Вестники времен: Знамя над Тауэром - Андрей Мартьянов

— Вечером узнаем, — лениво протянул германец и, наконец, решившись, отхлебнул пива. Приложился он к кружке только когда убедился, что в ней ничего не плавало, а боевой таракан позорно ретировался с поля сражения. Пиво оказалось на редкость кислым и, вдобавок, изрядно разбавленным.

Некоторое время рыцарь и оруженосец сидели в молчании, и Гунтер от скуки начал изучать прочих посетителей «Головы сарацина». Местные жулики особого внимания не привлекали — подобных личностей полно во все времена, что в Нормандии, что в Германии. А вот рыцари за столом напротив представляли собой исключительно любопытную картину.

Четверо доблестных сэров, уже вдрызг пьяных, явно не принадлежали к лучшим семьям Европы. Если судить по обрывкам речи, доносившихся до Гунтера и сэра Мишеля, они были французы или нормандцы. У каждого на изношенной одежде красовался знак Креста — это молчаливо свидетельствовало о том, что рыцари собираются в Святую Землю, но у них явно не хватает денег, чтоб доехать хотя бы до Анжера. Были все они немолодыми и, мягко говоря, потертыми, а у одного кольчуга находилась в еще более плачевном состоянии, нежели у сэра Мишеля в день его встречи с Гунтером.

Вскоре самый потрепанный из четверых рыцарь, перебив своего приятеля, заговорил так громко, что германец и сэр Мишель могли слышать каждое его слово:

— Вот и я говорю, сэр де Брес, сарацин надо душить всех до единого! Я сам был в Иерусалиме два года назад и едва сумел внести за себя выкуп! Проклятый Саладин потребовал платы за свободу каждого христианина! Говорят, башня Давида ломилась от золота, а сам Саладин, ходили слухи, сидел на горе монет и бесчестил непорочных христианских дев!

— Теперь, надеюсь, наши славные короли… ик!.. — подхватил сэр в драном госпитальерском плаще, — сумеют показать Саладину остроту христианских мечей! А правда, будто у Саладина растут хвост и бараньи рога? Вы ведь его видели в Иерусалиме, сэр де Варнон?…

Помятый де Варнон немного подумал, огладил взъерошенную черную бородищу и размашисто кивнул:

— Растут, растут! Во-о-от такие!

Он развел руками, пытаясь показать размах рогов султана Саладина. Гунтер подумал, что в таком виде султану было бы сложно войти в Иерусалимские ворота, ничего своими рогами не задев.

Далее последовали интересные, но с практической точки зрения абсолютно невероятные байки о сарацинах, приближенных Саладина и самом султане Египетском. Выяснилось немало занимательного: плененных христианских рыцарей сарацины обычно съедали, предварительно зажарив, но прежде учиняли над несчастными сэрами содомское непотребство, дабы лишить их чести; христианские девицы обычно отправлялись в гарем Саладина, где таковых, если верить сэру де Варнону, было уже около сотни тысяч….

«Силен Саладин, — подумал с усмешкой Гунтер. — Сто тысяч девиц… Если по одной в день — как раз… э… ну да, на двести семьдесят пять лет хватит. Или ему помогают? Не зря же рога имеются…»

Сэр Мишель слушал россказни рыцаря, затаив дыхание. Представить все это было трудно, но поскольку речь держал благородный сэр, приходилось верить ему на слово. Неожиданно русло беседы за соседним столом резко изменилось, так как сэр, прозванный Гунтером «госпитальером», вдруг поднялся, пошатываясь, поднял кружку и провозгласил:

— Я…. желаю вы… выпить… за нашего от… осту…. отсусвующего (он так и не сумел правильно выговорить это слово) друга! За сэра Понтия из славной Ломбардии!

Сэр Мишель замер, а Гунтер едва не съехал под стол. После рыцарь дернулся, намереваясь сразу кинуться к загулявшим дворянам и устроить им допрос с пристрастием, но германец, вовремя заметив порыв рыцаря, решил перехватить инициативу. Гунтер положил руку на плечо сэра Мишеля, усадил его обратно и зашипел:

— Давай-ка сейчас я все сделаю сам. Начнется драка — тогда действуй.

Сэр Мишель недоверчиво глянул на оруженосца, но тем не менее прислушался к его словам и присел на краешек скамьи. На всякий случай рука его легла на рукоять меча.

«Надо давать Джонни больше свободы, — решил рыцарь. — Если все время я буду говорить, он ничему не научится. Посмотрим, что он придумал…»

Гунтер по привычке одернул свою новую куртку, строевым шагом подошел к продолжавшим трепаться ни о чем дворянам и тронул за руку сэра, предложившего тост за Понтия.

— Простите, сударь, что отвлекаю вас, — «госпитальер» поднял на Гунтера пьяный блуждающий взгляд и изобразил на лице презрение. Видимо, принял германца за простолюдина. Чего только спьяну не покажется… — Я слышал, что вы пили здоровье одного моего друга, которого я давно ищу. За господина Понтия Ломбардского…

— Это что еще за быдло и почему оно смеет с нами р-р-разговаривать?! — угрожающе спросил незнакомый рыцарь, бухнув кулаком по столу и угодив прямо в блюдо с обглоданными бараньими ребрышками, которые, подскочив вверх, веером разлетелись по столу. Гунтер выдавил лучезарную улыбку и спокойно представился:

— Барон Райхерт. Из Германии. Вы тоже знакомы с моим другом Понтием?

— Баро-он… — обрадовано протянул сэр. — Простите, сударь, — тут рыцарь повернулся к своим и доверительно сообщил: — Он не быдло, поняли?

Сэры дружно кивнули, сбрасывая на пол мешавшие им кости. «Госпитальер» опять воззрился на германца и предложил:

— Выпьете? С нами, я имею в виду?

— Тороплюсь, — с деланным сожалением развел руками Гунтер. — Так, может, вы недавно встречались с моим другом Понтием? И знаете, где я могу его найти? Мне надо…э… отдать небольшой долг.

Сэр глубоко и надолго задумался, так, что Гунтер начал опасаться, не уснул ли тот, потом, наконец, сообразив, что именно от него хотят, огорченно поцокал языком и проговорил:

— Так он уехал! Вчера еще! Такой милый человек — и уехал! Я с ним… — далее речь рыцаря была обращена ко всем: — Воевал с сарацинами. Давно. А он меня помнит! Хороший человек Понтий. Денег вот одолжил по старой дружбе. Давайте еще раз выпьем за него! Эй, пива!

«Понятно, — усмехнулся про себя германец. — Пропивают Понтиевы денежки. Невероятно, но у этого скота еще есть друзья… Впрочем — скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты.»

— Куда уехал-то? — Гунтер ненавязчиво напомнил о своем существовании рыцарям, сосредоточенно высасывающими со дна давно уже не существующие там последние капли пива. — Где сейчас сэр Понтий?

— В… Англии, — рыгнул «госпитальер». — Вчера уплыл. На корабле. Как его… «Медведь». И чего Понтия в Англию эту понесло?

Гунтер, не прощаясь, развернулся, подошел к сэру Мишелю и кивком указал на дверь:

— Пошли отсюда. Вот повезло, так повезло — узнали про нашего дружка из Ломбардии. Уехал он. В Англию!

Сэр Мишель невольно чертыхнулся, но тут же осенил себя крестом. Все, теперь не догнать. Или придется самим ехать в Лондон. Если Понтий действительно связан с исмаилитами, то он наверняка направляется именно туда. Принц Джон сейчас должен находиться в столице королевства. Если охота идет на брата короля, значит, и Понтий должен ошиваться неподалеку.