Дальний поход - Андрей Посняков

По блестевшим глазам Енко Малныче, по гонористой его улыбке, Иван чувствовал уже – не зря слетал колдуняга! А сердце все ж колотилось, выскакивало из груди…

– Плывут, – подойдя, негромко доложил Енко. – На нескольких больших лодках… кораблях. Сколько точно – не почувствовал – далеко.

– А как далеко?

– Да верст двадцать будет… Да! – Колдун покусал губы и скривился. – Еще одна весть для тебя, мой друг. Боюсь, не очень радостная.

– Вражины? – догадался Иван. – Уже здесь, близко?

– Совсем скоро хотят напасть. Уже вечером этим.

– Так быстро?! А тебе не…

– Хорошие мысли, сильные, чувствуются издалека. Не таятся колдуны, не таятся.

– Так про тебя ж не ведают!

– Нет, мой друг, – догадываются, точно.

Атаман замолчал, искоса посматривая на море. До вечера времени – почти полдня, кодуны не зря напасть торопятся, ежели не выйдет с ходу острога взять, так, видно, придумали какую-то ночную пакость. Змей в острог набросают, еще какую-нибудь гнусь – знаем. Ничего, продержаться можно – к утру, чай, и струги поспеют, с порохом, с пушками… А сколько народу до утра погибнет?! От тех же гигантских змей да от колдовства злобного? Никто ж не знает, что там вражины придумали? А Кольша Огнев струги вряд ли ночью поведет, хоть и мог бы, по звездам-то – кормщик знатный. Однако и осторожен, ответственность всей мерой чувствует, по-пустому, зря, рисковать не будет. Эх, знал бы он, что не зря…

Так ведь может и узнать, а?!

Иван улыбнулся, шрам погладил.

В самом деле – чем черт не шутит? Бог не выдаст, свинья не съест – почему бы не пытаться? Чтоб вражинам поганым враз не до козней стало, чтоб об одном думали – шкуры свои спасти да унести поскорее ноги!

Двадцать верст… стругам всего-то часа три-четыре ходу. А Митьке долететь – часа два. Вот сейчас отдохнет, рыбкой подкрепится…

– Ой, е, нехорошо задумал, мой друг! – удивленно выкрикнул колдун. – Не долетишь, разобьешься!

– А откуда ты… Ах!

Иван тут же и расхохотался – забыл, что дружок его новый запросто чужие мысли читает. Особенно – такие, яркие.

– Лучше я полечу, мой друг, я ведь легче, да и с драконом управляюсь лучше.

– Хочешь пулю словить, друже? – резко перебил атаман. – Нет уж, полечу я. Сам там все слажу… Семка!

– Да, господине!

– Отца Амвросия позови, немца, Матвея, Михейку… Я к Насте загляну – и в амбар, к Митьке. Пусть все тоже туда идут.

Ловя парусами ветер, три доверху груженых струга спокойно шли на восток, встречу солнцу. Совсем немного уже оставалось до Троицкого острога, конец трудного пути был уже близок, и казаки радостно шутили, переговаривались, смеялись. Словно бы домой возвращались, а не из дому… Так ведь и в самом деле – домой. Кормщик Кольша Огнев в нетерпении посматривал то на море, то в небо, ловя характерные приметы близкого берега – летящие низко над водой птицы, смытые отливом ветки да пожухлый камыш и всякий другой мусор.

Силантий Андреев, вытянув сросшуюся ногу, сидел на корме головного струга и довольно щурился. Еще бы! Хорошо все прошло, славно – ясак Строгановым привезли, получили порох, пули, ядра, еще и два десятка пушек – полдюжины больших «тюфяков», две осанистые бомбарды, остальное – по мелочи: гаковницы, фальконеты. Соли взяли несколько мешков, прямо с варницы, да сторговали на верфях еще один струг. Хоть и тяжело было управляться – с тремя-то, – одначе Силантий, помня строгий наказ атамана, людишек охочих набирать не стал. Да и, как вошли в устье Печоры-реки, казаков держал в строгости – мед-пиво пить не возбранял, однако только на струге, ни в каких корчмах, упаси боже! Проговорятся еще о злате-то, у пьяного-то язык – что помело, мелет и мелет.

Окромя самого важного – зелья порохового, огневых припасов, оружия да соли, – еще везли на посадку рожь в больших плетеных корзинах, да семена – огурцы, капуста, морковь, репа, а еще – доброго немецкого сукна на кафтаны, да сапоги, да платки цветастые, шали – все девам в подарок, уж не забыли!

И туда и вот сейчас – в обрат – хорошо шли, спокойно, правда пару раз попали в шторма, да вовремя укрылись в подходящей бухте, там непогоду и переждали – в общем, жаловаться грех, Господь от напастей уберег, миловал.

По крайней мере, так всем казалось… Пока!

Кольша Огнев поднял глаза в небо… прищурился…

– Глянь-кось, дядько Силантий! Летит кто-то.

Силантий приложил ко лбу ладонь, хмыкнул:

– Птица. Чи гагара, чи гусь.

– Великовата для гагары-то, дядько! – недоверчиво покачав головою, кормщик крикнул казакам. – Эй, парни! А ну, гляньте-ка! Что скажете?

– Не, не птица, – Кудеяр Ручеек, как самый глазастый, вмиг забрался на мачту. – Не птица…

– Не птица? А что ж еще может лететь-то?

– Забыл, куда плывем, дядюшко? – с подозрением вглядываясь в даль, молодой казак закусил губу.

Рябое лицо его напряглось, налетевший ветер играл пышным чубом.

– Не-е, козаче, не птица…

Силантий подскочил, словно бы вдруг увидал возле своих ног шипящую ядовитейшую змеюгу:

– Дракон?!

– Он самый, дядюшко. И всадник на ем. Соглядатай.

– Пищали готовь! – живо приказал Андреев. – Луки! Ближе подпустим, и… По команде моей, залпом стреляти, козаче. Иначе не попадем, спугнем.

– Ну, гад, – посматривая на быстро приближающегося дракона, проворно заряжал пищаль Василий Яросев, казачина справный, не какой-нибудь там вертихвост.

Теперь уж небесного всадника хорошо рассмотрели все, и на других стругах тоже, старшой – Силантий – поспешно распорядился поднять на мачте головного струга синий вымпел, означавший – «делай, как я». Чтоб раньше времени не стреляли.

Впрочем, лазутчик к остальным кораблям не лез – почему-то кружил над головным стругом. Даже, собака, кричал что-то, махал рукою!

– Грозится, сволочь! – умостив тяжелую пищаль на ограждавшему корму фальшборте, Силантий Андреев тщательно выцеливал лазутчика.

Вроде бы и нетрудно было б попасть, но это только так казалось, что нетрудно. Пищаль – оружие хоть и грозное, но белке в глаз не попадешь, как ни старайся.

– Как выстрелю – так и вы следом стреляйте! – скосив глаза, молвил старшой.

Приготовился, поводил стволом…

– Бабах!!!

И тотчас ж гулким громовым эхом отозвались, ударили выстрелы. Струги затянулись зыбким пороховым дымом, так, что невозможно было увидеть уже ничего…

А когда дым развеялся…

– Улетает, сволочь… Эх, не повезло, не достали…

– Как же не достали-то? – обрадованно тряхнув чубом, закричал с мачты Кудеяр Ручеек. – Глянь-ко получше, дядюшко, – всадника-то нет! Сшибли!