Стратагемы заговорщика - Тимофей Щербинин

вака. До Речных Врат — три или четыре часа полёта по прямой, от гарнизона обратно — от полутора до двух суток сплава вниз по реке. А в городе придётся задержаться, чтобы пополнить запасы еды и оружия. Может даже, чтобы принять новых сторонников, если рассказ разведчика — правда.

"Повтори ещё раз, как ты добыл эти сведения", — жестами попросил воина Высокий Пятый. Он уже слышал весь рассказ, но для спокойствия соратницы был готов выслушать его ещё раз.

"Недалеко от города есть большой термитник. Там мы застали троих охранников "Медовой лозы". Они как раз бросили насекомым какого-то человека и спорили как быстро его разделают. Мы помогли им узнать это на собственном опыте. Один, в обмен на быструю смерть, рассказал всё о городе и указал тайный проход за частокол. Ночью двое моих бойцов проникли в город через эту дыру и убедились, что рассказ, большей частью, правдив".

Илана сглотнула, борясь с тошнотой. Жестокий мир войны и пыток всё ещё был для неё чужим. У него была своя логика и свои законы, и теперь девушка чувствовала себя камнем, подхваченным лавиной. На город придётся напасть, чем бы это не грозило, потому что воины устали и проголодались. Им нужна была победа после разгрома на берегу океана, нужны были еда и оружие вместо брошенных в старом лагере. Даже вымуштрованных солдат Прозорливого нелегко было бы провести мимо Могойтина, а повстанцы-островитяне просто взбунтуются.

"Почему вы не спасли жертву этих троих?" — спросила она, чтобы дать выход своему раздражению. — "Он мог оказаться полезен".

Островитянин пожал плечами.

"Умный не спорит с термитами за добычу".

С этим ответом оставалось только смириться. Коротким жестом поблагодарив разведчика, Илана повернулась к Высокому Пятому.

"Нападём ночью. Два небольших отряда войдут в город через пролом. Первый подойдёт к воротам, второй я поведу к башне Стража. Там пригодится тот бочонок горючей смеси, что у нас остался. Когда загорится башня, первый отряд нападёт на караульных и откроет ворота частокола. Если Громовержец будет к нам благосклонен, в эту ночь не будет дождя, и Страж не успеет отправить птицу в гарнизон. После этого атакуем Святилище и торговый пост "Медовой лозы". Главное — не дать местным затопить лодки. Они нужны, чтобы переправиться через реку".

Это была ещё одна причина, по которой они не могли пройти мимо Могойтина. Баянгольские плантации лежали на другом берегу Великой реки, и нужно было переправляться — либо здесь, либо выше Речных Врат. Илана склонялась ко второму варианту, но для этого сначала нужно было пересечь правый рукав Реки, более узкий, но и более быстрый. К тому же, поселения на его берегу встречались куда реже, и пришлось бы рубить плоты. К сожалению, для такого манёвра её армия была слишком измотана.

Заговорщица горько улыбнулась. Она продолжала называть повстанцев "своей" армией, хотя всё её влияние на это пёстрое войско ограничивалось дружбой с Высоким Пятым. Чтобы изменить это, ей нужен был свой отряд, и бой за Могойтин давал такую возможность. Но, несмотря на все доводы "за", Илану не оставляло дурное предчувствие.

Могойтин стоял на пологом холме, окружённом джунглями. Высокая стена из заострённых брёвен обнимала его полукольцом, начинаясь и заканчиваясь на берегу реки. В этой части страны река была самой надёжной дорогой. По ней отправлялись товары вниз в Бириистэн или вверх к Речным Вратам, она же связывала город с небольшими посёлками, где жили рыбаки о охотники. Единственная дорога по суше уводила от Могойтина к северу, где выращивали шелковичные деревья. С южной же стороны расползались мангровые топи, из которых могли вылезти разве что крокодилы, поэтому на южном участке стены дозорных вышек было меньше, и джунгли кое-где подходили почти вплотную к частоколу. На одном из таких участков и был проделан в деревянной ограде узкий лаз, которым пользовались контрабандисты, воры и, как оказалось, верные слуги "отцов города", когда нужно было тихо избавиться от врагов или неприятных секретов.

Как и стоило ожидать, в южной части города, страдавшей от зловонных испарений с болота, стояли самые бедные дома, многие из которых давно были заброшены. Добдобы здесь не появлялись, а обитатели трущоб с наступлением темноты забивались в свои норы как пугливые лисы. Но, раз уж этот путь был известен "Медовой лозе", стоило предположить, что за лазом приглядывают. Поэтому первая тройка воинов, едва протиснувшись в щель, сразу же вскарабкалась на тростниковую крышу ближайшей лачуги. Город спал. Никто не пытался напасть на них или убежать, чтобы предупредить стражу Святилища. Старший тройки негромко ухнул, и оставшиеся бойцы полезли из норы как потревоженные термиты.

Оказавшись внутри частокола Илана быстро огляделась. Ночь была сухой и ветреной, через разрывы в облаках проглядывала чёрно-серебряная громада Царь-камня и фиолетовое мерцание Вуали. Тени лачуг корчились в этом прерывистом свете, то разрастаясь, то съёживаясь. Тревожным красным глазом горел факел на ближайшей сторожевой вышке, от Святилища ему подмигивал такой же глаз на пятиярусной башне городского Стража. Если кто-то и сторожил проход, он затаился, а Илана не могла себе позволить обыскивать лачуги.

Два отряда быстро двинулись вверх по узкому переулку. Как только лачуги сменились домами побогаче, часть бойцов рассыпалась по крышам: здесь уже можно было не бояться, что хлипкая кровля провалится, увлекая за собой незадачливого верхолаза. Благодаря этому повстанцы вовремя заметили и обошли ночной патруль. Два добдоба направлялись к реке, стуча в свою колотушку. Хотя воины Иланы легко могли справиться с патрулём, поднимать шум раньше времени не хотелось. На полпути к башне отряды безмолвно разделились. Все приказы были давно отданы, и оставалось только катиться вместе с лавиной, надеясь, что удача повернётся к тебе лицом.

Наконец, они вышли на небольшую площадь. Башня стояла посредине, её черная лаковая черепица и выкрашенные красным столбы и балки напоминали одеяние слуг Ордена. Два факельщика дежурили у входа. Они схватились за меч-рогатины, но коротко свиснули стрелы, и часовые с хриплыми вскриками повалились в пыль. Счёт пошёл на мгновения. Мохнатые воины рванулись к башне, волоча за собой бочонок с горючей смесью. Они успели дважды плеснуть густой жижей на деревянные стены, когда окно третьего яруса распахнулось, и городской Страж обрушился им на головы хищной тенью. Он прыгал и вертелся, уклоняясь от клинков и когтей и больно жаля в ответ тонким посеребрённым мечом с горящими на клинке древними письменами. Вонзаясь в чью-то плоть, меч глухо щёлкал, и раненый воин выгибался дугой, охваченный жестокой судорогой. Четверо дымящихся тел лежали у ног Стража, когда Илана наконец сумела