Ева и Мясоедов - Алексей Николаевич Варламов

не умел таким быть? Да нет, конечно. У него есть святое за душой, где ирония неуместа. И это святое – таинство брака. Надсмеявшийся над ним в «Графе Нулине», Пушкин чрезвычайно серьезно стал относиться к венчанному браку, после того как обвенчался сам или, по крайней мере, когда стал к венчанию всерьез готовиться. В сущности именно об этом – о неотменимости венчания – толкуют и «Метель», и «Дубровский».

«Поздно, Дубровский. Я обвенчана…»

Обвенчана и Марья Гавриловна и поэтому не может выйти замуж ни за кого, кроме того человека, который из-за непростительного легкомыслия сыграл с ней злую шутку зимней ночью 1812 года.

«Так это были вы? И вы меня не узнаёте?»

Здесь – непереходимая черта. Красная линия.

«…я другому отдана; я буду век ему верна».

Он очень хотел, чтобы так было и в его жизни. Может быть, своим творчеством, всеми возлюбленными героинями вымаливал. Не получилось.

4

Но это все – дела дворянские. Здесь он строг, беспощаден, здесь предъявляет суровый счет, зато с удивлением вглядывается в народную жизнь и запечатлевает совсем другие нравы и другие отношения между мужьями и женами, для него немыслимые.

Вот отрывок, не вошедший в основную редакцию «Путешествия в Арзрум».

«– Какие вести? – спросил я у прискакавшего ко мне урядника, – все ли дома благополучно?

– Слава богу, – отвечал он, – старики мои живы; жена здорова.

– А давно ли ты с ними расстался?

– Да вот уже три года, хоть по положению надлежало бы служить только год…

– А скажи, – прервал его молодой артиллерийский офицер, – не родила ли у тебя жена во время отсутствия?

– Ребята говорят, что нет, – отвечал веселый урядник.

– А не б<лядова>ла ли без тебя?

– Помаленьку, слышно, б<лядова>ла.

– Что ж, побьешь ты ее за это?

– А зачем ее бить? Разве я безгрешен?

– Справедливо; а у тебя, брат, – спросил я другого казака, – так ли честна хозяйка, как у урядника?

– Моя родила, – отвечал он, стараясь скрыть свою досаду.

– А кого бог дал?

– Сына.

– Что ж, брат, побьешь ее?

– Да посмотрю; коли на зиму сена припасла, так и прощу, коли нет, так побью.

– И дело, – подхватил товарищ, – побьешь, да и будешь горевать, как старик Черкасов; смолоду был он дюж и горяч, случился с ним тот же грех, как и с тобой, поколотил он хозяйку, так что она после того тридцать лет жила калекой. С сыном его случись та же беда, и тот было стал колотить молодицу, а старик-то ему: “Слушай, Иван, оставь ее, посмотри-ка на мать, и я смолоду поколотил ее за то же, да и жизни не рад”. Так и ты, – продолжал урядник, – жену-то прости, а выб<ляд>ка посылай чаще по дождю.

– Ладно, ладно, посмотрим, – отвечал казак уряднику.

– А в самом деле, – спросил я, – что ты сделаешь с выб<ляд>ком?

– Да что с ним делать? Корми да отвечай за него, как за родного.

– Сердит, – шепнул мне урядник, – теперь жена не смей и показаться ему: прибьет до смерти.

Это заставило меня размышлять о простоте казачьих нравов.

– Каких лет у вас женят? – спросил я.

– Да лет четырнадцати, – отвечал урядник.

– Слишком рано, муж не сладит с женою.

– Свекор, если добр, так поможет. Вот у нас старик Суслов женил сына да и сделал себе внука».[5]

Эти строки он оставил в черновиках, но и в «Онегине» читаем про судьбу Таниной няни:

Мой Ваня

Моложе был меня, мой свет.

А было мне тринадцать лет.

(В школе мы хихикали, когда это читали.)

И несколькими строками ниже:

…Да ты не слушаешь меня.

Татьяна и вправду не хочет няню слушать, и не только потому, что слишком занята собой, своей любовью, но и потому, что ей нянин рассказ не поможет, ничего общего у них в этом деле нет. Тут пропасть пролегла между двумя русскими душами и между двумя сословиями, и вряд ли поймут эти урядники и казаки все сложные «заморочки» пушкинских барышень, как те не поймут своих народных сестер. Впрочем, в «Капитанской дочке» автор попытается два этих мира если не сблизить, то каким-то образом сопоставить, соотнести.

5

Однако вот странность, а вернее – художественная закономерность. Насколько скуп, лаконичен и даже однообразен Пушкин не только в языке своей нагой, по чьему-то дивному определению, прозы, но и в ее сюжетных ходах и поворотах. Обратимся еще раз к «Барышне-крестьянке» и «Капитанской дочке». Общего между ними, казалось бы, немного, но совпадения в судьбах и поступках героев, а также в авторских описаниях отдельных эпизодов поразительны – вплоть до употребления одинаковых слов.

Вот как, например, изображается встреча Лизы Муромцевой с Алексеем Берестовым в «Барышне-крестьянке» и Маши Мироновой с Екатериной Второй в «Капитанской дочке».

«Барышня-крестьянка»: «На другой день, ни свет ни заря, Лиза уже проснулась. Весь дом еще спал. <…> Заря сияла на востоке, и золотые ряды облаков, казалось, ожидали солнца, как царедворцы ожидают государя…»

«Капитанская дочка»: «На другой день рано утром Марья Ивановна проснулась, оделась и тихонько пошла в сад. Утро было прекрасное, солнце освещало вершины лип, пожелтевших уже под свежим дыханием осени».

Обе девушки идут одни по своим утренним дорогам, и в обоих случаях путь им преграждают собаки, а следом за ними появляются хозяева и просят не бояться.

«Барышня-крестьянка»: «И так она шла, задумавшись, по дороге, осененной с обеих сторон высокими деревьями, как вдруг прекрасная лягавая собака залаяла на нее. Лиза испугалась и закричала. В то же время раздался голос: “tout beau, Sbogar, ici…”, и молодой охотник показался из-за кустарника. “Небось, милая, – сказал он Лизе, – собака моя не кусается”».

«Капитанская дочка»: «Проснувшиеся лебеди важно выплывали из-под кустов, осеняющих берег. Марья Ивановна пошла около прекрасного луга <…> Вдруг белая собачка английской породы залаяла и побежала ей навстречу. Марья Ивановна испугалась и остановилась. В эту самую минуту раздался приятный женский голос: “Не бойтесь, она не укусит”».

В обеих повестях владельцы собак «пристально» глядят на своих юных собеседниц и не желают быть узнанными. Алексей называет себя камердинером молодого тугиловского барина, чтобы уравнять свои отношения с хорошенькой крестьянкой, а сорокалетняя дама в белом утреннем платье из «Капитанской дочки» (и также в белом утреннем платье Лиза будет читать решительное письмо Алексея и не услышит, как он войдет в комнату) уклончиво говорит, что «бывает при дворе», но читатель легко догадывается, кто она на самом деле.

Иногда перекличка одинаковых мотивов построена по принципу противопоставления.

После встречи с Алексеем Лиза возвращается домой, и отец хвалит ее за раннюю прогулку. «Нет ничего здоровее, – сказал