The Intel. Как Роберт Нойс, Гордон Мур и Энди Гроув создали самую влиятельную компанию в мире - Марк Мэлоун

Продолжая аналогию, скажем: эволюция маленькой компании в большую корпорацию – это как превращение республики в империю. Для первой нужен лидер, человек для людей, для второй нужен император, Цезарь, тот, кто не боится принимать решения и иметь дело с финансами и контролировать жизни тысяч людей.

Энди Гроув хотел такую работу. Он всегда ее хотел. Он ее заработал. Теперь он хотел показать, что он ее достоин. Для Intel и для мировой экономики 80-е и 90-е годы прошли под именем Энди Гроува. К счастью, Энди Гроув оказался лучшим бизнесменом своего времени.

Энди Гроув скорее бы умер, чем позволил умереть Intel. И он бы продолжал бороться. Так вы и создаете самую дорогую компанию в истории, становитесь человеком года в Time, живете так, что даже Стив Джобс гордится дружбой с вами, и как минимум один раз предотвращаете спад экономики США. И вот почему даже ваши коллеги явно должны собраться с духом, чтобы просто с вами поздороваться. Уж они-то знают, что, так или иначе, общение с вами – это состязание, дружеское или нет, в котором они проиграют.

Чтобы понять Intel, особенно того властного титана всемирного бизнеса, которым он стал в восьмидесятых и девяностых годах, вам сначала нужно понять Эндрю Стивена Гроува, урожденного Андраша Иштвана Грофа. Не думайте, что это просто. Энди Гроув, перефразируя Черчилля, это – «тайна, завернутая в чистую волю».

Есть в истории Кремниевой долины три знаменательных эпизода, связанных с переменой лидеров. Первый называется Великое возвращение. Он относится к 1990-м годам, когда Билл Хьюлетт и Дейв Паккард, уже будучи живыми легендами, вернулись в свою компанию в период кризиса. Они поистине встряхнули топ-менеджмент и возвратили компанию на путь исторического роста. То, что они сделали это, основываясь на всего одной записке от секретаря, только подчеркивает их веру в Особый Путь НР.

Второй эпизод можно назвать iSteve, по имени приставки, которую Стив Джобс использовал для продукции Apple, вернувшись в компанию в начале XXI века. После основания Apple и превращения его в монополию Стив Джобс вдруг и сам превратился в персону нон грата из-за своей детской раздражительности, мегаломании и жестокости по отношению к подчиненным. Он купил себе несколько лет, цинично и безошибочно захватив проект «макинтош» после того, как его собственный проект компьютеров – «Лиза» – провалился. Но, несмотря на свои очевидные дарования, в итоге Джобс стал слишком большой ответственностью для Apple и был уволен собственным помощником. Вскоре, однако, после неприкаянных десяти лет в попытках создать конкурентоспособный компьютер, Джобс, уже более мудрый и старый, вернулся в медленно умирающий Apple. Характер его оставался сложным, но теперь он понимал, что Apple для него был важнее всего. И все последующее десятилетие, до самой своей смерти, Джобс работал на то, чтобы превратить компанию в самую успешную и инновационную в новом столетии.

Ну а третий эпизод называется Сердце Энди Гроува. За четверть века, прошедшую между его президентством в Intel в 1979 году и его уходом с должности председателя Совета директоров компании в 2005 году, Энди Гроув стоял на капитанском мостике компании в самом эпицентре электронной индустрии. В критические моменты казалось, что только благодаря ему вся глобальная экономика успокаивается. Его публичные заявления двигали цены на акции. Когда Intel кашлял, заболевала вся экономика. Президенты США просили у него совета. Его книги стали библией предпринимателей и бизнесменов.

Иначе говоря, в своей карьере Гроув заполучил все, что хотел, все, чего он, по его мнению, заслуживал. Но это дорогого стоило. Его уверенность в собственных возможностях как инженера, лидера и бизнесмена, случалось, пошатывалась. Он бывал публично унижен и осужден, когда принимал очень спорные решения. И в самой низшей точке его карьеры он обнаружил, что он и его компания обвиняются в хищнической политике и ему придется проглотить свою гордость и пресмыкаться, чтобы спасти Intel.

Однако если именно такой опыт часто ломал более слабых директоров, то Энди Гроува он заставлял становиться сильнее и сохранить компанию. Он прощал человеческие слабости, был предан своим подчиненным и умел смотреть на любую ситуацию с разных точек зрения – но не теряя компетенции. Энди Гроув, унаследовавший лидерство в Intel в конце 70-х, несмотря на весь его ум и талант, не умел управлять гигантским концерном типа Intel. К началу нового века, когда он ушел с поста исполнительного директора, работа выглядела очень простой.

Самой известной фразой Энди была: «Выживут только параноики». Она стала заглавием его самой известной книги. Это был очень хороший совет для тех, кто управлял компанией в быстро меняющемся мире. Но настоящий урок эры Энди Гроува в Intel заключался в том, что выживают лишь те, кто учится на своих ошибках.

Intel стал во главе технического мира под управлением Гроува не потому, что он хоть раз перестал стремиться к победе. Он никогда не переставал. Но он узнал (иногда благодаря силе), что к победе ведут много путей – помимо его собственного.

Есть очень трогательная – хотя и несколько напрягающая – фотография матери Энди Гроува, сделанная в Венгрии в 1944 году. Она – милая женщина с короткой стрижкой, широкой улыбкой и веселыми морщинками в уголках глаз. Ее голова склонилась набок, она играет с восьмилетним Андрашем. Улыбка Марии Гроф такая приятная и притягательная, что лишь после того, как вы внимательно изучите фотографию, вы с ужасом заметите, что на лацкане ее платья, почти спрятанная среди цветов, нашита Звезда Давида.

Есть и вторая фотография, сделанная несколько месяцев спустя, – еще более трогательная. Это семейная фотография Марии, ее мужа Дьердя и маленького Андраша в рубашке и чем-то, что похоже на ледерхозе.

Как записал биограф Гроува Ричард Тедлоу, выражения лиц и язык тела трех человек на этой фотографии говорят о многом. Мария на ней выглядит как совершенно другой человек. Ее волосы собраны в пучок достаточно небрежно, она выглядит лет на двадцать старше, под глазами у нее мешки. Даже ее платье, хоть и стильное, все равно висит на ней, как на вешалке. Дьердь, в полосатом костюме, серой или голубой рубашке и в галстуке, положил руку ей на плечо. Это скорее не объятие, но жест защиты, попытка дать жене то малое, что он может предложить. Со своим «вдовьим выступом» черных волос, лицо Дьердя кажется острым, с длинным носом, и, как и у его жены, губы сложены в вымученную улыбку. Увидеть глаза родителей невозможно, потому что они смотрят на их сына, сидящего между ними.

Внизу фотографии, в третьей вершине воображаемого треугольника, сидит маленький Андраш, луч света между серых туч. Он выглядит таким счастливым, таким полным радости, таким освещенным, что если бы эта фотография была сделана лет через десять, вы бы решили, что это была ретушь (или, если бы дело происходило в Кремниевой долине, фотошоп). Для него это целое приключение – нарядиться и сидеть с родителями, и он переполнен радостью. Лица его родителей отражают страх, который начал заполнять их дни, – смелый, но грустный взгляд, направленный на ребенка, показывает, что они волнуются за его будущее и что они хотят спасти его от всех возможных бед.