Иностранка - Арина Теплова

— Отпустите, не надобно этого, — стонала она, понимая, что он невозможно силен. Ее слабые руки дрожали от напряжения, пытаясь отодвинуть его большое тело.

Невинский чувствовал ее сопротивление. И его начало трясти от бешенства. Неужели же ее ничем нельзя привлечь? Как она смеет так обращаться с ним? Кто она такая? Нищая девица, которую он подобрал на улице! Несколько минут назад он уже предчувствовал упоение, которое сулило ее прекрасное тело. Но она опять пыталась улизнуть от него.

— Вам известно, сколько стоит ваше платье? — прохрипел он, властно втиснув свое колено между ее бедер. Одна рука Невинского безжалостно сжала ее ягодицы, притискивая легкое тело девушки к своему, а второй рукой он пытался повернуть подбородок Маши обратно к своим губам. — Я требую, чтобы вы расплатились за него и немедленно!

Услышав подобную гнусность, Маша до боли закусила губу. Она замерла, ощущая, что ее словно облили грязью. Она на миг перестала сопротивляться, и Невинский подумал, что она наконец решила сдаться. Он переместил руку в более интимное место, и молодая женщина ощутила, как его пальцы нагло ласкают ее нежную плоть между бедрами. Второй рукой он, властно обхватив Машу за затылок, притянул ее голову ближе к своим губам.

— Отчего вы ломаетесь, как девственница? — прохрипел над ее губами Михаил, пытаясь поцеловать ускользающий рот. — Ведь с отцом Андре вы наверняка были ласковее. Почему же я недостоин ваших прелестей?

Он впился губами в ее шею, и Маша ощутила, как наглые пальцы переместились с ее бедер на грудь и до боли сжали нежный сосок. Он яростно притискивал ее к своему телу, и она была вынуждена прогнуться назад, дабы хоть немного отстраниться. Маша с силой вцепилась пальцами в его волосы и резко дернула за них, откидывая голову Невинского назад. Он грязно выругался, почувствовав боль, и чуть отстранился от нее. Его глаза полыхали бешенством, гнев и похоть раздирали его тело и душу. Ее глаза источали мольбу и искреннюю, неподдельную муку.

— Я выгоню вас из дома, если вы и далее намерены сопротивляться мне! — прохрипел он ей в лицо, железной хваткой стиснув обнаженные плечи. Он начал ее трясти, как куклу. — Слышите, неблагодарная девица?!

Не в силах более выносить все это, Маша задрожала всем телом, и на ее глаза нахлынули слезы.

Невинский увидел ее огромные, как озера, глаза и то, что девушка вот-вот заплачет. Он напрягся, ощущая, что его словно окатили холодной водой. Стиснув зубы, он заставил себя отпустить ее плечи. Его дикий взор прошелся по ее высоким обнаженным грудям с выпуклыми нежными сосками, по распухшим от терзания губкам и вновь остановился на прелестных глазах лани, из которых вот-вот должны были хлынуть прозрачные капли.

— Не смейте плакать передо мною! — пророкотал Невинский, сжав кулаки.

Маша испуганно прижалась к двери, попятившись от угрожающего выражения его лица. Ей показалось, что он хочет ударить ее. Она судорожно закрылась от него, скрестив дрожащие руки на обнаженной груди, несчастно глядя в его перекошенное, страшное от злобы лицо.

— Умоляю вас, позвольте мне уйти! — взмолилась она.

Невинский ощущал, что кровь дико стучит у него в висках. От напряжения холодный пот выступил у него на лбу. Как она смела так манипулировать им? Что она строит из себя жертву? Плачет, как будто он ударил ее или сделал больно. Он чувствовал себя мерзким ловеласом-соблазнителем, который насильно пытается овладеть невинной девушкой. А слезы уже покатились из ее сапфировых глаз. Он напряженно смотрел на нее, не в силах заставить себя отпустить ее. Однако спустя минуту выражение его лица изменилось и стало каменным. Он принял некое решение.

— Завтра, к обеду, чтобы духу вашего не было в моем доме! Убирайтесь со своим сыном туда, откуда пришли! — произнес он жестко.

В следующий момент Михаил не в силах видеть ее слезы, взвился с места и отскочил от Маши, словно ошпаренный. Метнувшись в сторону, он резко распахнул дверь. Неучтиво схватив молодую женщину за плечо, он почти насильно выставил дрожащую Машеньку за дверь, прокричав ей прямо в лицо:

— Будь ты проклята! Неблагодарная девка! Пошла вон отсюда!

Затем с грохотом захлопнул дверь перед ее носом. Маша, трясясь, как в ознобе, зажмурив от душевной боли и унижения глаза, обхватила руками свой обнаженный стан.

Это было невыносимо.

Утром, около десяти, Маша, собрав свои немногочисленные пожитки в небольшой дорожный саквояж, вместе с Андреем спустилась в парадную дома Невинских. Почти всю ночь и утро она тихо плакала и думала, за что же жизнь так казнит ее. Она прекрасно понимала — отныне ее существование вновь станет тягостным и непредсказуемым. Что ждет ее впереди? Новые скитания с сыном, без надежды на лучшее? Или судьба смилуется над ней, и что-то хорошее появится в ее несчастливой жизни? Но она ни на миг не пожалела о том, что отказала вчера Невинскому в близости. Ее душа и совесть остались чисты. Ибо ее тело не предназначалось для услады этого своенравного богатого барина, который думал, что ему все позволено и все должно исполняться по его желанию.

Внизу лестницы они увидели Трофима, который шел в направлении гостиной с фарфоровым чайником на подносе.

— Вы уезжаете, мадам? — спросил слуга удивленно.

— Да, Трофим, мы должны уехать. Так приказал Михаил Александрович. Если вам не в тягость, пожалуйста, прикажите подать наемный экипаж. А то Андре приболел. Сегодня холодно и сыро, и мне не хотелось бы идти с ним по улице по такой погоде.

— Слушаюсь, мадам, — кивнул Трофим и, поставив свою ношу на подоконник, направился к двери. Однако он на миг обернулся к Маше, которая держала за руку сына, и заметил: — Жаль, что вы покидаете нас, мадам.

На эти слова старого слуги Маша горестно вздохнула, и на ее глаза навернулись слезы. Трофим окинул взором молодую женщину, стоящую перед ним, опустив глаза, прекрасно понимая причину всего происходящего. Невинский выгнал француженку за то, что она посмела отказать ему вчера. Еще в те дни, когда Трофим привозил в особняк девушек из деревни, он понял, что Михаил Александрович неровно дышит к гувернантке. Но, видимо, она была несговорчива, поэтому хозяин надеялся забыться с другими женщинами. Да и вчера, когда Невинский приказал ему опоить Мари неким лекарством, Трофим вновь подумал, что барин намерен подчинить ее своим желаниям. Поздно ночью видел, как Михаил Александрович несет Мари на руках, а потом, как она возвращается в свою комнату в расстегнутом платье и горько плачет. Трофиму было жаль француженку, и в то же время он восхищался тем, что она не побоялась отказать Невинскому. Да, барин нынче поступал подло, отказав ей от места, но все же Трофим чувствовал уважение к этой стройной прелестной девице с твердым характером.