Азъ есмь Софья. Тень за троном - Галина Гончарова

Он женился на другой, но…

Я тебя никогда не увижу. Я тебя никогда не забуду…

Рядом раздался всхлип.

Проняло даже стальную донну Эстефанию, которую Машка про себя именовала Степанидой. То-то же! А как ворчала, а как шипела, мол, это простонародное зрелище, да еще и песни какие-то подозрительные… не баллады, не канцоны! Зато сейчас сидит, сопли за мантильей прячет! Так тебя!

Сколько же трудов пришлось приложить Марии, чтобы просто выжить! Вот просто – выжить в этой Испании, будь она неладна! Здесь регламентировали каждое движение, каждый чих и пук благородных сеньоров и сеньорит. Доходило до смешного.

Например. Дворцы делились на женскую и мужскую часть, и если после захода солнца кто-то из мужчин, кроме короля, оставался на женской половине – все, смертная казнь.

Регламентировалось все.

Как есть, как молиться, ходить в туалет… Вплоть до формы ночной вазы. Разве что в кровать к ним с доном Хуаном не лезли свечку подержать. И Маша понимала, почему так тревожились за нее старшие брат и сестра. Окажись она чуть слабее, чуть безвольнее – ее бы уничтожили.

Статс-дама, властная и стервозная донна Эстефания, попросту пыталась сломать юную женщину. Маша с неудовольствием вспомнила, как ее пытались третировать, как неодобрительно смотрели, как шипели в спину… Зря, все зря! Маша не собиралась ни молиться в отведенное время, ни вышивать, ни проводить целые часы в обществе своих дам.

Размечтались! Это когда не знаешь другой жизни или скован по рукам и ногам. А она – сестра русского государя! Она таких дам на завтрак без соли слопает!

Первым делом дамам досталось за вырезы на платьях. Потом – за неуместное украшательство. За сплетни, за любовные интрижки, за ханжество. Одну Машка просто выгнала из фрейлин, заявив, что в ее свите не место особе, которая по ночам задирает юбки перед всеми желающими, а днем разбивает лоб в храме, надеясь кого-то обмануть. Либо не греши, либо пошла вон.

Тяжело?

О да. Было адски, каторжно тяжко. Утешало лишь одно – она не королева. Она лишь супруга регента. Королева появилась два года назад, кстати – тезка Маши. Только Мария-Луиза, французская принцесса. Муж наивно надеялся на наследника от любимого братца, Маша не спорила, но была твердо уверена в словах Софьи.

Раз та сказала – бесплоден, значит, хоть кабачками его обложи, а детей не будет.

Вот француженке было тяжко. До нее даже дотрагиваться не имели права. Искоренялось все. Ей-ей, Маше иногда казалось, что испанцам не нужны король и королева. Посадите пару кукол в кресла – и пусть правят! А что? Денег не просят, приказов не отдают, этикетные – насквозь! Но все верно. Работал и тянул на себе весь воз ее супруг. Ну и соратники.

Кое-кого Маша знала еще по временам царевичевой школы, по рассказам Софьи.

Шпионы?

Да, благородный дон отлично понимал ситуацию. Ну шпионы. Так от своих же, родных испанских дураков, вреда куда как больше, чем от заграничных врагов. А уж с Русью ругаться… Дон Хуан отлично видел, что Русь – его естественный союзник, особенно против Людовика.

Собственно, что пока сдерживало французского монарха, так это Нидерланды и отсутствие детей у Карла. Как ни старалась очаровательная француженка – увы! Поцелуи, ласки, сказки – пожалуйста. А вот сам процесс…

Королю это было не дано.

Так что пока наследником испанского престола официально считался их маленький Мигель. Мигель Хорхе Франциск, наследный принц Испании.

И Маша знала, что опять в тягости. Просто пока молчала. Еще месяц-полтора у нее есть, потом опять надо будет гонять лекарей, ругаться с придворными дамами и беречься убийц. Было, все было. И отравить пытались, и наемников подсылали… Если б не охрана, да не простая, а из русских, проверенных людей, давно бы ни ее, ни мужа не было. Сейчас-то чуть полегче, но в самом начале…

Маша вспомнила, поежилась… и бросила цветок на сцену. Там как раз закончился спектакль, раскланивались актеры, зрители утирали слезинки, а кое-кто, менее благородный, шмыгал во весь нос.

Донна Эстефания еще раз всхлипнула, покосилась на Марию и промолчала.

То-то же. А года два назад – так точно б ляпнула нечто вроде: «варвары» или «поверить не могу, что эти медведи способны на такое…». И испанские гранды дрессировке поддаются, главное – правильно подойти к делу.

Но сколько ж еще предстоит работать! Сколько труда потребовалось Маше, чтобы у нее не отняли сына! По счастью, супруг был полностью на ее стороне. Насмотрелся на младшего братика Карлоса, потом на Руси добавил впечатлений – и первого лекаря вообще через окно выкинул. Жив тот остался, но спорить уже не мог. Со сломанной в шести местах челюстью это вообще сложно.

Так что…

Маша могла оставить ребенка часа на два-три под присмотром нянек и проверенных людей, но потом возвращалась – и горе тем, кто ее ослушался. На нахальную русскую смотрели косо, но что могли сделать придворные, если король к ней благоволил? Да и Мигелито, вопреки всем воплям и прогнозам, рос здоровым крепким мальчишкой, копией отца в детстве, свободно болтал то на русском, то на испанском, пытался читать и обещал в будущем разбить не одно девичье сердечко. Глаза ему, кстати, романовские достались. Ярко-голубые, как и у матери.

Но сразу Маше попасть к сыну не удалось. Пришлось идти к мужу.

– Что случилось?

– Вести из Англии. Умер Карл Стюарт. Наследником объявлен его брат Яков[21].

– И что теперь будет?

Лицо дона Хуана осветила улыбка.

– А теперь, дорогая супруга, мы будем писать твоему брату. Настало время расквитаться с подлыми англичанишками за все их происки. И вернуть себе хотя бы часть награбленного.

Маша кивнула:

– Я в вашем распоряжении, мой супруг и повелитель.

Дон Хуан кивнул, притягивая чернильницу. Такие письма пишут сами, не доверяя секретарям. А Маша нужна, чтобы перевести его на русский язык и переписать. Все же он не сделал тогда ошибки.

И пусть до сих пор перед глазами стоит синеглазая фея, в волосах которой запуталось солнце, пусть любить Аманду он будет до конца жизни, но… Это – не счастье, как пишут о нем поэты, но и несчастьем назвать нельзя. У него есть… Да практически все, что нужно. Он плакал о судьбе Испании, не в силах ничего изменить? Вот ему и помощь, и деньги, и титул регента: меняй!

У него не было детей?

Теперь есть. И еще будут, он пока не настолько стар.

Не было жены?

Да, это не Аманда, и никогда ею не будет. Но Мария умная и сильная. Случись что с ним – вырастит Мигелито достойным. Разве мало? Верьте, у кого-то и того не было и не будет. Да, хотелось бы большего, но тогда… Ах, он мог бы. Мог остаться на Руси, жениться, навсегда забыть про долг, про обещания, данные отцу. И был бы счастлив?