Никакого зла - Мария Сакрытина

Я выдыхаю и удивлённо чувствую, как стало легче. Дамиан ловит мой взгляд и улыбается тенью моей улыбки.

— Ваше Величество, вы, конечно, пришли не только за тем, чтобы передать послание моей невесте.

Я смеюсь молча — это Ульрик хихикает вслух. Всё-таки мужчины — собственники: «моя королева», «моя невеста»…

— Я пришёл убедиться, что моему королевству ничто не угрожает. А также узнать, нужно ли спасать сестру моей королевы. — Ульрик смотрит на меня упор. — Хочешь ты или нет, девочка, ты теперь входишь в мою семью.

Семья — если я правильно помню, для гоблинов это очень важно. Куда важнее, чем для фей.

— Виола под моей защитой, — серьёзно говорит Дамиан. — И вашему королевству ничего не грозит. В том я клянусь.

Ульрик минуту внимательно смотрит на него, потом кивает:

— Я верю тебе, мальчик. Не должен, но верю. Вы, солнечные люди, странные. Что ж, даю слово, что Подземье останется в стороне. Дела солнечных магов нас не интересуют. — Он отворачивается, давай понять, что приём окончен. Как будто не он пришёл к нам, а мы к нему. Отворачивается и говорит через плечо: — Дай моим магам самим поставить портал.

— Вашим магам, не мне? Зачем? Вы же мне верите, — усмехается Дамиан.

Ульрик тихо смеётся.

— Верю. До определённого предела. — И, окружённый гвардейцами идёт к двери…

— Погодите, Ваше Ужасничейство! — В одной руке я держу розу, а другую вытягиваю и, послушная моему желанию, на ней появляется фиалка. — Передайте моей сестре, что со мной всё хорошо.

Ульрик фиалку забирает сам. И, глядя мне в глаза, снимает один из своих перстней, вкладывает его мне в руку.

— Ты знаешь, что делать, если будет нужна помощь.

Да, прошлый перстень-портал сгинул где-то в сиернском дворце… Я благодарно улыбаюсь.

— Спасибо.

— Он тебе не понадобится, — хмурится Дамиан, когда гоблины уходят, и мы остаёмся одни. — Со мной ты в безопасности.

— Конечно. Но знаешь… — Я поднимаю руку с перстнем на уровень лица. — Он красивый.

— Я тоже подарил тебе кольцо, — Дамиан всё сильнее напоминает ребёнка, обделённого вниманием, и я, улыбаясь, целую его в щёку.

— Да. И оно намного красивее!

Дамиан фыркает, стрясает с руки тёмное облако — оно растворяется в воздухе — и поворачивается к Туану.

— Идём.

Туан снова молча кланяется. Я, заинтригованная, цепляюсь за локоть Дамиана и позволяю увести себя из пещеры.

Что-то сейчас будет!

В спальне Дамиан снова зачаровывает дверь, потом по щелчку зажигает в камине огонь — даже без поленьев, на голом льду! — и указывает мне на глубокое кресло, которого, клянусь, ещё вчера тут не стояло.

Сам Дамиан садится на колени посреди комнаты, ставит на ковёр фигурку дракона и закрывает глаза.

Замерший в углу, у двери, Туан бледнеет.

— Господин, я прошу…

— Умолкни.

Чёрное облако окутывает фигурку, потом тянется, точно ластящийся щенок, к Дамиану, выпускает струи-щупальца к его рукам, раздваивается, ползёт… Исчезает.

В воздухе сильно пахнет серой, настолько сильно, что у меня першит в горле.

А каменная фигурка тем временем растёт и становится… э-э-э… всё менее каменной, а наоборот, гибкой, розоватой, словно светящейся… живой. Дамиан открывает глаза, плавно поднимается и протягивает руки, ловит маленькую, неуклюжую, как слепой котёнок, драконицу. Ловит, встаёт и поворачивается к Туану. На того жалко смотреть: бледный до синевы, губы дрожат, глаза алые, и жар аж до меня доходит. Словно дракон хочет, но боится обернуться — и сжечь нас всех. А пепел потом развеять по ветру. Так-то.

Дамиан, не обращая на него внимания, подносит воркующую драконицу. Протягивает — Туан вздрагивает и ошалело смотрит на него.

— Ну бери же, — устало вздыхает Дамиан.

Драконица сама перебирается к Туану, тот еле успевает подставить руки.

— И проваливай, — добавляет Дамиан. — Чтоб духу твоего здесь не было. Искать не буду, не бойся.

Потом отворачивается, подходит ко мне, садится на подлокотник кресла, ловит взгляд.

— Ты этого хотела?

— Не знаю, — честно отвечаю я, с тревогой наблюдая за драконами. Драконица тычется остолбеневшему Туану в лицо и, кажется, мурлычет. Такая милая! — Эй, Туан, ты хоть плед возьми. Там такая вьюга! Или погоди, я сейчас с ней что-нибудь попытаюсь сделать…

«Что-нибудь» не получается: ветер только яростней воет, да снег просто лупит в окно.

— Бесполезно, — усмехается Дамиан. — Это не твоя вьюга, Виола, это защитный контур от магов света. Чтобы мы не дай бездна, никуда не исчезли. Но ты не волнуйся, дракон прекрасно эту преграду преодолеет, — он повышает голос. — Почему ты всё ещё здесь?

Туан дёргается было к окну, но снова замирает — драконица у него на руках возмущённо вякает.

— А я не тебе не служу, — резко бросает он, глядя на Дамиана. — А ей, — и кивает на меня. — И не тебе меня прогонять. Господин, — с издёвкой добавляет Туан.

— А… — начинаю я, но меня никто не слушает.

— Ты больше ни на шаг к ней не подойдёшь, — угрожающе тихо отвечает Дамиан, вставая с подлокотника. — Я сказал: вон!

— А… — снова начиню я, но меня опять никто не слушает!

— Не ты мне приказываешь! — огрызается Туан. — Бывший Властелин. И чем ты лучше меня? Ты её вообще убил!

— Но… — Да чтоб вас всех!

— Из-за тебя, — чёрный туман окутывает Дамиана, и драконица на руках у Туана испуганно пищит. — Это твоя вина! Уходи, пока цел, дракон, будь моя воля…

— Что? Замучил бы меня до смерти? — Туана несёт. Ну прямо как меня, когда мне страшно. — Так тебе ещё придётся постараться! Я, знаешь ли, не понаслышке знаком с волшебниками, включая демонологов. И ты вряд ли сможешь меня удивить!

Дамиан вскидывает руку, чёрное облако тянет щупальца к Туану, и в этот момент случается сразу две вещи. Драконица на руках у Туана перестаёт пищать и выдыхает хороший такой, совсем ей не по размеру столб пламени. И огонь разбивается о ледяную колонну, растущую между драконом и демонологом. Лёд плавится, по полу растекается лужа, портя мой пушистый ковёр.

А, и третья вещь: меня, наконец, слушают.

— Может, хватит? — драконица перелетает мне на руки — правильно, как к самой адекватной. — Видите, до чего вы ребёнка довели? Угомонитесь, а? Дамиан, ты же обещал!

— Я его и пальцем не тронул, — ворчит Дамиан.

— Но хотел, — хмыкаю я. Драконица по-кошачьи сворачивается у меня на руках и умильно складывает крылья. Ой, она правда мурлычит! — Туан, так ты остаёшься?

Он смотрит на нас с… э-э-э… Деей? И весь его боевой запал словно в одночасье исчезает.