не практикуются, иначе сломался бы весь вековой уклад.

Теперь двадцать человек местных, без оружия, предназначенные именно на роль грузчиков, ехали в машинах к берегу, а между ними, сложив оружие на полу кузовов, разместились ещё столько же морских пехотинцев, эти уже в полной боеготовности. Их и разглядел в бинокль Эльснер. «Рыбак рыбака видит издалека», как говорится. Вместе с предателем Фазилем в джип сели два офицера, и за руль старший сержант. В общем, всё должно было получиться как надо. На судне если и готовы к неожиданностям, то не против таких сил.

Басманов свои силы на крейсере разместил как раз из расчёта, что противник поступит так, как подсказывает ему примитивная логика. А никакой другой здесь и придумать нельзя было – принятый алгоритм теперь побуждал англичан действовать безвариантно.

Все оставшиеся на крейсере бойцы укрылись на левом, противоположном берегу борту. У спаренного «КПВ» на корме и за щитами бортовых орудий, согласно боевому расписанию, изготовились к бою только матросы-роботы. Сам полковник вместе с Белли, Кирсановым и девушками расположился в боевой рубке, броня которой выдерживала попадание стомиллиметрового снаряда. Хотя пушки с собой десантники вряд ли привезли, а гранатомёт любой конструкции с высот не достанет, а с пирса не успеет (о ПТУРСах полковник как-то не подумал). Но и простую автоматную или пулемётную пулю без толку ловить не хотелось.

Сближение происходило по классическим законам киножанра – с берега на пирс въезжали грузовики с набитыми людьми кузовами, с моря к нему же бесшумно скользил пароход с пригашенными навигационными огнями, только один маленький фонарь бросал на плещущую о стенку воду и обросший длинной бородой водорослей бетон узкий конус света. Не хватало только тревожной музыки, создававшей бы у зрителей должный настрой. Впрочем, саспенса и так хватало, причём у статистов на берегу адреналина в кровь выбрасывалось на порядок больше, чем у экипажа крейсера.

Когда до стенки оставалось всего несколько метров, вахтенный с крыла мостика крикнул на берег по-турецки: «Принимай швартов». Машины только успели затормозить, и на них произошло некоторое замешательство. Те, кто понимали язык, просто не знали, как им следует поступать. Подобная элементарная вещь – распределить между исполнителями роли так, чтобы противник ничего не заподозрил до момента, когда сопротивляться уже поздно и бессмысленно, – никому из англичан не пришла в голову. Фазиль был полностью поглощён собственными мыслями, считая, что свою часть дела он уже исполнил. Он готовился, если что пойдёт не так, первым делом броситься на настил причала по противоположной от корабля стороне, а потом осторожно соскользнуть в воду. Плавал он хорошо и километр до дальнего мыса проплывёт без труда. А в темноте его не заметят ни «свои», ни «чужие».

Как принято на Востоке, визирь думал сразу в двух направлениях. С одной стороны, он был уверен, что его с англичанами план сработает как надо, ференги – люди опытные и умеют проводить такие операции. Но с другой – допускал, что хозяин способен на самые неожиданные решения и мог подстраховаться. Удалось ведь ему выжить в Одессе, где шансов Катранджи фактически тоже не имел. Пусть там ему помогла русская контрразведка, но и здесь Ибрагим-эфенди мог придумать что-то неожиданное, просто на всякий случай.

Что ж, в этом случае Фазиль тоже имеет туза в рукаве.

А британский разведчик подобный штрих – самую обычную просьбу с швартующегося корабля набросить трос на кнехты – совсем не имел в виду. Для него всё должно было начаться, когда пароход остановится и начнёт спускать на берег трап.

Вроде бы совершенная мелочь, а операция сразу оказалась на грани срыва. Ещё несколько секунд, и кто-то, сам Катранджи или капитан заподозрят неладное, дадут задний ход – и всё на этом! Даже в сотне метров от берега добыча станет недостижимой. Тогда что – вертолёты поднимать и топить её ракетами? Можно и в ответ получить. А оставшимся на пирсе – в воду прыгать, не дожидаясь шквального огня в упор?

И на принятие решения – те самые несколько секунд, и отсчёт уже пошёл.

– Вперёд! – прошипел капитан-диверсант, сильно толкнув Фазиля в спину, и сам первый спрыгнул на пирс, махнул рукой вахтенному, показывая, что готов принять носовой швартов.

– Вы – к корме, – скомандовал он лейтенанту, – а ты к трапу, вызывай своего босса, говори что угодно, пусть покажется…

Катранджи действительно хватило этих самых секунд, чтобы понять, что русские правы. Никогда и ни за что, если бы только сам хозяин приказал, Фазиль не бросился бы принимать канат. Он знал себе цену, был вальяжен и надменен со всеми, кроме Ибрагима.

Водитель остался за рулём (а кто он такой? чувствует себя главнее помощника хозяина? Нет таких среди его людей!), два или больше десятка охранников и слуг даже не собираются вылезать из грузовиков, а он торопится изобразить жалкого портового матроса? Настоящий Фазиль просто грубо скомандовал бы, а сам остался сидеть до появления Хозяина. И, кажется, тот, что сзади, осмелился буквально вытолкнуть самого здесь главного человека из машины. Значит, и вправду всё это – враги, помощник – грязный предатель, и сейчас начнётся… А от него самого уже ничего не зависит.

– Действуйте, полковник, – выдавил он. Ибрагима душила слепая, почти неконтролируемая ярость. И в то же время он отчётливо понял, что если и Фазиль переметнулся к врагу, то он уже никто в своей империи, и без помощи русских былой власти не вернуть, шансы остаться равноправным игроком, «третьей силой» закончились.

– Но этого – взять живым, любой ценой…

Ни Басманову, ни Белли ничего объяснять не требовалось. Сами они совсем не стремились затевать бойню первыми, тем более на чужой территории и без веского повода. Но раз хозяин острова распорядился арестовать своего слугу, отчего и не выполнить его просьбу. Их гораздо больше интересовали те двое, что приехали с ним. Ясно, кто распоряжается операцией.