Нации и этничность в гуманитарных науках. Этнические, протонациональные и национальные нарративы. Формирование и репрезентация - С. Федоров

Трансильванская школа (вторая половина XVIII – начало XIX вв.) объединяла патриотические группы валашских интеллектуалов, сосредоточившихся на решении таких насущных проблем трансильванских валахов, как высокий уровень безграмотности, социальное и политическое неравноправие, бедность и др. Члены школы принимали активное участие в культурно-образовательных реформах австрийских монархов, находились в эпицентре общественной жизни[447]. Их дятельность была многогранной: художественное творчество, теологические и философские труды, естественно-научные разработки, учебники родного языка, запись и публикация устно-поэтических народных произведений и т. д.[448] Тем не менее, главным направлением их культурно-просветительской программы было создание оригинальных филологических и исторических произведений, которые повлияли бы на процесс формирования национального самосознания восточных романцев[449]. Трансильванский историограф П. Теодор отметил, что в трудах представителей школы отразились характерные элементы культуры эпохи Просвещения: «прошлое и настоящее» обрели тесную связь»[450].

Между тем, если задачей просвещенческой программы Трансильванской школы являлась попытка культурной и политической легитимации восточнороманского этноса, то идентичность оказывалась способом трактовки обстоятельств и установления критериев этнокультурной дифференциации. Одним из красноречивых симптомов интеллектуальных дискуссий этого времени был спор между австрийскими и валашскими интеллектуалами относительно исторических и правовых оснований общежития валах и остальных наций Трансильвании.

Нужно сказать, что изначально в подобного рода спорах идентичность валахов воспринималась как факт не только научный, но и политический. Как нам приходилось уже отмечать, на развитие полемики определенный отпечаток накладывал социальный контекст. По мере дальнейшего развития сюжета и возникновения споров по поводу исторической достоверности приводимой аргументации, тема идентичности валахов все более политизировалась. При этом в качестве приоритетных выделялись определенные исторические аспекты спора, в числе первоочередных – происхождение этноса. Ярким примером создания исторической аргументации идентичности валахов в ее этногенетическом аспекте стал капитальный труд Historia Valachorum, созданный членом школы, униатским священником и богословом, Самуилом Мику Клейном (1745–1806) в 1800–1805 гг. Historia Valachorum, как и предшествующие исторические сочинения автора, выдвигает тезис о «чистой» линии этногенетиче-ского развития восточно-романского населения. Данная концепция, известная в литературе как latinism, делала упор на один компонент этногенеза – романский[451].

Следует отметить, что многие идеи, составившие основу концепции С. Мику, были сформулированы до него, однако именно он собрал их воедино и попытался по-новому взглянуть на идентичность восточных романцев. Исследователь Ф. Келлогг заметил, что система взглядов С. Мику на историю восточнороманского этноса продолжала и углубляла, но уже на базе просветительской идеологии, линию, сформулированную еще Д. Кантемиром в «Хронике стародавности романо-молдо-влахов» (1712–1716), которую просветитель активно использовал[452]. Итоговый характер размышлений историка побуждает произвести анализ отдельных положений его концепции.

Как уже было отмечено выше, к числу первоочередных вопросов идентичности восточных романцев С. Мику относил происхождение жителей северного побережья Дуная как государствообразутощей части этноса[453] [454]. В комментариях к первому изданию Истории академик И. Киндиш отмечает, что этой теме Мику планировал посветить Пролегомену, написать которую он не успел11. Тем не менее, основные принципы его концепции изложены в первой и второй главах Истории. Согласно изложенной в ней концепции, валахи – потомки римских колонистов, осевшие в Дакии после 106 года и. э. Так, в параграфе «Румыны, которые сегодня в Дакии обитают от древних римлян идут» он со всей определенностью заявлял: «Ученые и мудрые писатели все в один голос свидетельствуют, что румыны Дакии, которых другие народы именуют валахами, идут от древних римлян, которых император Траян поставил в Дакии»[455]. Романская генеалогия дает валахам историческое значение, тем самым они возвышаются в своей цивилизационной роли. Здесь он внушал мысль об их праве претендовать на соответствующий их происхождению статус. В тексте термины «валахи» и «румыны» используются как синонимы[456].

Важным источником идеологического материала является тезис об этнической чистоте валахов, выраженный им впервые. Приведя известные отрывки описания дако-римских войн и их последствий в основном из Еуторопиуса[457], С. Мику специально отмечает, что «после того как римляне завоевали Дакию, они истребили все ее население»[458] и «поставили в этих местах аристократов, военных, граждан и колонистов из Рима»[459]. Тут мысль автора предельно ясна: даки никакого отношения к этногенезу валахов не имеют[460]. Этот исключающий принцип был ключевым в концепции автора, так как предполагал тактический подход к вопросу о происхождении восточнороманского населения. Романская генеалогия включала в себя возможность конкурировать с другими нациями; варварские корни аннулировали эту возможность. Подобный акцент не мог не иметь актуальное политическое значение: выделение сословной составляющей римского населения провинции Дакия могло быть интерпретировано как реплика имевших широкое хождение версий происхождения валахов от римских ссыльных, которая была источником негативных представлений о них.