Свет в окошке. Земные пути. Колодезь - Святослав Владимирович Логинов

месяцами ждала, пока супруг обратит на неё благосклонное внимание.

Все эти тонкости были неведомы прелестным жительницам Норгая, да и в противном случае радости бы принесли не много, разве что старухам и уродливым страхолюдинам. Каждый бежал и прятался где мог.

Этой осенью Рита должна была выйти замуж за весёлого парня Тибба — подмастерья из кожевенной слободы. Союз заключался по любви, и хоть не предвиделось в грядущем особых богатств, оба были счастливы ожиданием заветного дня. И вдруг, когда до свадьбы оставалась всего неделя, на город пало нашествие. Правда, кожевенная слобода не горела — завоевателям хватало добычи в самом городе, где жили богатеи, но всё же народ старался спрятаться, как только возможно. Рита и Тибб схоронились в сарае, где хозяин сваливал невыделанные кожи. Рита беззвучно плакала, Тибб судорожно сжимал косой нож, которым кроил в мастерской подмётки. Ждали беды, и беда пришла, но вовсе не та, какой боялись.

Бесшумно отворилась дверь, и через порог шагнула женщина. Длинное платье чёрного атласа, каких вовек не бывало в предместьях, тусклый блеск старинного золота на запястьях и шее, искры бриллиантов в струящихся чёрных волосах. И лицо — прекрасное, как у статуи, и такое же неживое.

Тибб шумно вздохнул, обронил нож и замер, словно утёнок, над которым зависла тень ястреба. Рита нашла в себе силы приподняться навстречу страшному видению.

— Не отдам… — с мужеством отчаяния прошептала она.

— Узнала… — понимающе усмехнулась Роксалана.

Рита и впрямь с полувздоха поняла, кто вошёл в сарай, хотя Амрита миловала её от встреч с этим чудовищем. Ведьма-разлучница, ужас влюблённых. Во всякую минуту она могла увести любого парня, хоть из-под венца, хоть от супружеской постели. Рассказывали, что, наигравшись, ведьма бросала жертву, но после этого парни долго не жили, а кто и оставался в живых, ничего, кроме горя, своим суженым не приносил.

— Не отдам, — повторила Рита.

Роксалана долгим изучающим взглядом оглядела Риту и, кажется, осталась довольна.

— Любишь его? — спросила она.

Рита молчала.

— Если любишь, то сделаешь, что я скажу. Сейчас ты пойдёшь в лес, это неподалёку, станешь на развилке троп и громко крикнешь: «Ист попал в беду! Жрецы схватили Иста!» Поняла?

— Зачем?..

— Затем, что твой парень тоже попал в беду! Сделаешь всё как надо — верну его тебе целым. Он и помнить ничего не будет.

— Обманешь.

— Обманула бы, если бы могла. Но не могу, клянусь источником. К тому же у тебя всё равно нет выбора. Иди. Бандиты тебя не тронут, во всяком случае, по пути туда.

С трудом переставляя негнущиеся ноги, Рита вышла из сарая. Она не знала, что ужасней — идти в лес, где явно творится злая волшба, или оставлять беспомощного Тибба наедине с ведьмой. По счастью, городской лес действительно начинался неподалёку. Рита добралась до первой развилки, остановилась. Перехваченное горло не могло издать ни звука.

— Ист, — прошептала девушка, — попал в беду…

Она не замечала слёз, беспрерывно текущих по щекам, забыла о страхе за себя. Какая может быть волшба в лесу, где знаком каждый пенёк? А вот Тибб действительно в беде. И дорога каждая минута.

— Ист попал в беду! — надрывно закричала Рита. — Жрецы схватили Иста!

Смутный шум прошёл по верхушкам деревьев: то ли ветер коснулся не опавшей ещё листвы, то ли вздохнул, просыпаясь, неведомый великан. Рита попятилась. Она почувствовала, как большая мохнатая лапа опустилась на неё, проникла в душу, ворохнула мысли и исчезла, ни о чём не спросив.

Наваждение отступило, и Рита опрометью бросилась назад. Теперь ноги слушались на диво. Рита подбежала к сараю, дёрнула дверь. Ведьмы не было, а Тибб спал, свернувшись на жёсткой коровьей шкуре. Косой сапожный нож валялся рядом.

* * *

Невысокая сутулая фигура двигалась через пылающий Норгай. Идущий беспечно шагал посреди улицы, сторонясь горящих домов и безразлично перешагивая валяющиеся трупы. Взор со скучающим интересом бродил по окрестностям. Удивительным образом на одинокого пешехода не обращал внимания никто из оказавшихся на улице людей. А их было немало: жителей, выгнанных огнём из подвалов, мародёров — отчаянных и готовых на всё, отходивших ратников дер Наста и даже случайно уцелевших защитников города. Но все они, поравнявшись с таинственным путешественником, покорно отводили глаза и продолжали заниматься своими суматошными делами, словно рядом никого не было.

— Шустрый мальчуган, — ворчал идущий. — Надо же, так муравейник разворошить. Это тебе не шишками пуляться. Бойкий мальчик растёт. Но ещё глупый. Говорил ему — не лезть куда не следует. Нет, загорелось… Вот и влип. А мне выручать. Жаль, беспокойства будет много… и крови. Ну да это не беда… ребёнку пора взрослеть. С другими хуже бывает, а тут пока что и трёх сотен зарезанных нет. И всё-таки чует моё сердце — кто-то мальчугану помог. Найти бы этого помощника и башку оторвать…

Возле дома Роксаланы Хийси остановился, принюхался, широко раздувая ноздри, с сомнением покачал головой и пошёл дальше.

Восточные ворота были распахнуты, в проёме двое суетливых парней раздевали убитого стражника. Хийси, не глядя, прошёл мимо. Взгляд его был прикован к хорошо видному отсюда храму Гунгурда. Там тоже что-то горело, жирный дым расползался невысоко над землей.

В храме царил разгром, лишь чудесный хрусталь оставался прежним, и в нём неподвижно застыла фигура бойца. Меч во вскинутой деснице излучал ровное сияние, значит, остальные одиннадцать мечей были в руках жрецов и продолжали карать осквернителей храма.

Это, впрочем, меньше всего волновало лесного чародея. Хийси оглядел камень, выдернул наполовину ушедшего в хрусталь золотого червя, движением, ставшим привычным, перекусил его. Затем впился пальцами в ледяную поверхность. Кристалл вспыхнул, засверкал сотней искр, но устоял.

— Пусти! — приказал Хийси.

Высокоучёные маги из университетов Лютеции и Соломоник, знатоки компаративистики и глоттохронологии ведают множество изощрённейших и сложных заклинаний. Не знают они лишь одного: самые действенные и могучие заклинания очень просты. Иногда достаточно сказать: «Да будет свет!» — чтобы родилась Вселенная. Важно лишь — кто и как произнесёт эти слова.

Чистый камень помутнел, его прочертили трещины, с неслышным шорохом осыпались исчезающие осколки. Ист сделал по инерции шаг, вздохнул и опустил меч.

— Наигрался? — неласково спросил Хийси.

Ист поник головой, но затем нашёл в себе силы прямо посмотреть в глаза учителю.

— Я должен был это сделать. Роксалану надо было выручать.

— Роксалану?.. Это, что ли, та девочка, что кричала в лесу?

— Я просил её позвать тебя.

— Какая же она Роксалана? Её зовут Рита. Чудеса… Уже и людишки начали скрывать настоящее имя. Хотя пусть её… хорошая девочка, славная. В её душе были страх и любовь,