Судебные ошибки - Скотт Туроу

— Писаки нервничают, — сказала Иоланда, одна из помощниц Мюриэл, заглянувшая, когда Кэрол вышла из кабинета. Помахала еще несколькими телефонными сообщениями от репортеров. Мюриэл позвонила Донтелу Беннетту, пресс-секретарю прокуратуры, который поздравил ее.

— Скажи журналистам, я буду принимать их униженные извинения в полдень, — ответила Мюриэл.

Тот рассмеялся и спросил, кого она хочет посадить рядом с собой на подиуме. Мюриэл ответила, что по одну сторону Мольто и Кэрол. Гаролд Грир был теперь начальником полиции и тоже заслуживал места по многим причинам.

— Старчека? — спросил Донтел.

— Непременно, — ответила Мюриэл. — Я сама ему позвоню.

Перед тем как положить трубку, Донтел сказал:

— Только не торжествуй, девочка. Должностная инструкция журналистов предусматривает скептицизм.

— Он более важен, чем реклама, или менее?

Мюриэл обзвонила несколько номеров и наконец застала Ларри за письменным столом во втором участке Норт-Энда, где он редко появлялся.

— Поздравляю, детектив. Апелляционный суд считает, что ты взял настоящего убийцу.

— Иди ты?!

Мюриэл зачитала ему большую часть решения. В конце каждой фразы он смеялся как жадный ребенок.

— Наступило время встречи с прессой, — сказала она потом. — Сможешь прихорошиться к полудню?

— Нужно выяснить, сможет ли мой специалист в области пластических операций принять меня. То есть это означает, что я могу аннулировать свою каблограмму в Интерпол с просьбой сведений о Фаро?

— Видимо.

Расследование, возобновленное в связи с показаниями Эрно, было окончено. Может быть, еще год-другой оно будет беспокоить Артура или каких-нибудь других адвокатов, ставящих преграды смертной казни. Но работа Ларри была сделана, его дела с ней завершились.

Положив трубку, Мюриэл с небывалой ясностью поняла, что никак не хочет отпускать его.

* * *

Секретарь апелляционного суда в девять утра позвонил Артуру и сообщил, что через час они обнародуют решение по заявлению Гэндолфа. Когда Артур сказал об этом по телефону Памеле, та вызвалась привезти текст решения, чтобы он мог подготовиться к разговору с журналистами. По пути в суд она заглянула к нему в кабинет.

— Мы проигрываем, — сказал ей Артур.

До встречи с Ромми Гэндолфом Памела Таунз, возможно, стала бы спорить. Теперь решительность исчезла с ее вытянутого лица, и она ответила просто: «Знаю». Через двадцать минут она позвонила Артуру из здания суда. Он услышал уныние в ее голосе, едва она произнесла «алло».

— Нам конец, — сказала Памела по сотовому телефону. — Ему в буквальном смысле. Мне и тебе в юридическом. — И зачитала Артуру основную часть решения: — «В связи с подачей заявления о повторном пересмотре дела мистеру Гэндолфу был предоставлен краткий срок для предъявления доказательств своей невиновности, которые не могли быть обнаружены ранее. Хотя назначенный судом адвокат мистера Гэндолфа...» Имеемся в виду мы, — сказала Памела, словно Артур, имевший за плечами тринадцать лет юридической практики, мог этого не знать. — «Хотя назначенный судом адвокат нашел нового важного свидетеля невиновности Гэндолфа, показания Эрно Эрдаи не подтверждаются никакими приемлемыми свидетельствами...» Странно, что они не думают о приемлемых свидетельствах, когда речь идет о деле против Ромми.

— Читай дальше, — сказал ей Артур.

— "Притом мистер Эрдаи является осужденным преступником, имеющим понятный мотив наказать те правоохранительные органы, которые наказали его, к тому же он признается, что десять лет назад делал заявления, полностью противоречащие его нынешней версии событий. Кроме того, следует отметить, что еще одна свидетельница против мистера Гэндолфа, не обнаруженная обвинением в свое время, Женевьева Каррьере, которая привела весьма уличающее заявление мистера Гэндолфа, указала важное новое свидетельство наличия мотива у мистера Гэндолфа убить одну из жертв. В отличие от нового свидетеля защиты показания миссис Каррьере согласуются с другими запротоколированными показаниями. Нам известно, что один достопочтенный судья федерального районного суда..." Удивляюсь, что «достопочтенный» они не взяли в кавычки, — отвлеклась от чтения Памела, имея в виду неприязнь апелляционных судей к Харлоу.

На сей раз, велев ей продолжать, Артур не пытался скрыть раздражения.

— Так, — произнесла Памела. — "...Один достопочтенный судья федерального районного суда принял решение об ограниченной достоверности показаний мистера Эрдаи, но это произошло до того, как стали известны показания миссис Каррьере, что определенно умаляет значение данного решения.

Мистер Гэндолф ждал почти десять лет, чтобы заявить о своей невиновности. Хотя это явно вызывает сомнение в правдивости данного заявления, по закону гораздо важнее, чтобы осужденный получил возможность сделать такое заявление и подтвердить его на суде, а также в последующих косвенных оспариваниях судебного решения. Заявление о пересмотре дела, особенно повторное, ограничено лишь исправлением нарушения конституционных прав подсудимого, столь вопиющего, что оно привело к судебной ошибке. Нет никаких оснований полагать, что мистер Гэндолф подходит под этот правовой критерий. Мы согласны с обвиняющей стороной, что прежнее доказательство вины мистера Гэндолфа, на которое в свое время опирался судья, остается несомненным; в сущности, количество улик против заявителя в результате этого процесса возросло. Соответственно мы делаем вывод, что не существует законных оснований для подачи второго заявления о пересмотре дела. Хотя наше прежнее распоряжение, санкционирующее краткий период предъявления доказательств, может рассматриваться как разрешение подать такое заявление, мы приходим к выводу, что такое разрешение было бы дано непредусмотрительно. Поэтому адвокат, назначенный для помощи мистеру Гэндолфу, с благодарностью суда освобождается от своих обязанностей. Наша прежняя отсрочка настоящим решением аннулируется и больше не препятствует Высшему суду округа Киндл назначить дату совершения смертной казни".

Положив трубку, Артур повернулся к окну с видом на реку. У него было ощущение, что он тонет в ее темных водах. Смертная казнь. Мысли его обращались к последствиям для Ромми, сердце полнилось жалостью к себе. Журналисты не станут трогать утопающего, но мнение суда ему было понятно. Они сочли, что он придал слишком большое значение показаниям Эрно или по крайней мере не отнесся к ним в достаточной степени скептически. Как назначенному адвокату, ему полагалось вести себя сдержанно, и они как будто предвидели, что этого он делать не станет. Он понимал, что так и вышло. Для Артура Рейвена давно не являлось новостью, что человек он страстный. Но Ромми помог ему понять, что страстность присуща и его юридической практике. Этот свет пробился наружу и теперь по распоряжению суда вновь будет закрыт ставнями.

* * *

Ларри терпеть не мог прессу. Кое-кого из репортеров он находил приятными собеседниками, но не доверял им. Они только издали видели языки пламени, ни разу не обжигались и все-таки брались рассказывать другим о пожаре. Поэтому с удовольствием наблюдал, как Мюриэл берет их в оборот.