Calendar Girl. Долго и счастливо! - Одри Карлан

Завтра я выхожу замуж за Уэстона Чарльза Ченнинга Третьего. Миа Сандерс больше не будет. Ее место займет замужняя женщина. Лучшая женщина, потому что у меня будет вся сила любви Уэса. И когда придет время заниматься делами отца, Уэс тоже будет рядом.

И чем больше я об этом думала, тем сильнее сердилась. Как он посмел прогнать меня! Очень комичное письмо, ведь именно в таких формулировках я прощалась с большинством из своих клиентов. Думаю, я унаследовала эту склонность от дорогого папочки.

Я продолжала злиться. Завтра я выхожу замуж. Я знала, что путешествие трудное, но надеялась, что он сделает над собой усилие. Уэс собирался отправить за ним свой самолет и оплатить сиделок, которые сопровождали бы его в дороге, только ради того, чтобы я увидела отца на свадьбе. Это тот самый день в моей жизни, когда он должен быть рядом. Мне нужно было, чтобы он позаботился обо мне. Хотя бы один день в целой жизни прожил ради меня. И он не смог это сделать. Он знал, что у меня свадьба первого января. Мы поговорили, какие сложности могут возникнуть в поездке так скоро после пребывания в больнице. Он поклялся, что ничто не помешает ему увидеть, как его дочь выходит замуж. А потом я получаю это письмо.

С балкона спальни я смотрела на бескрайний океан. На плоском отрезке пляже суетились люди, готовящиеся к завтрашнему событию. Установили деревянную платформу и беседку. Эта часть пляжа принадлежала Уэсу, и мы сделали там каменную дорожку. Завтра все это место наполнится цветами, и здесь пройдет наша маленькая церемония. А в будущем мы установим здесь скамейку, откуда будем любоваться видами океана.

– Эй, детка! Как настроение?

Я подскочила с места.

– Господи! Может, в следующий раз ты не будешь так подкрадываться, а?

Джинель плюхнулась на сиденье напротив меня. Положила ноги на решетку балкона.

– Ты чего такая нервная? – Она опустила солнечные очки и посмотрела на меня поверх стекол. – Ноги замерзли?

Я фыркнула и расслабилась.

– Крошка, моим ногам тепло, как в уггах.

Джинель поморщилась.

– Жуть жуткая. Неужели никто не говорил тебе, что угги – это уродство? Кто захочет ходить в таком виде, как будто ему светит вот-вот брести по колено в снегу? – Она откинула свои светлые волосы назад. – Не понимаю, в чем прикол.

– Как кто, я! – Я поставила ногу на перекладину и начала рассматривать сапог. Ну да, уродство. Если бы угги не были такими удобными, я бы в жизни не стала их носить. Увы, стоило мне один раз их примерить, и я поняла, в чем счастье. Это все равно что ходить по пушистым облакам.

– И что же означает это твое выражение лица? Когда я вошла, у тебя был такой вид, словно ты унюхала собачье дерьмо, но не можешь найти источник запаха.

Вздохнув, я протянула ей письмо.

Она внимательно прочитала. Присвистнула.

– Эгоистичный ублюдок. – Ее голос поднялся на октаву. – Не могу поверить, что он так поступил с тобой прямо перед свадьбой. После всего… – Она покачала головой. – Убью его. Так обойтись с моей лучшей подругой, после того чем она пожертвовала… – Она встала и уперла руки в бока. – Знаешь что? Я ему позвоню. Скажу, что он мягкотелый ублюдок…

Я взмахнула рукой, заставив ее умолкнуть.

– Это не поможет. Ему только станет хуже, и он опять начнет пить. Хотя он все равно собирается. Я поняла это по тону его письма. Но знаешь что, Джин?

Она фыркнула и села.

– Мне наплевать. Все кончено. Я всегда буду любить папу. Что бы он ни делал плохого или хорошего, это не изменится. Но у меня не осталось душевных сил, чтобы расстраиваться по этому поводу, как у меня нет больше сил на мать. Больно ли мне? Черт, да, больно. Но завтра будет новый день. – Я вспомнила улыбку Уэса, его прикосновения, влюбленный взгляд. – Уэс делает все вокруг прекрасным. Даже меня. Я буду думать о нем и о том, как мы будем счастливо жить вместе.

Джин кивнула.

– Первое и самое главное, ты всегда была прекрасна. Просто великолепна. А второе, я понимаю. То есть не понимаю, потому что мне хочется двинуть твоему старику по яйцам, но я вижу, что тебе это нужно, чтобы двигаться дальше. Пришло время. Мы все двигаемся дальше. – Она бросила взгляд вдаль, где морские волны одна за другой накатывались на девственно чистый берег.

Я собиралась любоваться этим видом каждый день. Мне чертовски повезло, так что надо было уже прекратить жалеть себя и начать ценить то, что у меня есть. Тем не менее в словах Джинель было что-то, за что я зацепилась.

– Я правильно поняла, что ты переезжаешь… например, на Гавайи?

Она грустно улыбнулась.

– Нет-нет, вовсе нет. Какое-то время побуду здесь. Если вы, ребята, готовы потерпеть меня в гостевом домике.

– Конечно. Оставайся сколько хочешь. Хоть навсегда. Я уже говорила, что мне хочется, чтобы ты жила здесь. Если я собираюсь остепениться, мне нужна моя лучшая подруга. Хотя должна признаться, я удивлена. Вы с Тао разошлись, да?

Она кивнула.

– Да. Он – это все, что я ищу в мужчине. Только он меня не хочет. Что ж… – Она улыбнулась одними губами. – Он хочет отдельные части меня.

Я похлопала ее по руке.

– Шутки в сторону. Что ты имеешь в виду?

Джинель пожала плечами и скрестила руки в защитном жесте.

– Ему нравится проводить со мной время, шутить, мы классно трахались…

– Звучит прекрасно, – перебила я, не желая, чтобы она начала вдаваться в детали. Когда дело касается секса, моя лучшая подружка вовсе не стеснялась. Ни капли. Она любила делиться всеми подробностями, и иногда мне нравилось это слушать, но перед свадьбой был не тот случай. Должно же быть что-то святое.

Она откинула голову и уставилась в небо.

– Он хочет жену и будущую мать для своих детей. Женщину, о которой он будет заботиться, а не женщину, которая хочет работать. Я много лет оттачивала свое мастерство. Перед тем как мне придется бросить танцевать, у меня еще много прекрасных лет. А потом я подумывала открыть танцевальную студию для детей. А если мне захочется детей, то я могу завести их сама. Я могу иметь и студию, и детей. Так было у моей учительницы танцев. Ее дети играли в манеже, пока она вела урок. Может, она брала за уроки меньше, чем могла бы, потому что в любой момент могла прервать занятие, но это было круто. Я росла вместе с этими детьми, танцевала с ними на репетициях. Неужели сейчас я многого хочу?

Она прищурилась, уперлась локтями в колени и положила подбородок на сплетенные ладони.

– Нет, не так уж и много. Если это твоя мечта, борись за нее, если только ты не захочешь чего-то другого. Ты говорила об этом с Тао?

Она вздохнула.

– Да, и он сказал мне, что его женщина не будет работать, разве что в их семейном бизнесе.

– Ну, они же танцовщики, ты тоже можешь…