А&В. Бабочка - Tais

лице начал заносить руку, прицеливаясь, судя по траектории, в сердце Бастера. Новак одним рывком подскочил к Дэну и схватил его за руку.

— Прекрати с-сейчас же! — Хоть его голос и дрожал, но в нем присутствовала неожиданная твердость.

— Какая жалость-то! Единственный, кому я хотел подарить жизнь, так бесцеремонно выбросил мой подарок! — выкрикнул Дэн в лицо Новаку и ударил его по голове прутом.

Сознание ускользнуло от Новака, и он упал на землю в судорогах.

— У него эпилепсия. Скоро начнется рвота, — объяснил белобрысому Дэн. — У него всегда так. Если его не перевернуть, скорее всего, он задохнется. Как это грустно.

Несмотря на сказанное, грусти на лице Дэна не было, как и сожаления. Он спокойно, не переворачивая своего когда-то лучшего друга, смотрел на него, и казалось, размышлял о чем-то.

— Ты говорил, я тебе чем-то услужил. Чем? — оторвал его от раздумий белобрысый.

— Ну как это чем? Ты так и не понял разве?

— Нет.

— Ты сильно облегчил мне задачу. Я изначально хотел вывернуть все так, что Хиро напал на Оли. Мы пришли на подмогу, но он оказался сильнее, и в последний момент Оли смогла его ударить шокером, от чего он скончался. И вуаля! Маньяк мертв. Я вне подозрений. Максимум, что могло случиться, так это то, что Оли бы посадили за превышение самообороны, но этот «медведь» не помер от разряда. Эх. Такой план запорол. И вдруг появился ты. Теперь легко будет вывернуть все так, что вы с ним были в сговоре и я — несчастная жертва, чудом справившееся с вами и, конечно, единственный выживший. Получается, я избавлюсь от всех свидетелей благодаря тебе. Спасибо за то, что помог от них избавиться. Они давно действовали мне на нервы.

— Ты тот маньяк?

— Ну кто же еще? Ты же давно об этом догадался.

— Зачем ты это делал?

— Что именно?

— Зачем убивал девушек?

— Изначально я не хотел никого убивать. Но так вышло, что Лили меня спровоцировала. Я сам не понял, как это произошло, а потом осознал, что со мной за это сделают. И решил, что терять мне нечего. Черт! Это оказалось так приятно! В конце концов, все они это заслужили. Шалавы малолетние!

— И тогда ты решил отвести подозрения, обвинив Хиро?

— Тут я долго не думал. Все-таки это такой хороший шанс вернуться к нормальной жизни.

— Ты, правда, думал, что после такого твоя жизнь стала бы вновь нормальной?

— Ну конечно же! Господи, ну что за глупый вопрос для того, кто скоро отправится на тот свет. — Он обернулся обратно к белобрысому.

По булькающим звукам стало понятно, что у Новака началась рвота. Он так и лежал на спине. Дэн не собирался его переворачивать и точно не дал бы никому этого сделать.

— Тебе плевать на то, что он сейчас задохнется?

На одном дыхании Дэн все ему рассказал: и про влюбленность Новака, и про нездоровую привязанность к нему, и про первую встречу с Лилит, про ревность и про убийства, что доставляли ему немалое удовольствие. Слова лились нескончаемым потоком, и когда, наконец, он закончил говорить, Новак уже давно не шевелился. Не издавалось ни звука, кроме капель дождя и тихого бормотания Оливии. Новак больше не дышал.

— Зачем ты все это рассказывал?

— Ну а когда еще? Иногда просто необходимо выговориться. А ни ты, ни он, ни кто-либо еще отсюда не выйдет живым. Кроме меня, конечно.

— Ясно, — отрезал белобрысый и, глубоко вздохнув, продолжил. — Да, я — Альфа. И, похоже, Лилит плохо тебе объяснила, кто это такие. Скоро все закончится.

— Аха-ха-ха-ха-ха-ха…. Что это было? Угроза? Или последняя попытка спастись? Что ты можешь мне…

Договорить ему не дали, заставив замолчать внезапным ударом в живот. Белобрысый, не теряя времени, быстро выхватил прут из его рук и ударил острым концов в ногу. Прут зашел в бедро на несколько сантиметров. От сильной боли Дэн взвыл и упал на одно колено.

— Я не люблю, когда кричат. Очень тебя прошу, давай без этого, — сказал белобрысый, смотря на в глаза Дэну с тем же спокойствием и хладнокровием, что и прежде. А потом повернул прут в ране.

С первой секунды, как Дэн увидел этого странного белобрысого паренька, в душу ему засело смутное беспокойство, которое он не мог понять и осознать. Что-то такое, что свербело на границе подсознательного, но не обретало четкую и понятную форму. И теперь внезапно обрело. «Он не человек» — пронеслось в его голове. Он не видел перед собой человека, человек не способен на это. Мало того, что он был до ужасного спокоен все это время, не выказывая абсолютно никаких эмоций, так еще в его глазах было нечто такое, что вызывало дикий, можно даже сказать, животный ужас. Говорят, что глаза — зеркало души. Если это так, то душа этого парня ледяная и бесчеловечно жестокая. Нет, перед ним не человек, подумал Дэн, а хищный змей, прикинувшийся человеком. А он, Дэн, — лишь крохотный беспомощный перед змеем рыжий бурундук, что когда-то воображал себе силу, которой у него никогда не было. Не встречавший никогда настоящего хищника, бурундук, что легко расправлялся со всякими червями и букашками под своими ногами, ошибочно посчитал, что он — сильнейшее создание, которому все должны безропотно подчиняться. Но уверенность эта рассеялась, как туман поутру, стоило лишь увидеть настоящего реального Альфу. Не хотел он тогда верить Лилит. Слишком уж сильно это задевало его гордость. Но сейчас он понимал, что все сказанное ею было правдой, и то, что он — Бета, было решено в момент его зачатия на генетическом уровне. Ему никогда не справиться с белобрысым.

«Я скоро умру» — подумал Дэн.

— Да. Скоро ты умрешь, — словно прочитав его мысли, сказал белобрысый.

Движимый отчаяньем, Дэн кинулся на выход, забыв о боле в ноге. Сейчас его нога беспокоила меньше всего на свете, лишь бы улизнуть от змея. Он не услышал за собой погони, и уже было подумал, что ему удалось сбежать, ведь выход так близко — всего пара метров.

— Насильник-ик-ик… убийца-ца-ца… — крикнул ему в спину белобрысый, а эхо подхватило.

Внезапно перед Дэном появилась Оливия, преградив ему путь. «С дороги, дура!». Он, желая ударить ее, занес руку, но тут же волна нестерпимой боли прокатилось по плечу. Оглянувшись, он увидел, что из него торчит тот же прут, прямо из предплечья. Боль заставила его упасть на колени, а удар Оливии коленом по лицу окончательно повалил его на живот.

— Урод-од-од… Насильник-ик-ик… — вновь раздалось мужским эхом из темноты.

— Маньяк-як-як… Убийца-ца-ца