«Афганистан, мой путь…» Воспоминания офицера пограничной разведки. Трагическое и смешное рядом - Юрий Николаевич Матроскин

снарядов в городе, они развернули минометы и открыли ответный огонь, вынудивший бандитов прекратить обстрел и отойти.

Поскольку обстрел советского города явился чрезвычайным происшествием союзного масштабах, то уже утром 10 марта была начата широкомасштабная окружная войсковая операция «Возмездие», в ходе которой был нанесен сокрушительный удар по бандформированию ИПА Абдул Латифа, в подконтрольном Чагыркишлаке которого обосновался бандглаварь Мирза Насири, который с началом операции сбежал в район Кундуза. Поэтому «под раздачу» попали многие «местные» банды зоны Имам-Сахиб. Советские спецподразделения гоняли мятежников по зоне вплоть до 31 марта. При этом только БФ Абдул Латифа потеряла около 230 человек убитыми и 37 — пленными, было захвачено 4 безоткатных орудия, 37 пулеметов, 27 ручных противотанковых гранатометов, около 90 единиц стрелкового оружия и большой объем боеприпасов к ним.

После завершения операции «Возмездие», для войскового прикрытия города Пянджа напротив него в ближайшем афганском приграничье были выставлены три новых загранобъекта: «Колонгузар» (УПЗ от ММГ-1 «Имам-Сахиб»), «Таханэ-е-Канам» и «Хатункала» (УПЗ от ММГ-2 «Талукан») вблизи одноименных кишлаков.

А уже в апреле для изучения ситуации с обеспечением безопасности Пянджа прибыл член Политбюро ЦК КПСС, председатель КГБ СССР генерал армии В. М. Чебриков. К его приезду местные власти готовились очень основательно. Приятной неожиданностью для жителей города явилось его преображение: в течение каких-то двадцати дней многие дороги были заасфальтированы, перекрыты и отремонтированы многие дома.

В день, когда ожидался приезд председателя КГБ СССР, всем военнослужащим и вольнонаемным управления отряда было рекомендовано находиться в своих служебных кабинетах и подразделениях, стараясь не попасться ему на глаза. Поэтому мы в своих кабинетах «притихли как мыши под веником» и перемещались по коридорам перебежками от кабинета к кабинету лишь в случае крайней нужды — никому не хотелось отвечать на неожиданные вопросы нашего «главного шефа» (а вдруг что-то брякнешь не то?). Правда, разведчики в своем «отсеке» на первом этаже, в который можно было попасть только со второго этажа, чувствовали себя относительно спокойно. И тут, как назло, мне позвонили из ФИНО и пригласили получить какую-то выплату. Запах «бабла» сподвиг меня, словно мультфильмовского Скруджа Макдака, пренебречь благоразумием и направиться в любимое место каждого военнослужащего — кассу. Стремясь не попасть на глаза Председателю КГБ СССР, я спустился на первый этаж возле центрального входа и… нос к носу столкнулся с генералом-армии В. М. Чебриковым и его двумя личными охранниками и мгновенно «прилип» к стене по стойке «смирно». При этом меня удивило, что с ним не было никого из сопровождавших лиц и нашего командования. Он спокойно и вежливо поздоровался со мною одним словом «Здравствуйте» и стал подниматься на второй этаж, а я, бодро ответив: «Здравия желаю, товарищ генерал армии!», очумело смотрел ему вслед — мне сразу бросился в глаза его весьма преклонный возраст (на портретах он выглядел намного моложе). Второй раз я увидел его уже на трибуне на торжественном построении отряда. Он выступил перед нами с небольшой речью о необходимости усиления надежности обеспечения безопасности государственной границы. До этого он провел большое совещание с командованием нашего погранотряда, после чего убыл из отряда. Его приезд не носил формального характера: он провел встречи с руководством Пянджского района, расширенное совещание руководителей КСАПО и органов КГБ Таджикской ССР, посетил Душанбинский пограничный военный госпиталь, где пообщался с раненными, провел встречи с руководством республики. Большое внимание он уделил вопросам служебно-боевой деятельности погранотряда и обеспечения пограничников всем необходимым для ведения успешных боевых действий и защиты государственной границы. Вероятно, именно благодаря ему спустя какой-то месяц-полтора на вооружении некоторых наших ММГ поступили реактивные установки залпового огня (РСЗО) БМ-21 «Град», а также значительно улучшилось обеспечение спецподразделений вооружениями и снаряжением.

Отмечу, что вернувшись с учебы в Пяндж только 2 апреля, я вынужден был лишь довольствоваться рассказами участников операции «Возмездие» и искренне сожалел, что мне не пришлось принять в ней участие. В то же время обстрел Пянджа оказал серьезнейшее влияние на всю нашу дальнейшую разведывательную деятельность: бандглаварь Мирза Насири стал нашей «целью № 1», что объяснялось не только необходимостью воздать ему по «заслугам», но и рядом причин. Во-первых, было установлено, что он осуществил обстрел советского города по заданию руководства ЗКРЦ НИФА в Пакистане, за что получил большое денежное вознаграждение и партию вооружений. Во-вторых, не исключалось, что этот главарь попытается повторить этот обстрел. К сожалению, наказать Мирзу Насири нам не удалось, поскольку он постоянно оперировал за пределами зоны ответственности пограничных войск, где мы не могли самостоятельно проводить операции. Тем не менее при его появлении в афганском приграничье мы бросали все силы для его уничтожения. Бандглаварь же был опытным и пуганым — ни в одном кишлаке больше 3–5 часов не задерживался, а в зоне нашей досягаемости находился менее суток. Естественно, ни о какой подготовке и проведении против него операции в столь сжатые сроки (в течение 5–6 часов) не могло быть и речи. Единственное, что мы успевали сделать — это наносить «точечные» РБУ. А еще прибытие Мирзы Насири летом 1987 года в зону Имам-Сахиб привело к тому, что по моей инициативе впервые были применены реактивные установки БМ-21 «Град».

Во время своего пребывания на загранобъекте «Имам-Сахиб» на подмене штатного офицера-разведчика мною были получены оперативные данные о прибытии бандгруппы Мирзы Насири в кишлак Чагыркишлак, что в южном предгорье улусвольства Имам-Сахиб. После их доклада в разведотдел отряда были запрошены мои предложения по их реализации. Так как к этому времени на «точку» были скрытно завезены три установки РСЗО БМ-21 «Град», что до поры до времени усиленно скрывались от афганцев, то мне неожиданно пришла мысль использовать их для демонстрационного удара реактивными снарядами по безлюдному предгорью рядом с окраиной Чагыркишлака с целью вынудить старейшин изгнать Мирзу Насири из своего кишлака. Мое предложение было принято и начальнику ПОГ-1 поступила команда произвести залп из РСЗО БМ-21 «Град» по данным мною координатам.

Мгновенно все пришло в действие: истосковавшиеся по боевой работе реактивные минометчики выкатили установки БМ-21 на открытую площадку на территории «точки», зарядили, навели их и все мы замерли в ожидании залпа, который мне еще не доводилось наблюдать. Раздался гул, гром и из образовавшегося вокруг реактивных установок огромного облака пыли один за другим куда-то вдаль устремились реактивные снаряды с огненными хвостами. А поскольку РСЗО били по цели на расстоянии около 15 км, то когда снаряды стали взлетать по низкой траектории прямо над домами, соседствовавшими с нашей «точкой», то крыша одного из них от завихрения рухнула (благо никто не пострадал). Спустя несколько минут мы услышали отдаленные разрывы (я в это время молил Бога, чтобы снаряды