Цеховик. Книга 4. Подпольная империя - Дмитрий Ромов

И всё, считай жизнь удалась. А вы все делайте, что хотите. Так нет же, за державу видите ли обидно. Сознательный, твою мать. Раз получил второй шанс, нужно его использовать с пользой.

Может надо было перестрелять всех Калугиных, Горбачёвых, Ельциных и прочих «реформаторов»? И остаться в «застое» на подольше… Э-хе-хе… Кабы знать…

Вдруг деревья расступаются и мы выходим на довольно большую поляну, окружённую лесом. На ней стоит маленькая покосившаяся избушка с редким почерневшим деревянным забором. А рядом — приличного размера котлован с начатым фундаментом. У фундамента пыхтит зилок с цистерной с надписью «Цемент», как в «Джентльменах удачи».

— А чё, прям сюда нельзя было подъехать? — тихонько бурчит один из бандитов.

— Ну ты мозги-то включи, — отвечает другой. — Они, вообще, есть у тебя? Тогда надо было бы через деревню проезжать, на виду у всех.

— Ну а чё, мало ли кто куда ездит…

Мы подходим к котловану и останавливаемся. Хороший кто-то себе домик строит на опушке леса, терем настоящий. Стоим. Ничего не происходит. Чего ждём?

— Чего ждём? — спрашивает один из толпы.

— Тебе чё больше всех знать надо? Сказано стоять вот и стой.

— Шеф сейчас приедет, — говорит ещё кто-то.

Цвет стоит с непроницаемым видом, хотя, разумеется, понимает, к чему всё идёт. Я на свою беду тоже понимаю и внимательно слежу за бандосами, пытаясь найти брешь в их строю, зацепиться хоть за какую-то возможность.

Проходит минут пятнадцать и из леса выходят два человека. Понятно. Один из них Кот. Так я и думал. Ну, послушаем, что он скажет, видать есть что сказать раз сам пожаловал.

— Ну что, бывшие авторитетные воры, — широко улыбаясь говорит он. — Заждались? А вот и я.

Он прямо лучится от счастья, будто тройной оклад получил или в лотерею выиграл.

— Дай-ка, сам хочу. Глушак тоже дайте.

Он берёт у одного из своих людей пистолет и осматривает. Потом передёргивает затвор. Прикручивает глушитель.

— Давай цементовоз на эту сторону, — командует Кот и делает шаг вперёд.

Мы стоим на самом краю, Парашютист, я и Цвет. Первым Кот подходит к Парашютисту и останавливается примерно в двух метрах. Руку не перехватишь, приём не применишь, да ещё и свора рядом, у всех оружие. Откуда столько, арсенал что ли взяли?

Умирать не страшно… Хотя нет, неправда, страшно, конечно, но я ведь уже умирал однажды. А вдруг ещё куда перенесусь? Впрочем, второй шанс, наверное только однажды выпадает. Ну вот, заодно и проверим…

— Дурак ты, Парашютист, — с улыбкой, будто сказку рассказывает, говорит Кот. — Дурак. Повёлся? Ну ничего, ты же гнида, за свою шкуру всех продать готов. Так что тебя и не жалко. Тем более аппетит у тебя вообще не по возрасту и не по уму. Думал тебя вместо Цвета поставят? Ты когда в общак нормально платил последний раз? Всё слёзы крокодильи лил? Сдохни, короче.

— Кот! — орёт Парашютист. — Ну ты чего! Я же за тебя горой. Я же всё сделал, как ты велел! Я же всё сделал и сделаю. За что?! Я ведь не знаю даже.

Он падает на колени и тянет руки к Коту. Кот смотрит на это умильным взглядом, а потом хмыкает, чуть качнув головой и, быстро подняв руку с пистолетом, нажимает на спусковой крючок.

Раздаётся металлический, щёлкающий звук плевка, не такой уж и тихий, между прочим, но и недостаточно громкий, чтобы заподозрить в нём звук выстрела. Парашютист чуть дёргается и вмиг делается неживым. На лбу его вздувается шишечка с красным кратером посерёдке, а из затылка вырывается красный фонтанчик.

Я хорошо его вижу и слышу очень тихий чавкающий звук. Был Парашютист и нет. Выражение его лица вмиг меняется и становится неестественным. Мертвенным и отчуждённым. Его коленопреклонённое тело несколько секунд продолжает стоять, но жизни в нём больше нет. Постояв на коленях, телесная оболочка Парашютиста чуть наклоняется вперёд и падает, втыкаясь лицом в мягкий, как специально насыпанный в этом месте песок, мелкий и сырой…

Жаль загубленную жизнь? Да… Я поднимаю голову и смотрю в небо. Красота-то какая. Птицы кружат, вдали летит вертолёт, ещё выше самолёты прочерчивают лазурь жёлтыми следами. Это всё тоже жаль…

— За что, за что… Место твоё понадобилось хорошим людям, вот за что.

Не прекращая улыбаться, Кот подходит ко мне.

— Вот и ты, Бро… Я ведь тебя и не знаю совсем. Возможно, ты нормальный кент. Наверное, тоже хочешь знать за что? — улыбаясь, мяукает Кот и поднимает руку.

Честно говоря, не очень. Какая разница теперь-то уж, когда сделать, по всей видимости, ничего не получится. Сейчас мой мысленный взор переносится к моей тайной недостроенной империи. И её жаль. Только всё налаживаться начало, стало вырисовываться, контуры появились. Скоро польются виски и ром, а ещё и водка. Не «Белуга», конечно, но тоже хорошая, а главное, нужная трудящимся.

Швейная фабрика начнёт выпускать джинсы, джинсовые куртки и юбки, колбаса, опять же, отличного качества, между прочим, и уже на потоке. Два казино уже работают, но это капля в море, сколько ещё открыть нужно, и букмекерские конторы, это вам не спортлото, здесь выигрыш реальный.

А ещё в перспективе у нас что? Строительство. ВССО. Нужно налаживать работу, посылать студентов в Узбекистан, да и у нас в области тоже работа найдётся. А внешнеэкономическая деятельность? До этого ещё конечно далеко, но без неё никак, вот совсем никак.

И всё это в тесном сотрудничестве с партией, КГБ и МВД. Эх, не жизнь, а… служение. Служу Советскому Союзу. Как могу, конечно, по мере своего понимания.

И потом, Наташка, наверное расстроится… Почему-то грустнее всего становится от воспоминания о ней… Ну вот, зато я всё-таки прав был, что не стал с ней шуры-муры крутить… Но, если бы сейчас удалось спастись, тогда совсем другое дело… Да… И родители тоже расстроятся. И Трыня. И, конечно же Платоныч. Прощай, дядя Юра… Уехал ваш Егор и не вернулся, стал надеждой и опорой, буквально фундаментом подмосковной дачной недвижимости. Короче…

В Париж он больше не вернётся,

оставил только карточку свою…

— В отличие от Парашютиста, к тебе у меня нет претензий, — гнёт своё Кот, выводя меня из раздумий. — Странно, да? Действительно ведь странно. Жизнь вообще штука странная. Но тут вот какое дело, ничего личного, поверь. Просто кореш попросил, а я пообещал, так что вот, Киргиз привет передаёт.