Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме - Глен Кук

Гарун дал себя увести, поняв, что слова Шадека звучат вполне разумно. Из укрытия его магия в самом деле оказалась более действенной: проделав несколько трюков, он быстро застиг врасплох кучку врагов. Непобедимые отступили.

– Еще немного, и конец, – сказал Гарун Шадек эль-Сенусси.

– Ничего еще не закончилось. Они не собираются уходить и кружат вокруг лагеря.

Гарун взглянул за ограду:

– Некоторые кружат. Некоторые, похоже, намерены отправиться за подмогой.

– Тебе все же лучше уйти, повелитель.

То было практичное, логичное и прагматичное решение, но Гаруну оно не нравилось.

– Они будут ждать, когда я попытаюсь уйти. Или когда кто-то отправится за помощью.

– Само собой. Но станут ли они ожидать нашей атаки? Они верят в собственные силы. Если мы попробуем перейти в наступление, не пытаясь бежать…

– Это может сбить их с толку, поскольку выглядит не слишком разумно.

– Вполне разумно, если поможет тебе уйти, повелитель.

– Не понимаю тебя, Шадек.

– Не пытайся, повелитель. Просто иди. И пришли помощь.

Гарун сбежал во время третьей атаки эль-Сенусси. Пешком, крадучись, словно вор, и скрежеща зубами от боли в ранах, он упрямо брел через ночь, не обращая внимания на боль.

Рассвет застал его в пятнадцати милях к северо-востоку от лагеря – всего в двадцати от столицы Тамериции, Фейгенбруха. Ближайший лагерь беженцев стоял в сорока милях с лишним, и он решил попытать счастья в столице, хотя это было рискованно. Представители знати Тамериции могли оказаться столь боязливыми, что закрыли бы глаза на откровенное нарушение суверенитета королевства. Впрочем, попытайся они ему воспрепятствовать – стали бы независимыми свидетелями агрессии. Тамериция и ее соседи могли занять более воинственную позицию в отношении Эль-Мюрида. Так что рискнуть стоило – лагерь эль-Сенусси считался лишь временным, и его потеря вряд ли станет существенным поражением. Так или иначе, Непобедимые хотели уничтожить самого Гаруна, а не лагерь – крупные важные лагеря, атака на которые имела бы смысл, стояли далеко на севере.

Гаруна в Фейгенбрухе знали и не особо любили – он уже успел разозлить хозяев города своей назойливостью. Однако его раны, молодость и титул позволили добиться разрешения войти в столицу. Он весьма красноречиво объяснил ситуацию королевскому сенешалю и еще красноречивее – самому королю.

– Это произвол, ваше величество, – высказался сенешаль. – Мы не можем позволить, чтобы подобная самонадеянность осталась безнаказанной.

– Тогда собери рыцарей, кого сможешь. И сам их возглавь. Брат мой, – обратился король к Гаруну, – будь моим гостем, пока подобное безрассудство не получит достойный ответ.

– Благодарю тебя, брат, – слегка улыбнувшись, ответил Гарун.

Пусть и косвенно, но тот признал его право на Павлиний трон.

К концу недели пришло известие, что Непобедимые разбиты и изгнаны обратно в горы Капенрунг. Люди эль-Сенусси остались в живых.

Разошедшаяся после вторжения ударная волна со временем неминуемо должна была пройти по Малым королевствам, способствуя росту враждебности к Эль-Мюриду. Малые королевства были невелики и часто бессильны, но каждое ревностно оберегало свою независимость и суверенитет – намного ревностнее, чем более крупные государства.

Ожидая новостей, Гарун встретил незнакомца. Тогда это не имело особого значения, но со временем решило судьбы королевств.

Заскучав в убогом дворце Тамериции – тот выглядел хибарой даже по сравнению с домом детства Гаруна, – он начал захаживать на весеннюю ярмарку, что расположилась на лугу к северу от города. Наблюдая за шпагоглотателем, он вдруг почувствовал, как к нему приближается нечто непонятное, хотя никакой угрозы опознать не мог, и это его озадачило. Обычно его интуиция оказывалась намного точнее. Он огляделся.

Гарун пришел без охраны – если хариши собирались нанести удар, то сейчас была самая подходящая минута. Прокляв себя за ненужный риск, он призвал на помощь чувства шагуна.

Чудовищный дворец… Правители Тамериции были сущими варварами, неграмотными остолопами, скрывавшимися под масками знатных особ. Да что там – ему даже поговорить было не с кем, кроме чиновника казначейства, нанятого из Хеллин-Даймиеля.

Лишь один человек выделялся из толпы худых крестьян и рыжеволосых горожан – невысокий смуглый толстяк, на вид ровесник Гаруна, выглядевший здесь чужим. Чем-то он походил на жителей пустыни, но Гарун ни разу в жизни не встречал там толстых бедняков.

Он прощупал толстяка чувствами шагуна.

Именно от него исходило странное ощущение. «Да он с ума сошел, если думает, будто убийство сойдет ему с рук», – подумал Гарун. Проанализировав эту мысль со всех сторон, он понял, что толстый парень вовсе не охвачен безумием харишей, – это Гарун почувствовал сразу. Тот замышлял нечто иное.

Гаруну стало любопытно, и он позволил толстяку красться следом за собой. Этого парня он уже встречал – он был актером на ярмарке, исполнявшим вполне неплохие, хотя порой и не слишком понятные сценки.

Толстяк был проворен и ловок – Гарун хватился кошелька лишь через полминуты. Достаточно было на миг отвлечься, когда шпагоглотатель выдохнул пламя, и Гарун пытался разгадать механику фокуса.

Когда до него наконец дошло, он резко развернулся, но толстяк уже исчез.

Бин Юсиф мрачно усмехнулся. Вор был умелым, но дураком.

Поправив оружие, Гарун зашагал к палатке позади будки, где до этого выступал толстяк. Внутри палатки звякнули монеты.

Гарун заглянул сквозь прореху в ткани. Парень, ухмыляясь, считал деньги, повернувшись спиной к входу.

«Вдвойне дурак», – подумал Гарун, бесшумно, словно хорек, прокрадываясь в палатку. Он подождал, обнажив кинжал. Парень внезапно почувствовал его и развернулся, пытаясь встать.

Кинжал Гаруна коснулся его горла.

– Сидеть!

Тот плюхнулся на пол. Гарун выбросил вперед ладонь. Взгляд его был холоден, суров и безжалостен. Толстяк в страхе уставился на него.

– Мои деньги, – тихо и угрожающе произнес Гарун.

Вор хотел что-то сказать, но передумал и протянул Гаруну кошелек.

– Остальное. – Он видел, как исчезла золотая монета. Парень неплохо владел воровским ремеслом, но и Гаруну были знакомы их трюки. – Хорошо. А теперь объясни, почему мне не следует приказать тебя повесить. – Парень дернулся. Дернулась и рука Гаруна – кинжал снова коснулся смуглого горла. – Меня обучали Силе. Тебе не хватит ловкости, чтобы застичь меня врасплох. – (Парень уставился на него.) – Знаешь, кто я такой?

– Нет.

– Гарун бин Юсиф.

Вор озадаченно нахмурился:

– Которого называют Королем без Трона?

– Да.