Воспоминание о будущем - Михаил Хазин

Отметим, что в этом месте мы видим существенное отличие четвертого кризиса от второго, во время которого (в начале 30-х годов) никакой серьезной эмиссии не было. Почему же тогда денежные власти так боялись инфляции, а в современных условиях этот страх исчез? Как будет видно ниже, связано это как раз с тем, что в области кредитно-денежной политики ФРС показывает чрезвычайно высокую квалификацию, что позволяет использовать буквально самые тонкие ресурсы и эффекты для поддержания системы.

Ответы на эти вопросы достаточно просты, если вспомнить реальную конструкцию денежного обращения, которая, конечно, сложнее, чем пресловутая формула Фишера (ее я даже обсуждать не буду, поскольку она представляет собой такую абстракцию, которую ни к какой реальной жизни не применишь, а мы все-таки занимаемся именно реальностью). Итак, денежная масса описывается колоссальным количеством разных показателей (агрегатов): денежная база, М0, М1, М2 и т. д. Но если нас интересует нормальный денежный оборот (т. е. то, что используется в процессе хозяйственной деятельности субъектами экономики), то в нем участвует та часть денежной массы, которая (для США) наиболее адекватно описывается агрегатом М3.

Вообще говоря, правильная интерпретация денежной массы – отдельная большая проблема. В частности, для США, в которых очень велика доля в потреблении кредитных карт, – как описывать суммы, которые домохозяйства получили в рамках таких кредитов? Как наличные деньги? Или как кредитные? Вообще средства на депозитах до востребования по смыслу должны быть отнесены к наличным деньгам, но только если их может использовать банк. А в данном случае объем изымаемых денег практически не ограничен, но пока они не сняты, банк их использовать не может. И таких вопросов очень много, поэтому ограничимся официальными определениями и примем те агрегаты, которые определяет официальная статистика, даже отдавая себе отчет в том, что они не совсем адекватно отражают реальность.

Так вот, важнейшей характеристикой финансово-экономической системы является монетизация – отношение того объема денег, который участвует в обороте (т. е. для США это агрегат М3 денежной массы) к ВВП. В более или менее нормальных индустриальных экономиках этот показатель находится в районе 100 %, отклоняясь от него процентов на 10, в крайнем случае на 20. Если в экономике начинают преобладать чисто финансовые операции, этот показатель растет, если экономика чисто промышленная, немного снижается.

Если показатель монетизации опускается ниже уровня 80 %, то начинается эффект, который в России 90-х годов назывался кризисом неплатежей. Суть его состоит в том, что «нормальными» деньгами становится невозможно обеспечить денежный оборот, в результате чего экономика впадает в стагнацию, а все большую роль играют денежные суррогаты. Поскольку транзакционные издержки при обороне денежных суррогатов сильно выше, чем для денежного оборота, это ведет к росту инфляции и падению эффективности работы предприятий, зато начинают процветать финансовые спекулянты и посредники. Дополнительным негативом является то, что, поскольку с суррогатов трудно собирать налоги, бюджетная система становится хронически дефицитной.

Такая ситуация возникает, например, если, исходя из монетаристских догм (основанных на упомянутой выше формуле Фишера), начать для снижения инфляции сокращать объем денежной массы (чем, скажем, занималось либеральное правительство России перед дефолтом 1998 г. и после 2002 г.). Причем российские либералы не понимали, что сокращение наличной денежной массы (агрегат М0) можно компенсировать ростом кредитной эмиссии, и поэтому, вместо того чтобы стимулировать банковскую активность в реальном секторе, они ее только сокращали. В результате росла инфляция, только не монетарная, связанная с избытком денежной массы, а инфляция издержек, связанная с невозможностью для хозяйствующих субъектов нормально проводить платежи. Соответственно, реальный сектор проседал еще больше, рост инфляции и падение экономики выходили на новые рубежи.

Доказательством является уровень монетизации экономики России в 90-е годы: в 1991 г. она составляла, как это и должно было быть, около 100 %, в 1992 – 80 % (и это еще нормально, хотя уже на грани проблем), в 1993 г. – уже 40 %, в 1994 – 24 %, в 1995 – 12 %, в 1996 – 8 %. К лету 1998 г. она снизилась до 4 % и любая нормальная экономическая деятельность, в том числе и выплата налогов, практически прекратилась. После этого избежать массированной эмиссии было практически невозможно. Отметим, что либеральное правительство и здесь ухитрилось совершить выдающееся деяние, объявив дефолт в национальной валюте, но причина такого поведения явно выходила за рамки экономической целесообразности.

Если вспомнить описанные выше соображения, то логика команды Гайдара – Чубайса состояла в том, что они представляли собой дочернюю группу Западного ГП. Но на тот момент (лето 1998 г.) было еще не ясно, какие из элитных групп возьмут верх в России, поскольку в ней были как представители Красного проекта (они получили некоторую возможность после дефолта, но не использовали ее с точки зрения борьбы за власть), так и потенциальные сторонники проекта Капиталистического (которые хотели развития капиталистических отношений в России без контроля со стороны международного капитала). И двойной дефолт (суверенный и банковский), объявленный либеральной командой, был связан как раз с тем, что либеральная группа пыталась уничтожить ту часть новой, предпринимательской экономики, которая выросла независимо от них, находилась вне их контроля и серьезно конкурировала с частью элиты, образовавшейся в процессе приватизации.

Но возвращаемся к системе денежного обращения. Что такое объем денег, находящихся в обороте (для США, напомним, наиболее близкое приближение – агрегат М3)? Это тот объем денег, который возникает в финансовой системе за счет механизма кредитной мультипликации. Суть этого механизма может быть объяснена следующим образом. Пусть в нашей стране всего один банк, который имеет уставной капитал 1 рубль. Тогда его валюта баланса составляет ровно этот самый рубль, который находится и в активе (в виде денег в кассе) и в пассиве (обязательства перед владельцами). Но банк может выдать этот рубль строителю Пете, который получит кредит на строительство дома. В результате банк открывает Пете кредитный счет, на который переводит рубль (уже электронный). И баланс увеличивается: в активе уже два рубля (наличный рубль в кассе и рубль с процентами, который Петя обязался вернуть), как и в пассиве (обязательство перед владельцами и рубль, который нужно дать Пете на его строительство).

Дальше Петя открывает счета своим работникам и переводит на них часть кредитных денег. Еще часть он выплачивает своим поставщикам, у которых счета в этом же банке. В результате активы банка, как и пассивы, вырастают еще сильнее. А наличность как была, так и осталась, – рубль. Собственно, суть денежной политики со стороны надзорного органа состоит как раз в том, чтобы пирамида добавляемых таким образом денег (а соответствующий процесс как раз и носит название кредитной мультипликации или кредитной эмиссии) была ограничена.

Для этого используются два основных инструмента: ставка процента и резервирование. Суть резервирования состоит в том, что банки при любой операции по выдаче кредита должны переводить в Центробанк некий резервный депозит, объем которого зависит как от риска операции, так и от текущей экономической конъюнктуры. При этом денежная база – это как раз наличные деньги, которые центральный банк вбросил в экономическую систему (т. е. результат денежной эмиссии), находящиеся в банковской системе или на руках у населения, а денежный агрегат М3 как раз и описывает полный объем денег, возникший в результате кредитной эмиссии.