А&В. Бабочка - Tais

он все не мог очнуться от этого кошмара, как бы сильно не жмурил глаза, лежа на земле.

Мультяшные котики

Вдруг в какофонию ворвался новый непонятный звук. Чирк… Чирк… Ребята тут же затихли и устремили свои взгляды в сторону источника. Даже Новак поднял голову с земли, с интересом взглянув туда же. В самом темном углу склада стоял парень с волосами цвета снега. В зубах у него торчала сигарета, и он, по всей видимости, безуспешно пытался ее прикурить, чиркая зажигалкой. Любой бы на его месте постарался смыться незаметно, но этому парню будто было все безразлично. Как ни странно, не его поведение удивляло в первую очередь. Первое, что изумило буквально всех, — его внешность. Таких людей они не видели никогда. Он будто явился с другого мира. Белые, словно лист бумаги, волосы, такие же ресницы и брови, красующиеся на миловидном лице. Белесая фарфоровая кожа. И неописуемо яркие глубокие бирюзовые глаза, что словно смотрели напрямую в душу. «Альбинос?» — пронеслось в голове у Новака. Черное приталенное пальто идеально подчеркивало его худую фигуру и придавало элегантности виду. Он не выказывал ни агрессии, ни дружелюбия, лишь холодное безразличие, отчего казался еще больше не от мира сего. В общем, зрелище завораживающее.

— Простите, что отвлекаю. Ребят, огоньку не будет? — вежливым тоном спросил этот парень. Даже голос его казался странным. Таким сухим и безжизненным. И одновременно с этим он имел странную притягательность. Ему никто не ответил. — Ну нет так нет, — чуть погодя ответил он и продолжил пытаться выдавить из зажигалки немного огня.

От первого шока компания более менее оправилась и стала действовать. Не сказав ни слова, они все как по команде стали окружать белобрысого парня, и когда кольцо замкнулось, он заговорил обжигающе ледяным тоном:

— Не советую, — сказал он спокойно, подняв на Дэна свой невозмутимый взгляд. Новак хорошо уловил, как Дэн дернулся, как только в него впились эти глаза. — Больно будет.

— А ты смелый, — крикнул Бастер и занес руку, намереваясь ударить прутом по голове, что, видимо, успел подобрать, пока все глядели на белобрысого. Его план провалился — ловко пригнувшись, парень избежал удара, а потом подставил Бастеру подножку, которая в сочетании с инерцией удара повалила его на землю. Плюхнулся он прямо лицом в кашу из осколков от битой бутылки, грязи и другого мусора. На щеке и руке, которой он угодил в осколки, появились глубокие порезы. Бастер вскрикнул.

— Я же говорил, — тем же безмятежным, излучающим спокойствие и уверенность голосом сказал белобрысый и поставил свою ногу на голову Бастеру, не давая ему встать.

Вся компания замерла. Все растерялись, даже Дэн.

— Слушай. Ну зачем сразу так? Давай поговорим? — сказал Дэн осторожно, нарушив короткое молчание.

— Ну давай.

— Мы не знаем, кто ты, что тебе нужно? Ты на его стороне или на нашей?

— Ни на чьей.

— И все же … м-м-м… зачем ты здесь?

— Просто так.

— Просто так?

— Да.

— Я… я не понимаю. Ты пойдешь в полицию? Сдашь нас? Или чего-то еще?

— Нет. Я вас не сдам. Мне ни к чему.

— Тогда что? Что ты хочешь?

— Я же сказал: «прикурить».

— Прикурить?!

— Ну да.

— Ты идиот или притворяешься?

— Так будет, нет?

Этот разговор не прояснил абсолютно ничего. Белобрысый будто специально отвечал максимально странно и не соответствующе ситуации, и, несмотря на то, что перед ним стояло как минимум трое парней сильнее его, он ни капли не испугался. И не было похоже, что он скрывал страх, как обычно бывает с храбрившимися, что желают стать героями и спасти невинных. Нет, ему действительно не было страшно. Да и в целом складывалось впечатление, что никаких эмоций он не испытывал.

— А ты мне нравишься, — после короткого молчания сказал Дэн. — Так и быть, я тебе расскажу кое о чем. Видишь парня на земле? — Он кивнул в сторону Араки.

— Ага.

— Я думаю, ты видел, чем мы тут занимались последние полчаса. Ты же понимаешь, что это не совсем вписывается в рамки закона?

— Тут и дурак поймет.

— Так вот. Он — самая настоящая угроза нашей цивилизованной жизни.

— Да что ты? — Тон его голоса был насквозь пропитан сарказмом, однако Дэн продолжил говорить:

— Ты же в курсе последних убийств? Думаю, да. Мало кто в этом городе о них еще не слышал. Так вот, представь себе, мы нашли того маньяка! — Будто подтверждая свои слова, он эмоционально всплеснул руками и повернулся к лежащему на земле избитому до полусмерти бедняге. — Ты только представь! Этот ублюдок прикидывался добропорядочным, честным и добрым днем, а по вечерам совершал с девушками, женщинами и совсем маленькими девочками такое, от чего даже у взрослых закоренелых мужчин нутро от омерзения выворачивалось.

Новак, внимательно следивший за их разговором, увидел, как Дэн в обычной для себя манере, когда хочет кого-то в чем-то убедить, постарался установить зрительный контакт. Но только он встретился взглядом с этим парнем, как тут же опустил глаза. Через секунду, правда, уже взял себя в руки и через силу, что хорошо было видно, смотрел на него, но от его былой уверенности не осталось и следа. Впервые Новак видел нечто подобное — Дэн пасует перед другим парнем! Более того перед незнакомцем, что выглядит куда слабее него физически. Будто осознав это, Дэн разозлился, но умело скрыл это под своей улыбкой.

Внезапно белобрысый шевельнулся, он убрал ногу с головы Бастера, про которого все уже напрочь забыли, наблюдая шоу куда интересней. Бастер, кряхтя, перевернулся и жадно стал поглощать воздух.

— Но, к сожалению, весомых улик против него не имеется, одни лишь косвенные, — продолжил свою тираду Дэн. — Видишь ли, он крайне осторожен. Да и деньги на адвоката у него наверняка найдутся. Ну как, ты мне скажи, честным гражданам бороться с таким злом без помощи нашей судебной системы? Ну не могли мы бестолково опустить руки и продолжать смотреть на это. Остается лишь одно. Если государство не может защитить нас и нести справедливость, как ему положено, то нести ее будем мы сами. Мы решили собственноручно наказать это зло и избавить от него мир. И раз уж ты стал невольным свидетелем торжества справедливости, то приглашаем тебя — присоединяйся. Давай восстановим вместе спокойствие и мир в нашем городе?

От всей неестественности сказанного на душе Новака появилось неясное мерзкое чувство. Во-первых, Дэну всегда, сколько знал его Новак, были до лампочки справедливость, мир и спокойствие. Даже наоборот, он скорее был их противником, потому что сам неоднократно