Отражение в мутной воде - Елена Арсеньева

Повернулась украдкой – да так и ахнула, увидев рядом вовсене Георгия. Какой-то совершенно незнакомый мужчина стоял перед зеркалом,собирая в «хвост» на затылке длинные волосы.

Услышав ее движение, резко повернулся – и на Тину глянули снезнакомого лица знакомые светлые глаза.

– Предупреждаю сразу: это я, – сказал он.

Голос тоже оказался знакомым. Но Тина все равно ничего немогла с собой поделать: сидела и пялилась на него, как дура.

Вот в чем главная перемена: усов нет. Он сбрил усы! Бог тымой, ведь не зря эти дурацкие усы так ей не нравились. Без них в тысячу разлучше! Но волосы зачем покрасил? Значит, он это задумал еще там, в дороге…Конечно, Тине всегда казалось сочетание черных волос и светлых глаз слишком…как бы это сказать… рискованным, неестественным. Быть блондином ему идетгораздо больше! Впрочем, поняла вдруг Тина с внезапным приступом тоски, дажеесли бы Георгий появился сейчас обритым наголо и с татуированным телом, она всеравно признала бы, что это ему чрезвычайно идет.

– Что, плохо? – с озабоченным видом спросил Георгий,наблюдая за ее реакцией.

Здорово у него получается. И в самом деле можно подумать,будто ему не наплевать на ее мнение. Не наплевать, нравится он ей или нет…

Нравится, даже очень. Только ему об этом знать необязательно! Хотя вчерашний побег Тины и сбил с него спесь, но все же… Чемменьше женщину мы больше, тем больше меньше нас она, как говорил какой-тостаринный знакомый. К мужчинам, надо полагать, этот принцип тоже применим.

– Да так, – пожала она плечами. – Ничего, нормально.

– Нет, я в том смысле… Я имею в виду – тебя не смущает такаяперемена?

Тина снова старательно пожала плечами:

– Нормально! Твое дело, в конце концов, какие волосы носить.К тому же это не просто так, для красоты, как я понимаю, а для маскировки? Якогда от Виталика только начинала бегать, однажды вообще была малиново-рыжая!

– А я тебе никого не… не напоминаю? – поглядывая как бы дажес опаской, пробормотал Георгий.

Тина добросовестно присмотрелась. Да нет вроде бы. Себяразве что, прежнего себя – черноволосого и усатого, только очень отдаленно. Иопять пожала плечами. До чего же удобное телодвижение – тот, кто его изобрел,Нобелевской премии достоин!

– Ей-богу, не смущает, – сказала честно. – Отменнаяполучилась маскировочка. Но я волосы красить не буду, еще раз говорю.

– Нет нужды, – буркнул Георгий, отводя глаза, и Тина так ине поняла, порадовала его своей честностью или, напротив, огорчила. – Я пойдуузнаю, как там насчет завтрака, а ты вставай. Мы уже в Зулейке, пора сходить.Наш фрахт заканчивается в семь, а сейчас уже половина.

И вышел. А Тина покорно побрела в ванную. Седьмой час, с умасойти! Да в этой Зулейке небось все спят еще, их даже в отель не пустят!

* * *

Но самое смешное, что в отель их пустили совершеннобеспрепятственно. Более того, в ответ на небрежный приветственный жест Георгияшвейцар, уже стоявший на стреме, расплылся в фамильярной улыбке:

– Мсье Жорж! Бонжур! Бонжур!

– Бонжур, – кивнул Георгий, входя в холл с таким видом,словно шел к себе домой.

«Ясно, – мигом нашла объяснение Тина. – Он здесь каждое летопроводил, вот его и знает каждая собака».

Насчет собак осталось невыясненным, поскольку ни одна невстретилась в прохладном, элегантном холле. Однако и встречная обслуга смотрелана Георгия как на своего. Приветствиями больше никто не порадовал, но и неделал попытки заступить дорогу: «А вы, мол, граждане, куда чешете? В какойномер? Оставьте-ка ваши документики в регистратуре, а то если каждый-всякийбудет вот так проходить, пепельниц да стаканов в отеле не останется!»

Одна заминка, впрочем, вышла. Портье вдруг заблажил вследГеоргию:

– Мсье, ле кле! Кей, сэр!

Но Георгий похлопал себя по карману – ключ, мол, с собой, –и портье, оглянувшись на стойку, удовлетворенно кивнул: ну да, ле кле, а такжекей отсутствует, наверное, он и в самом деле у постояльца.

Тина озадаченно свела брови. Много чего вытащила она вчераиз карманов Георгия, но ключей там никаких не было – факт. Значит, и у Георгияих нет. Что же, они будут ломать дверь какого-то номера? Хотя нет, ну какая жеона тупая! Здесь наверняка остановился какой-нибудь приятель Георгия, к немуони и направляются. Надо надеяться, это хоть не Зоя? Очень весело будетстолкнуться с ней сейчас нос к носу! Хотя нет, Зоя вроде бы осталась вСен-Дени, вместе с Викторией и Дениз…

К ее изумлению, лифтер без вопросов нажал кнопку пятогоэтажа. Это уж просто телепатия какая-то. Ну, предположим, он тоже помнитГеоргия по прошлым визитам – но откуда ему знать, где остановился неведомыйприятель?!

Вышли на пятом этаже. Тина с любопытством осмотрелась.Красивый все-таки отель. Кругом старое темное дерево, расписные, необычайнояркие циновки, рыбачьи сети, которыми задрапированы стены. Стилизация подродимую деревню Зулейки? Пока шли по набережной, Тина успела заметить, что этотстиль здесь очень даже эксплуатируется.

Рыбацкий стиль… рыба… а интересно, кета здесь водится? Нет,едва ли! А караси в сметане – тем более!

– Подожди, – неожиданно шепнул Георгий. – Вот здесь постой,за углом. Не высовывайся. Человек там еще спит, не хочется пугать.

Тина приросла к стене. Да… Яснее не скажешь! Бедняга, сам-тоон сколько с ней, уродиной, натерпелся! Спасибо, что хоть сказал наконец. И невысовывайся, главное!

Нет уж, высунулась.

Георгий тихонько постучал в дверь с цифрой 505. Молчание.Подождал, потом еще раз – посильнее.

Снова никакой реакции. Подождал, занес было руку дляувесистого удара – и тут до Тины донеслось хриплое, раздраженное:

– Фак! Ху из? Какому хрену что тут надо?

– Слесаря вызывали?

– Какого еще слесаря?!

Дверь распахнулась, и какая-то высокая взлохмаченная фигурав махровом халате возникла на пороге, протирая глаза. Возникла – да так изамерла.

– Ты один? – спросил Георгий.

Фигура мотнула головой.

– Выпроводи, быстро.

Фигура безропотно кивнула и канула в номер.

Тина едва успела отпрянуть, как Георгий появился – малосказать угрюмый, даже злой.