Азъ есмь Софья. Тень за троном - Галина Гончарова

Нет. Никогда. Рано или поздно он бы проклял и себя – и свою слабость. И Аманда не помогла бы. Он возненавидел бы все. Себя, ее, детей, саму Русь, Испанию… Чувство долга хуже кислоты. Разъест любую душу.

И, выбирая между долгом и любовью, Князь морей выбрал долг. И надеялся только на одно. Может, потом, после смерти… хотя бы там его душа встретится с ее душой?

Я тебя никогда не увижу. Я тебя никогда не забуду…

Как поэт мог так понять его чувства? Так сказать? Так искренне, сильно, точно… Дон терпеть не мог эту пьесу. И все же… она как нож, прижигающий рану. Больно, страшно – и очищает.

Он встряхнул головой. Супруга стояла рядом, молчала… Он видел, что она понимает. Но промолчит и на этот раз, и в следующий – и дон Хуан был благодарен ей за это. Не возлюбленная, нет. Соратница. Совсем как ее сестра, даже улыбка похожа. И это – хорошо.

Перо мягко побежало по бумаге.

Друг мой и брат, я получил сегодня неожиданное известие…

* * *

Анна Мария де Бейль вытерла слезинку со щеки.

Король Карл умер. Да здравствует король Яков!

Ах, бедный, слабый Старина Роули. Несчастный ты католик… Болван и тряпка, если уж называть вещи своими именами.

Сама Анна всячески подчеркивала свою приверженность англиканской церкви, одевалась подчеркнуто скромно, не носила роскошных драгоценностей, но тут ведь важно не что надеть, а как! И простенькие платья сидели на ней идеально, подчеркивая фигуру так, что красоткам с декольте и бриллиантами оставалось только шипеть вслед.

Зато ее не ненавидели.

Между прочим, и по Лондону ездить можно было спокойно, и даже ходить, коли придет такое желание. Никто не кидался в нее гнильем, не орал «папистская шлюха» или еще что-нибудь такое же приятное, не пытался растерзать, как Нейл Гвин…[22]

О, бедная Нейли Гвин. Актрисулька умерла год назад. Карл утешился Анной и не вспомнил про свою любовницу. А вот не надо, не надо договариваться с Луизой Керуаль и пытаться травить новую фаворитку. Вот и пришлось леди Винтер ответить «апельсиновой девушке» любезностью за любезность. Хотела отравить?

Ну так приятного аппетита, дорогуша! Кушай грибочки, не обляпайся! Порошок из бледных поганок – это не вульгарный мышьяк, чесноком не воняет. И поди распознай его в блюде! В гибели Нейл обвинили Луизу Керуаль, еще одну надоевшую Карлу любовницу, и до эшафота француженка не доехала. По дороге камнями закидали. Анна честно погрустила два дня, посокрушалась о своем коварстве и сосредоточилась на главном.

Надо было стать фавориткой и Карла – и Якова. Видит бог, это удалось во многом благодаря натуре мужчин. Пусть братья, но Яков мечтал о том, что есть у Карла, а старший невольно подогревал эту зависть. Сейчас, конечно, станет сложнее.

Но Анна продержится сколько надо. И…

По красивым губам скользнула коварная улыбка. Она, в общем-то, дешево обходится Англии. Ей не дарят замков и не жалуют титулы, у нее нет незаконных детей… Все, чего она просит, – в Англии и останется. Например, мост через Темзу, такой большой, что под ним может пройти корабль. Без него Лондон существовать просто не сможет!

А то, что он обойдется дороже золотого… Ну, это уже детали. Зато там будут две громадные башни, куча фигур, статуй, ширина чуть не пятнадцать метров, а длина – двести пятьдесят. И главными статуями станут статуи Карла Первого и его жены Генриетты-Марии.

Разве не замечательное начинание?

Или здание театра. Настолько монументальное, что Тауэр рядом с ним не смотрится. Зато красиво! И выступить в нем будет громадной честью!

Или дворец! Да чтобы не хуже Версаля!

Деньги, правда, высасывает полностью, но это – мелочи жизни. Главное – след в веках останется! А деньги – прах. В этом уже убедились несколько десятков тысяч англичан. А не надо вступать в разные непроверенные компании и оплачивать поиски алмазов на Берегу Скелетов, добычу жемчуга на островах Океании и прочую чушь! Что вы хотите?

Вложить пенни и заработать фунт? Это возможно, но неправильно сформулировано. Если сто дураков вложат пенни, умный заработает не один фунт, так-то.

– Леди Винтер, вы сегодня очаровательны…

Анна машинально ответила на приветствие графа Шефтсбери. «Кабальное» министерство давно распалось после мучительной смерти герцога Лодердейла, но Энтони Эшли был одним из его огрызков. Пока – непотопляемым.

А герцог Лодердейл… Да, ужасная трагедия!

В один из туманных дней оного герцога нашли в его доме. В таком виде, что страшно смотреть. Неизвестные поглумились над беднягой так, что опознать было трудно. Похоже, кожу с герцога по лоскутку обдирали тупым ножом. Выкололи глаза, переломали кости… Страшное убийство всколыхнуло весь Лондон.

Негодяев так и не отыскали. А леди Анна не торопилась никого просвещать. Месть – это хотя бы честно. Вот зачем подсылать убийц к государыне Софье? Да еще и государыню Екатерину травить? А не делал бы людям гадости – и жив бы остался.

И так случится с каждым, кто протянет гнусные лапы к русскому человеку.

* * *

Иван Сирко взмахнул саблей.

На миг казакам показалось, что впустую. Но потом кисти рук упали на землю, а по степи понесся дикий вой.

– Прижечь! А как очухается – пинками гнать! Чтобы впредь неповадно было!

Хоть и шел старому казаку восьмой десяток, а все одно рука не дрогнула. И приговор это вынести не помешало.

А то ж!

Всех путей не перекроешь. Весь Крым пока не заселен, плотно форпостами не обставлен, а потому случаются иногда налеты татарских шаек. Из тех, кто в Грузию да Армению удрал.

Оно и понятно, сразу всех не выведешь, остатки пропалывать приходится. Воевать по-честному – это не для таких «героев», а вот налететь, пошакалить и удрать обратно – самое татарское поведение. Вот и приходится старому казаку объезжать границы да за такими негодяями гоняться.

А хорошо здесь…

Особенно когда из Сибири воротишься.

Не оставил бы старый казак тех краев, да климат, лекари сказали, уж больно неподходящий. Ему где теплее надо бы пожить, тогда и суставы прибаливать к непогоде перестанут, и рука, держащая саблю, не дрогнет.

Пришлось вернуться в Крым, и сразу же дело нашлось.

Тогда, пять лет назад, еще не верил Иван, что и верно – их Крым станет, казачий. Но слово свое государь сдержал. Люди с Сечи пришли, расселились, кто из пленных остался, кто просто так приехал – и получилась этакая смесь из разных народов и племен.