Сердце Демидина - Александр Велин

опять надо мной издеваешься?! – взвился Росси. – Мне снова достать зажигалку?

– Сэр, – грустно сказал Бафомёт, – для того чтобы нашу дружбу больше не омрачали никакие секреты, я вам признаюсь: мне не было больно, когда вы подогревали ваше колечко. Я кричал потому, что беспокоился, что вы можете обжечь свои пальчики. Кроме того, меня ранила мысль о том, что вы мне не доверяете.

Эта новость совсем не понравилась Росси.

– Но, если ты обнаглеешь, я могу этот перстень расплавить, – сказал он.

– И я убеждён, что вы никогда этого не сделаете! – воскликнул Бафомёт. – Ведь я вам так предан!

Глава 39

Торжественное прибытие

– Литвинова ко мне! – крикнула Наина Генриховна.

– Здесь я, Наина Генриховна! – сказал Литвинов, вскакивая в кабинет.

«Точно ждал в коридоре пока я его позову, – подумала Наина Генриховна. – Тоскует полковник…»

– К нам скоро приедут, – сказала она.

Она старалась говорить спокойно, но Литвинов почувствовал в её голосе напряжение и сразу забеспокоился.

– Уже сегодня? Кто?

– Нервничаете?

– Да, – признался Литвинов. – Тревожно мне. Стар я для котлована. Боюсь, недолго мне осталось.

– Я вас никому не отдам, – постаралась его утешить Наина Генриховна.

– Спасибо, – сказал Литвинов.

Он понимал, что не так уж много от неё зависит, но всё равно был ей благодарен.

– Чего они от нас хотят? – спросил он, ломая руки. – В гарнизоне порядок. Плац перекрасили. Восстановили с демонами нормальные рабочие отношения… Не считая того случая с часовым, но он, наверное, сам виноват. Чего им надо? Опять из-за Демидина?

Она пожала плечами.

– Возможно.

Литвинов всплеснул руками.

– Да ведь мы же родственников его не прорабатывали!

– Не волнуйтесь, – сказала Наина Генриховна. – Демидин детдомовский. Родственников у него нет, во всяком случае, ни нам, ни КГБ они не известны. Мать от него отказалась. Где она, он не знает. Друзей у него было мало, встречался он с ними редко. Когда его жена бросила, он ушёл в работу.

– Кто его жена по профессии? – поинтересовался Литвинов.

– По профессии она паразитка, – усмехнулась Наина Генриховна. – То ли дизайнер лака для ногтей, то ли архитектор пудры для тортов. Разбила сердце нашего Демидина и смылась к любовнику.

Литвинов усмехнулся было, но сразу осёкся.

– Я понял! – воскликнул он, бледнея. – Они приезжают из-за Многожёна! Он, вероятно, уже мутировал, и его присылают на повышение. На мою должность… или даже на вашу…

Наина Генриховна поморщилась.

– Возможно, – согласилась она, – Многожён будет среди прибывающих.

Процессию, доставившую Многожёна Шавкатовича в гарнизон, возглавлял лично Димитрий Димитриевич.

Димитрий Димитриевич ехал впереди всех на странном чешуйчатом ослике, благосклонно раскланиваясь по сторонам. Позади него четвёрка полуголых демонов тянула за верёвки Многожёна Шавкатовича.

Торсы демонов были выкрашены лиловой краской с блёстками. Мало того, их ещё заставили надеть расшитые ромашками и гладиолусами шёлковые шаровары, а поверх шаровар нацепить гнутые янычарские мечи. Рожи у демонов были злющими – весь этот маскарад они воспринимали как страшное унижение, но деваться им было некуда – некая могучая сила давила ни них, заставляя вести себя смирно, не выкобениваясь.

Обёрнутый в яркие шелка Многожён Шавкатович парил позади процессии, как надувной кит. Он самодовольно щурился, нежась от присутствия Хозяина и всеобщего внимания.

Обалдевший от невиданного зрелища личный состав выстроили на плацу. Солдаты и офицеры смотрели на посетителей с изумлением и страхом, а Литвинов тянулся перед ними в струну, словно лейб-гвардеец перед царским кортежем.

Димитрий Димитриевич делал смелые попытки погарцевать на своём животном и так натягивал узду, что чешуйчатая тварь задирала морду и хрипела, демонстрируя крокодильи зубы и длинный, свёрнутый рулетом язык.

– Солдатушки! – вопил Димитрий Димитриевич. – Чудо-богатыри! Кто такой Многожён Шавкатович? Вышел он из казарменной гущи. Хлебал с вами из одной миски. Тянул вместе со всеми солдатскую лямку. Был замечен начальством и получил ответственное задание. Перед выполнением этого задания наш герой, наш храбрец, наш богатырь поживёт пока у вас.

– Я похож на Александра Суворова? – спросил он Наину Генриховну. – Твои солдатики меня понимают? Я для них не слишком сложно выражаюсь?

Она хотела что-то ответить, но Димитрий Димитриевич задрал голову к покачивающемуся над землёй Многожёну:

– Чувствуешь, как они нас боятся, Многожёнчик? – радостно спросил он.

– Чувствую, Хозяин, – отвечал Многожён.

– Питаться их страхом сумеешь?

– Не знаю, – неуверенно сказал Многожён Шавкатович. – А можно мне мяса?

Димитрий Димитриевич нервно улыбнулся.

– Какой ты, в сущности, ещё ребёнок, – сказал он, теребя подбородок. – Что ж, поешь своего мяса. Кого же ты хочешь?

– Её, – пылко сказал Многожён, ткнув синим, как баклажан, пальцем в сторону Наины Генриховны.

Она вздрогнула, а Димитрий Димитриевич рассмеялся.

– Ну нет, её пока нельзя! Выбери-ка себе лучше какого-нибудь солдатика.

Многожён увлажнившимися глазами оглядел строй.

– Иди. Иди ко мне. Иди, иди, иди, – заухал он так, словно подзывал к себе цыплёнка.

Из строя, пошатываясь, вышел загипнотизированный солдат и встал прямо под ним.

Многожён тяжело задышал и нетерпеливо, словно чудовищный младенец, начал сучить ногами и руками. Димитрий Димитриевич благосклонно наблюдал за его усилиями, а демоны-янычары помогали, подтягивая верёвки. Многожён опустился на замершего солдата и накрыл его колышущимся животом.

– Мяса мне нужно, – объяснял он присутствующим, а между тем его брюхо стекало вниз желеобразными волнами.

– Можно мне уйти?! – закричал внезапно очнувшийся солдатик.

Но его голос звучал совсем глухо, а вскоре стал и вовсе не слышен.

Закончив питание, Многожён напрягся, мышцами пресса отталкиваясь от земли, и воспарил на длину натянувшихся верёвок. Его лицо расплылось было в довольной улыбке, но тут же он удивлённо нахмурился.

– Почему я опять голодный? – обиженно спросил он.

– Ах, помолчи, дружок! – сказал Димитрий Димитриевич.

Димитрий Димитриевич наклонился к оставшемуся на плацу влажному пятну и тщательно его осмотрел.

– Гм… форму сожрал… Ремень с пряжкой сожрал, – удовлетворённо сказал он.

– Вы его тренируете для… – догадалась Наина Генриховна и осеклась.

Димитрий Димитриевич приложил палец к губам и таинственно ей подмигнул.

Закапал дождик, и он изъявил желание проследовать в помещение. Солдат отправили в барак, пресмыкающегося осла пинками прогнали в степь, и на плацу остались только Многожён Шавкатович и демоны-янычары, намокшие шаровары которых выглядели забавно и неприлично.

Между тем Димитрий Димитриевич пил чай в кабинете у Наины Генриховны.

– Вы хотите натравить Многожёна на сердце Демидина? – прямо спросила она.

Димитрий Димитриевич утвердительно наклонил голову.

– Но зачем?

– Я полагаю, что сердце Демидина – его материализованная монада, – сказал Димитрий Димитриевич. – Это как бы его душа. С другой стороны, Наинчик, пищеварительная сила Многожёна позаимствована у самого Чёрного Солнца. Ты представь, что произойдёт, если наш Многожёнчик слопает монаду Демидина.