Воспоминание о будущем - Михаил Хазин

К сожалению, первый путь сопряжен с большими проблемами (они общеизвестны, и описывать их необязательно), которые требуют подготовки в течение по крайней мере нескольких месяцев. А у вас производство стоит и надо его срочно запускать. Остается только один вариант: на то время, что вы готовитесь к силовому варианту решения проблемы, необходимо самостоятельно финансировать балансовые разрывы интересующего вас завода (разумеется, если эти деньги существенно меньше стоимости основного вашего бизнеса). Хотя с точки зрения экономики, это – бред! Отметим, что объемы тех денег, которые вам необходимо вкладывать, зависят не от специфики производства, а от жадности чиновников и наглости директора завода.

Именно такое психологическое состояние у руководителей американской экономики. Новая экономика на протяжении десяти лет была генератором большого количества инвестиционных и тем самым производственных цепочек, которые вдруг остановились. Совершенно естественным выглядит в этой ситуации искусственно поддержать соответствующие потоки, поскольку их восстановление (с учетом сформированной за годы капитализации) потребует в некотором будущем значительно больших средств.

Очень интересный вопрос, который неминуемо возникает в связи с новой экономикой, связан с тем, насколько вообще возможно поддержание достигнутого уровня продаж в отсутствие опережающего финансового обеспечения. В маркетинге существует один стандартный прием: если какой-нибудь товар не вызывает восторга потребителя и его продажи быстро падают после окончания активной стадии рекламной кампании, то его необходимо все время выводить на рынок под разными названиями, якобы связанными с усовершенствованиями и улучшениями.

Классический пример – реклама зубной пасты или стирального порошка. Но как показывает история новой экономики, очень часто похожие эффекты возникали и в ней. Но в отличие от ситуации с зубной пастой, здесь невозможно выдавать тот же самый продукт. Необходимо обеспечивать реальные изменения – пусть и не очень нужные пользователю, но хорошо рекламируемые. Такая ситуация постоянно требовала опережающих инвестиций – и для производства соответствующих изменений (в том числе и в программном обеспечении), и для обслуживания уже проданных продуктов. Дать точный ответ на поставленный выше вопрос пока невозможно, но не исключено, что как только входящий поток новой экономики уменьшится до размеров, соответствующих нынешнему значению потоков исходящих, то последние, в свою очередь, существенно уменьшатся. В этом случае общее падение инвестиционных потоков в американской экономике будет еще более сильным.

Итак, впервые в истории колоссальные инвестиции делались в сектор экономики, который не смог существенно увеличить свою долю продаж конечному потребителю и не дал своим корпоративным покупателям возможности улучшить потребительские свойства или количественные параметры своих товаров. Мобильные сети третьего поколения, на покупку лицензий по которым компании в Европе тратили десятки миллиардов долларов, до сих пор не развернуты – просто потому, что они никому не нужны. Оптоволоконные сети в США загружены на 5 % – и нет никаких оснований, что эта загрузка серьезно вырастет. Корпорации все чаще отказываются покупать продукцию новой экономики и поддерживать собственные подразделения, занимающиеся этой деятельностью, – потому что они приносят только убытки.

Это не значит, что вся новая экономика должна умереть. Разница между входящими и выходящими потоками в 1998 г. составила около 10 % в долях ВВП. С учетом падения выходящих потоков эту разницу имеет смысл увеличить до 15 %. С учетом сферы услуг, наросшей на новой экономике за 15 лет, – довести примерно до 25 % ВВП. Это тот объем американской экономики, который не продает вообще ничего – только потребляет. Существовать этот пласт (а по сути, паразитический нарост) может только либо на потоке наличности за счет продаж конечному потребителю (а этого, как сказано выше, нет и не предвидится), либо на неиссякаемом потоке инвестиций, но он уже иссяк, так как инвесторы поняли, что их дурят, и вкладывать свои средства под пустые обещания роста продаж больше не будут.

А что должно произойти по итогам структурной перестройки экономики? Эффектов будет несколько. Во-первых, существенно уменьшится собственно новая экономика. В основном за счет резкого сокращения продаж и исчезновения некоторого количества заведомо избыточных продуктов. При этом не исключено, что основной удар будет нанесен даже не столько предприятиям собственно новой экономики, а тем компаниям, которые активно развивали соответствующие направления в рамках традиционных видов деятельности. Общий объем такого уменьшения можно оценить снизу в 10 % ВВП – прямую разницу между входящими и выходящими потоками с учетом затрат на заработную плату. Эта величина может еще более вырасти в том случае, если существенно начнут падать продажи продукции новой экономики.

Но с точки зрения экономики в целом, основной неприятностью станет то, что существенно сократится финансовый поток со стороны новой экономики в сторону отраслей-смежников и далее, в соответствии с межотраслевым балансом. Хотя с точки зрения объема этот поток перераспределяется между всеми отраслями (так же, как и добавленная стоимость), и в этом смысле общее падение ВВП не может превышать падение за счет новой экономики, но проблема не в этом. Подавляющая часть предприятий-смежников продает свою продукцию не только новой экономике. В этом смысле для них резкое сокращение закупок со стороны наиболее выгодных клиентов (которые на протяжении более 10 лет тратили деньги достаточно свободно) приведет к резкому падению рентабельности и, как следствие, к существенному сокращению закупок у своих смежников. В результате общий объем падения ВВП может достаточно существенно превысить ту цифру в 10 %, которая может быть формально определена из разности входящих и выходящих потоков новой экономики.

К этому надо добавить и ту часть финансовых потоков, которые вообще не имеют отношения к межотраслевому балансу. Развитие новой экономики создало в США достаточно обширную группу менеджеров соответствующих компаний, доходы которой – как регулярные, в виде заработной платы, так и нерегулярные (в частности, от продажи своей доли акций) – составляли прямо-таки астрономические суммы. Многие отрасли приспособились к обслуживанию этой очень богатой группы.

Разумеется, по итогам структурной перестройки сам слой менеджеров новой экономики никуда не денется, но вот их доходы резко уменьшатся – и вся индустрия их обслуживания, скорее всего, прекратит свое существование.

Для пояснения этого тезиса приведем абстрактный пример. В США появились элитные загородные частные клубы (фитнесцентры, рестораны и т. д.), рассчитанные на богатых клиентов, которыми стали, в частности, топ-менеджеры бесчисленных интернет-компаний. Средства на красивую жизнь менеджеры получали от доверчивых инвесторов, которым они обещали бум интернет-торговли и прочих изобретений новой экономики. Но продаж нет, поток инвестиций закончился, компании банкротятся. И кому теперь будут продавать свои услуги все эти клубы?

На этом, собственно, отрывок из книги 2002 г. заканчивается. Но в нем уже достаточно четко описаны структурные проблемы еще только предстоящего ПЭК-кризиса и механизмы возникновения структурных диспропорций. Более того, этот отрывок очень четко показывает, как именно развивалась наша мысль относительно структурных проблем экономики в преддверии ПЭК-кризиса, на чем нужно обязательно остановиться.