Вихри Валгаллы - Василий Звягинцев

Люди на мгновение замешкались. Скорее просто от неожиданности, а не потому, что слова показались им убедительными.

— У нас ордер на обыск здания, — отозвался наконец кто-то из заднего ряда.

— Один с ордером и без оружия — ко мне. Остальные — на месте. — Рудников надеялся, что Лариса Юрьевна из своей комнаты услышит его голос и поторопит подмогу. Или позвонит по телефону своим приятелям в ЧК или в ЦК. Капитан каблуком ударил в дверь за спиной. Она мгновенно приоткрылась.

Его маневр заметили, из-за деревьев ударил нестройный залп. В полотнище двери с глухим чмоканьем вонзилось несколько пуль, одна срикошетила от мраморной облицовки крыльца с тоскливым воем. Все стало ясно. Началось…

Рудников присел, трижды выстрелил навскидку и с удивительным для его массивного тела проворством отпрыгнул в вестибюль. Еще несколько пуль ударило в дверь, но толстые дубовые плахи выдержали.

— Наверх! — скомандовал капитан охранникам. — И беглый огонь! На поражение!

Вчетвером в особняке с толстыми каменными стенами продержаться можно довольно долго, если нападающие не подберутся вплотную к окнам и не забросают защитников гранатами.

Сам Рудников решил на этот случай остаться внизу. Кроме пистолета с четырьмя патронами и еще одной запасной обоймой, он мог рассчитывать на оставленный дежурным офицером «АКСУ» с двойным обмотанным черной изоляционной лентой магазином. Боеприпасов в доме было много, но в подвале. Запоздало обругав себя за непредусмотрительность, капитан перебежал к угловому окну, осторожно выглянул. Серия коротких автоматных очередей со второго этажа заставила нападающих залечь. Пули высекали из булыжника тусклые синие искры. Трое или четверо были убиты сразу, остальные торопливо отползали, прячась за деревьями и гранитным бордюром, отвечали торопливыми, почти неприцельными выстрелами.

Бой начинал приобретать затяжной характер. Очевидно, эти люди рассчитывали на полную внезапность и численное превосходство, не догадались сначала выяснить силы и огневые средства защитников особняка.

«Какие кретины! — подумал Рудников. — Да я же вас перещелкаю, как вальдшнепов на тяге».

— Эй, ребята, через минуту — шквальный огонь из всех стволов!.. — скомандовал он на второй этаж и тут же увидел, что Лариса Юрьевна с тяжелой винтовкой непривычных очертаний сбегает вниз по лестнице.

— Да вы что это выдумали! — закричал он, представив, что достаточно шальной пули в окно — и все. Ни бронежилета, ни каски на женщине не было. — На пол, немедленно, стреляют же!

— Не видала я, как стреляют, — презрительно фыркнула Лариса, останавливаясь в простенке.

— Может, и видели, — отозвался Рудников, злясь оттого, что вынужден препираться с дамочкой вместо того, чтобы заниматься делом. — Только я за вашу жизнь головой отвечаю, и нет сейчас необходимости еще и вам подставляться. Сядьте на пол хотя бы, Лариса Юрьевна, — перешел он на просительный тон. Лариса послушалась. — А если хотите помочь, поднимитесь наверх и наблюдайте через окошко чулана за задним двором. Могут они оттуда зайти. Пожалуйста, Лариса Юрьевна, я вас очень прошу, а то мне сейчас вылазку делать, а тыл у нас открыт…

Рудников взглянул на ручные часы, кошкой, а вернее, разъяренным медведем-гризли метнулся к дальнему окну вестибюля.

С крыши в точно назначенный срок загремели автоматы, и тут же капитан распахнул створки, перекатился через подоконник и, никем не замеченный, распластался в овальном бетонном водостоке.

…Агранов мчался на своем автомобиле по Плющихе. Он только что успел доложить по телефону Троцкому, что не сможет прибыть к нему вместе с остальными членами коллегии, намекнул, что располагает крайне важной информацией, которая расходится с той, которую ему будет докладывать Менжинский. И попросил санкций на самостоятельные действия.

— Хорошо, Яков, — после короткой паузы ответил Троцкий. — Мне кажется, я понимаю. Действуй. Помнишь, с чего началась политическая карьера Наполеона в Париже? Возможно, твои шансы не хуже.

— Только я очень прошу вас, Лев Давыдович, немедленно прикажите Муралову выслать хотя бы две роты во главе с абсолютно верными лично ему командирами к заднему фасаду Манежа. Пусть станут там, допустим, через час, ждут только меня и будут готовы исполнять исключительно мои команды. Пароль — Бонапарт.

В трубке коротко хохотнули.

— Думаешь, двух рот хватит?

— На первый случай, Лев Давыдович, если это будут полностью укомплектованные и штатно вооруженные роты. А вы усильте охрану Кремля, закройте все ворота и вышлите караул на стены. Как будто нашествия Батыя ждете, — позволил он себе слегка пошутить. — Если будет нужно, я запрошу дополнительной помощи. И имейте в виду, не доверяйте сегодня больше никому… Из наших.

— А тебе, Яков?

Агранов помешкал с ответом. Наконец нашелся:

— Пока я по эту сторону кремлевских стен, наверное, можно. Что дальше — обстановка покажет…

Агранов сделал свой выбор. После короткой встречи с Вадимом он, как ему казалось, понял главное: вся эта заварушка затеяна затем, чтобы окончательно завершить передел оказавшихся в руках ВЧК гигантских финансовых средств, накопленных в тайных хранилищах на территории России и в зарубежных банках. Несколько сотен миллионов золотых рублей были изъяты за три года у «эксплуататоров», и большая их часть контролировалась лишь несколькими лицами: самим Дзержинским, Менжинским, Трилиссером, Бокием, может быть, еще и Артузовым. Ягода к святым тайнам вряд ли был допущен. И сейчас выходило так — товарищи разуверились в возможности спокойно жить и пользоваться этими деньгами здесь. Боятся, что либо найдутся другие, которые сумеют отнять, либо просто события пойдут таким образом, что придется уносить ноги, не думая о чемоданах. Вот они и решили опередить события. Агранов допускал, что во главе всего стоит Глеб Бокий, что он и решил избавиться от коллег, имеющих собственные хранилища или свои счета в западных банках.

Троцкий, безусловно, не в их лагере. Добившись высшей власти, он думает не о том, как «схватить и сбежать», а о своем месте в новейшей истории. Но так или иначе драка начинается жестокая.

И у него появляется свой шанс. До сих пор он занимался другими делами, непосредственно не связанными с финансами, но кое-какая информация есть и у него. По крайней мере он знает, с кого можно спросить. А уж там…

Автомобиль остановился у ворот монастыря. Шофер по команде Агранова часто и требовательно засигналил.

Рудников не зря проходил почти два месяца изнурительные тренировки на полигоне под руководством Шульгина и сержантов-инструкторов, а во время короткого отдыха смотрел великолепные цветные фильмы о схватках рейнджеров и «зеленых беретов» с вьетнамскими партизанами и арабскими террористами.

Он знал, что ему делать сейчас. Прежде всего — не спешить. Машины с десантной группой наверняка уже мчатся сюда и будут на месте максимум через пятнадцать-двадцать минут. Значит, главное — не торопиться. Его маневра никто не заметил, все внимание нападающих отвлечено экономным, но непрерывным огнем четырех стволов с чердака из верхних окон. Короткие очереди вряд ли могут поразить противника, укрывшегося за деревьями, каменным парапетом бульвара, афишными тумбами. Однако свою задачу они выполняют: несколько трупов, темными грудами лежащих на мостовой, и бессвязно что-то выкрикивающий, надсадно стонущий раненый, которого никто не рискует вытащить, наверняка отобьют охоту вскоре повторить атаку.